(Часть№5)

Спускаясь с Белухи, на Белухинском встретились с группой многоопытных товарищей. Династия альпинистов. Жаль, фамилию забыл. Старшему около 73, с ним сын, внук, несколько друзей. Так совпало, что мы встретились с тем, кто в 70-ых сделал первопрохождение - траверс по маршруту, который мы, не знающи, повторили. Надо же. И у нас ведь тоже первопрохождение - наше. Вообще первое. Точнее – первоПОХОЖДЕНИЕ. Такой опыт богатый собрали. С этим опытом спуск по классическому маршруту с Белухи показался просто прогулкой. Думать не надо. Все уже оптимально продумано другими. Сбиться с тропы невозможно. В самых ответственных местах перила провешены. Ступени выбиты. Мостики на трещинах многократно протоптаны, проверены. Камни летят не в лоб на подъеме, а с боку и на горизонтали, и потому заметить их гораздо проще…И здесь же другие размышления. Перила могут подвести. Кто их проверяет? Веревки потертые в иных местах. Ледобуры редко кто перекручивает. Ребята перед нами спустившиеся рассказали на Аккеме, что два ледобура на перевале Делоне двумя пальцами вытащили, без вращения. Снежные мостики на трещинах все-таки снежные, и однажды провалятся. Хорошо если будет связка идти. А тропу и занести может снегом хорошим да ветром, вплоть до полного исчезновения. Карнизы тоже не вечны, однажды срываются. Камни не всегда катятся по прямолинейной траектории. И часто летят они, кувыркаясь по снегу, беззвучно как пушинки. Словом, это – иллюзия безопасности. Очень обманчивая иллюзия элементарной безопасной прогулки. И это еще при хорошей погоде. А попади в суровое ненастье, так и вовсе – реальная ловушка, из которой без соответствующего опыта рискованно выбираться. Как мы убедились на верхних плато, сильный ветер так заметает трещины почти метровой ширины, что их вообще не видно. И при этом бывают трещины там, где их, судя по рельефу, быть не должно. Даже на прямой горизонтали. А на леднике Менсу трещины очень глубокие. Бросаешь в нее ледышку, а в ответ тишина. Но, тем не менее, шли мы до Томских раздельно, не считая нужным связываться. За пять дней чувство реальной опасности напрочь атрофируется. Привыкаешь. И когда навстречу с Делоне медленно идет связка из восьми человек, даже как-то смешно становится. Но понимаешь, что они стопроцентно правы, а ты – болен. Той самой болезнью, последствия которой часто видны на дорогах. Только едва научился молодой человек машиной управлять, как уже начинает лихачить. Ему кажется он ас и на дороге все элементарно. Отсутствие опыта вскоре приводит к печальным последствиям. Масса примеров. Вот и в горах то же самое. Те же симптомы наблюдаешь в себе. Расслабляешься. Вроде как все позади. Бдительность уходит. «И не то уже проходили…» Осознаешь все это там же, но почему-то уверен что все будет хорошо. Самая настоящая болезнь… На Делоне натянутые перила не позволили использовать восьмерку. И жумаров нет. С прусиками заморачиваться не хочется. А пить хочется. Внизу такая чистая вода бежит. Берет Лопоухий ледоруб, оборачивает вокруг него один раз веревку, ориентирует их друг к другу перпендикулярно, слева справа взялся, вокруг правой обвил, и вперед, вниз. Чуть ниже подмышки прижимает веревку к груди, регулируя скорость спуска. И ведь осознавал всю ненадежность такой конструкции. И мысли-то какие!: «Если сорвусь, остановлюсь самозадержанием…» А ведь он ни разу его так и не попробовал сделать. Ни разу. Чистая теория, книжная! Какие-то жутко легкомысленные измышления, словно идет игра на компьютере с бесконечным множеством попыток…Скоро уже внизу. Водички напился, сидит товарища ждет, думает. «Хороша импровизация получилась…хорошо не стал спускаться на попе…» А ведь серьезно и об этом задумывался – не съехать ли с Делоне на попе, притормаживая ледорубом. Сейчас, уже дома, воспоминание об этой задумке малость напрягает. Самая бредовая идея за весь маршрут. Это в каком неадекватном состоянии надо быть, чтобы о таком подумать… Сидя в кресле, понимаешь весь риск этих покатушек, но там все виделось в ином свете. Там желание съехать с перевала Делоне было вполне закономерным. Ведь пятую часть пути до ледника Менсу, начиная от верхней трещины на Белухинском, Лопоухий проехал на попе. И привык. Скорость иногда достигала примерно тридцати километров в час. И хотелось большей. Но чувство опасности все-таки еще не полностью атрофировалось, и ледоруб постоянно притормаживал. Хотя логика приводила смешные доводы: «Чем больше скорость, тем меньше вероятность провалиться в трещину. Пролетишь над нею…» Короче, зачем идти, если можно ехать! Вот и ехал. Вместе с километражем росло и чувство вседозволенности. И, скорее всего, все это в итоге печально бы закончилось, если бы скоро не окончился маршрут. А внизу разум уже начал мыслить по-другому, остыл от лихорадки вседозволенности. Там же сам себе поставил диагноз – «болен». Там же сделал ряд выводов. Самый главный вывод – не надо соваться на подобные маршруты без знания этих самых маршрутов и соответствующих навыков. Кто его знает, чем бы все это импровизированное похождение кончилось, если бы не хорошая погода. Долой легкомыслие!... Всего один искренний дружеский совет. Если идете первый раз, то идите обязательно с хорошим инструктором, которой всему научит, все покажет, расскажет и объяснит. Слишком опасны опасности на ледово-снежных склонах, о которых по неопытности даже рядом не подозреваешь. Мы пошли в одиночку без опытных людей, потому что таковых среди наших знакомых нет. Но самое главное – кто выдержит неадекватное поведение фотографа, которому удачная фотография гораздо весомее неосязаемой безопасности? И кто сможет находиться рядом на одном месте часами в ожидании удачного освещения? Кто из опытных согласится идти по маршруту, когда точного маршрута нет, и его импровизированно диктует далеко не целесообразность и безопасность, но только лишь «разбросанные» повсюду красоты? Полная импровизация, как по деталям маршрута, так и по времени.

Одно великое благо было с нами, компенсирующее наш почти нулевой опыт – большой резерв времени. В случае непогоды готовы были провести на вершинах до двух недель, махнув рукой на работу. Мы изначально не спешили. А спешка очень опасный фактор, за которым неизбежно следует усталость, за которой потенциально следуют удивительно неадекватные ситуации действия…

Можно много еще чего говорить про безопасность в горах, и вполне убедительно, но вот когда между лицом и склоном пролетает на жуткой скорости камень, такой скорости, что ты его не видишь, а только слышишь, тогда уже осознаешь и другой фактор, совершенно от тебя независимый – фактор удачи. Кто-то скажет в подобной ситуации – случайность. Возможно. Подозрительная, правда, какая-то…Лет десять назад читал про случай, как одного товарища в открытом океане на яхте убило небольшим метеоритом, попаданием в голову. Случайность? Да, много сторонников такого объяснения. Аргументируют случайной редкостной точностью. Случай единичный, значит случайно. Однако есть и другие сторонники. И аргумент у них тот же – слишком точно… для случайности…Вы к какую партию вступите?... Подобные случаи дают повод для пересмотра всей своей жизни на предмет такой «случайности». И «случайностей» всплывает десятки. Удивляешься, как вообще дожил до сего дня…

Необычное облако

Облако-зародыш
Ну да ладно. Вот мы и на Томских. Сколь радостно нам было наверху, столь же радостно и внизу. Но радость уже иного качества. После верха низ воспринимаешь по-другому. Там, за Делоне, на Менсу, там начинается уже совсем иное царство. На Томских же – все более земное. И первое, что особо приятно – тепло-о-о-о-о-о… Сняли всю тяжесть верхолазную, одели футболки, трико, а вместо ботинок – КРОСОВКИ!...дарящие чувство полета...Наслаждение… Columbia…Пять суток по верхам тягали сие благо походное…Оправданы!...

До Аккемского с Белухи за день так и не дошли. В сумерках поставили палатку за километр от часовни. И здесь, наутро, произошел еще один нами незабываемый энциклопедический случай, который войдет в историю науки как подтверждающий факт существования биоинформационного поля сознания. Помните, ученые приводили тот экспериментальный факт, что обезьяны, наученные чему-либо новому на одном острове, служили причиной тому, что через месяц, по совершенно непонятным каналам, это умение передавалось обезьянам на соседние острова. Кроме как общего поля сознания другого объяснения не нашли… Так вот, снимаем мы, значит, утром палатку после непривычно комфортной ночевки, вокруг благодать, тепло и безветренно, вытаскиваем вещички из жилища, вытащили, начали вытаскивать колышки, как вдруг из неведомо откуда прилетел неприлично неожиданный сильный порыв ветра. И дальнейшая сцена отчетливо запечатлевается в нашей памяти на долгие года. Палатка наша одним движением отрывается от плоскости нашего удивленного стояния и очень уверенно, грациозно улетает в сторону Аккемского озера. Полет ее завораживает своей естественностью и свободой. Вращаясь, словно освобождаясь от вековых пут, эта желтая неодушевленная сущность раскидывала все те двенадцать колышков, что на ней остались в радиусе десяти метров от траектории своего устремленного полета. Взгляд почти не оторвешь. Переглянулись с другом, засмеялись. И вновь взгляд прикован к ней. «Пусть летит…потом найдем… куда она денется…» И вот, освобожденная, она скрывается от своих хозяев за каменной грядой… Тяжелая судьба. От самого рождения почти год заточения на оптовом складе. Полгода – изоляция в розничной сети. Четыре месяца невыносимого пребывания в темном шкафу на верхней полке. Неделя в теснейшем рюкзаке. Трехнедельная нещадная эксплуатация благодарными но все же опасными двуногими. И вот – СТОПЯТЬДЕСЯТ МЕТРОВ СВОБОДЫ! Апофеоз жизни!...А двуногие смеются. Особенно смеялся Лопоухий. Вот оно – научное подтверждение теории единого поля сознания. 22 августа 2007 года, без трех недель год назад, похожее он наблюдал, находясь на г.Улун высшей точке Баджальского хребта. Именно в тот исторический день при крайне для того благоприятных условиях в одно мгновение научилась летать палаточная особь из рода Verticale Storm 2. И вот, по прошествии почти года, представитель того же рода вновь улетает, но уже при крайне неподходящих для того условиях. Хитрость присуща этой модели. Она ослабила нашу бдительность, не улетев на Белухинском, при идеальных для того условиях, и здесь, в безветрии низин, воспользовалась нашей расслабленностью… Единое поле сознания. Отныне все Verticale Storm 2 улетают от своих хозяев. Трижды подумайте, прежде чем купить эту модель. Мы – больше НИКОГДА…А если серьезно, то есть у нее нам ненужные минусы. Самое непонятное – зачем нужен тубус в таком исполнении. Лучше уж вообще без него, чем с таким. И второе – запотевает сильно. Вентиляция слабовата. Остальное мелочи. Из плюсов – цена. 6000 рублей. Можно было бы и про минусы при такой цене забыть… вот только если бы не летала…

Палатку нашли. Но достать даже пытаться не стали. Как и положено новой эволюционирующей форме жизни, она быстро размножилась на несколько частей в бурном верховье Аккема. Сожаления никакого. С Баджала повелось расплачиваться за хорошие горные виды палатками. Сказали спасибо в воды бурные Аккема и пошли бездомные на озеро. Ну да «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Зато в последующие дни, вынужденные просить крова, познакомились с интересными хорошими людьми…

Часовня на реке Ак-Кем

Озеро очень порадовало ощущениями. Когда Лопоухий смотрел на Аккемское озеро с перевала Кара-Тюрек, ничего особого от него не испытывал, а вот когда, по прошествии двух недель, вышел на его берег с другой стороны, так и понял, что не зря здесь народу так много. Особенно хорошо себя ощущаешь в верховье озера, да там, где водопад с семиозерья выходит. Необыкновенные места… Хорошо и красиво Кучерлинское, необыкновенно и сильно – Дорошколь, но Аккемское… Даже и слов не подберешь. Все на уровне тончайших ощущений. Может быть день такой был. Может быть наше состояние. В следующий раз проверим…

Озеро Аккемское

Потом мы пошли куда?...На метеостанцию – лучший реабилитационный центр во всей округе. Фирменное блюдо сего популярного места – лепешки. Жирные такие, большие. В нормальном состоянии боле двух не съешь, и то – с натягом. А тут – шесть съели. Прямо в этом самом желанном гостеприимном «ресторане». Первый поданый чай выпили, второй – попросили долить, третий – сами налили. Приступы вседозволенности продолжаются…Здесь же, не выходя из ресторана, затарились провиантом. Цены для таких удаленных мест смешные, выбор, правда, по столичным меркам – тоже, но по состоянию организма – шикарный. Супермаркетом явилась тайная комната, в сумерках которой в роли единственного прилавка выступила дремучая кровать, прогнувшаяся под тяжестью калорийных сверхценностей. С голодухи великой набрали полный пакет. Вышли осчастливленные счастьем плотским. Здесь же договорились с баней. 300 на двоих за час. Пошли спать. Пришло время. Пошли в баню. Величайшее благо пешехода! Сами отмылись, вещи отмыли, там же высушили! И все за час. Выходим из бани. Легкость в организме небывалая. Тело настолько очищено относительно прошедшей недели, что кажется воздух проходит насквозь. Одно несколько омрачает нашу радость – состояние наших лиц. Все болит и пульсирует от ожогов… «Идем из бани, рожи красные, никого не трогаем…» Встретили группу. Омчане. Пожаловались им на солнечную радиацию, на свои страдания. Доказательства на лицо. Были сочувственно снабжены спасительным чудодейственным кремом. «Спасибо!...» Идем дальше. Поговорили по-душам с семейной парой – и еще один крем у нас. «Спасибо!...» Видимо, очень жалостливый наш вид. И в конце дня были снабжены еще одним кремом от соседей по наемному жилью (90 рублей что-то наподобие травмированной торговой палатки на территории спасателей). Здесь уж все обошлось вообще без слов. Они пострадали от того же и, смотря на нас, инициативу проявили сами. Все последующие дни до самого Новосибирска лица наши лоснились жиром…

На следующий день пошли на перевал Кара-Тюрек. Шли очень медленно, разговаривая с группой попутчиков. Сделали вывод – вот так и надо ходить. Даже дыхание не сбивалось. На верху Лопоухий сказал Толстому: «Ну вот, скорее всего, ты отныне рекордсмен Кара-Тюрека: прошел через него три раза за один поход…» Потом опять жуткий коленоубивающий спуск и отлаженный процесс задохождения. Заночевали на притягательных кедровых стоянках под пологом опытных доброжелательных путников. На следующий день, спустились до устья Текелюшки, оттуда Лопоухий налегке почти сбегал на Кучерлинское озеро за оставленными вещами, подивившись немноголюдности его берегов. На обратном пути встретил почти сплошь женскую команду, участницы которой, на его удивление, попытались загрузить его консервами и крупами. Больших словесных и эмоциональных усилий стоило Лопоухому сократить объем гуманитарной помощи до одной пачки риса. Оказывается, женские сердца за час до того были «сражены» подгоревшим страдальческим видом Толстого, его рассказом о тяжестях ВЕРХНЕГО пути. За час сочувствие в женских сердцах разрослось, и вот – ОН перед ними, на тропе, тот второй, «бородатый, волосатый и с повязкой на голове», такой же обгорелый и уж точно – голодный... «Спасибо!...Спасибо. Не! Не надо. Ну ведь уже излишне… Не-не. Не донесу! Мне уже килограмм конфет утром дали....Ой не надо. Спасибо. Если вдруг захочется кушать, вернемся к вам на Кучерлинское…И вам всего доброго!....» И далее два товарища спокойно пошли к первым приютам цивилизации. Попутно расспрашивали о расстоянии до ближайшего домика, где можно было переночевать. Получали самые потрясающие разнообразием временно-пространственных характеристик данные. Вот уж, воистину, каждый живет в своем мире, со своим восприятием и понятиями «долго», «скоро», «близко-далеко», «плохо-хорошо». Не говоря уже о субъективности понятия километра «на глаз». Один сказал, что до избы восемь километров, и мы туда сегодня не дойдем, а другая сказала – два. В нашем восприятии оказалось примерно пять. Кто прав?...Но до желанного домика мы так и не дошли километра три. Те же самые знакомые омчане приютили нас на очередной удобной поляне. Напоили, накормили, песни под гитару спели и спать уложили…под открытым небом. Условились, что в случае дождя мы будем эвакуированы в спасительный огромный тамбур одной из палаток. Здесь же, в обществе наших благодетелей еще раз проявилась степень нашего оголодания. Когда омчане собрались было выбрасывать остатки компота и чего-то супоподобного, бездомные сироты мирно запротестовали, восприняв сей акт как небывалой степени кощунство. Непоправимое не было совершено, и вся пища была целесообразно использована голодными организмами.

И вообще, кушали наши товарищи и далее неприлично много, особенно когда до разнообразия Новосибирского добрались. Аж страшно-смешно стало: «А не пророчество ли это тебе – Толстый!?...» Через три недели после возвращения домой, Толстый скинул краткое СМС: «Жор кончился…» Чуть раньше он кончился и у Лопоухого. А до того пик аппетита Лопоухого пришелся на время пребывания у друзей в Минусинске. Это было через два дня после выхода из гор. За пять дней умудрился стать постоянным клиентом на местном рынке. Натурпродукт! Это было впечатляюще. Как в шутке – одноразовое питание – один раз весь день…Намерившись полночи редактировать алтайские фото, Лопоухий купил ведерко слив и… съел… чем удивил друзей…О «высоком» хватит…

Две лиственницы

8 августа днем уже шли по деревне Кучерла. «Вот и конец путешествию…» Дальше транспортный быт. А еще дальше – рабочие будни. Уезжать не хочется. Не бывало у нас еще такого. В прежних походах уставали психологически даже за две недели, уже хотелось смены обстановки и впечатлений, реализации других планов, а здесь – поселиться хочется. Ходили по округе, надышаться не могли. В последние часы перед отъездом особо сильно зарождались планы на последующие годы. Алтай не отпускал. Увиденное запечатлелось в памяти отчетливо и крепко. Образы витали в сознании и требовали внешнего проявления, словесного изложения. «Приеду, сразу сяду писать отчет обо всем этом......» А когда, по приезду, дошло до писанины, так и стопор настал. Некоторые воспоминания и чувства просто не укладывались в строки, не вмещались. Как всегда, когда хотелось в полной мере сказать о Высоком, сокровенном, значимом, о Жизни, о Красоте, результат выражался не строками и страницами, но лишь мурашками, улыбкой да радостью. То есть типографически никак… Когда не хочешь умалить для тебя самое ценное, тогда, по опыту, молчишь. Кто сможет понять и сопережить, тому твоих слов не надо. А кто не сможет… Тогда и пишется воспоминание с оттенком юмора и шутки…Уж лучше смех над смешным, чем осмеяние для тебя самого ценного и близкого…

* * *

Вот и рассказу конец. Хоть он и в разделе об Алтае, но все же не о нем. О себе рассказали, о своем опыте и видении, чувствованиях, но не об Алтае. Его невозможно передать ни фотографиями, ни словами, ни чем бы то ни было прочим. Алтай надо пережить, прикоснуться к нему и впустить в сердце. А он его неизбежно покорит. Лишь бы в сердце оставалось место для красоты и не забыло оно что такое свобода…

И последнее. Друзья, не надо ходить покорять Белуху. Это невозможно, и даже звучит абсурдно. Покорить можно только себя, свои слабости и недостатки, утерев все то, что истекает от холода и раздувается пузырями от ветра. Горы зовут не для покорения и рекордов. Горы зовут человека найти себя, познав в себе силу и слабость, достоинства и порок, вечное и временное. Горы зовут человека жить полной жизнью, на мгновения вырвав его из замкнутого в бытовой суете личностного мирка, расширяя горизонты его мысли и стремлений. С белоснежных вершин человек смотрит на свою жизнь словно актер из зала на искусственность декораций и несовершенство, а иногда и безжизненность, своей игры. На вершинах, где человек остается наедине с собой, какой он есть, в борьбе познавая себя во всей неприкрашенной полноте, приоритет и ценности его жизни на мгновения становятся иными…а иногда на всю жизнь, новую жизнь…Горы зовут к новой жизни, без шатких одноразовых декораций. Горы безмолвно шепчут о Вечности, всем своим видом и существом ей принадлежа…

Белуха открылась

Приложения

Слухи Алтая

Слух первый (самый страшный):

Белуху вместе с прилегающей территорией намереваются отдать Казахстану. Насколько страшно, настолько же невероятно. Отдав такую красоту, можно ведь и будущего лишиться. Любому ясны огромные туристические перспективы Алтая в связи с Белухой.

Слух второй (не страшный, но в меру напрягающий):
В недалеком будущем правила пребывания в заповедной зоне Белухинского парка и их соблюдение будут ужесточены. Понятно, что это мало чего изменит, но зато наполнит иные карманы и озадачит туристические умы дополнительными заморачиваниями. Европейцам к этому не привыкать. А вот нам, товарищам россиянам, всякое подобное ограничение очень неестественно. Идея правильная, но вот вопрос в ее реализации…

Слух третий (и вроде как совсем даже не слух):
Недалеко то время (по-геологическим меркам), когда Белуха перестанет быть таковой из-за отсутствия на ней должного белого покрова. Местные, и не только местные, указывают на продвижение «зеленки» ввысь в районе ледников. Факт. Где камни были и льды, там травы растут и сады, плодово-ягодные. Да и сами горы стали менее снежными. Кто восходил в семидесятых свидетельствуют…

Транспортные расходы

Плацкарт Москва – Новосибирск --------------------около 3200 (двое суток (?))

Плацкарт Новосибирск – Бийск ------------------------ около 650 (десять часов)

Такси Бийск – Горно-Алтайск ------------------------- 250 с лица (полтора часа)

Маршрутка Горно-Алтайск – Тюнгур -----------------------1000 (восемь часов)

Маршрутка Тюнгур – Новосибирск ----------------1500 (четырнадцать часов)

Плацкарт Новосибирск – Москва --------------------около 3000(двое суток (?))

Лошадей не брали. 700 за лошадь в сутки, причем платить надо и за лошадь проводника. Накладно, конечно, но того стоит, если здоровье не позволяет идти самому. В большей степени мы пошли пешком из соображений адаптации и желания прочувствовать Алтай своими руками и ногами…