Мусульманское господство на Пиренейском полуострове закончилось, арабский Кордовский халифат распался, Реконкиста уничтожала последние исламские эмираты – тайфы, инквизиция вела борьбу за чистоту католической веры, началось преследование евреев. Массовые антиеврейские беспорядки вспыхнули в Севилье, еврейский квартал был разгромлен, многие евреи убиты, другие подверглись насильственному крещению, еврейские женщины и дети были проданы в рабство мусульманам, синагоги были превращены в церкви, а еврейские дома заселены христианами. Погромщики расхищали еврейское имущество и сжигали находившиеся в руках евреев долговые обязательства. Беспорядки перекинулись в Андалусию, Арагон, евреи подвергались нападениям в Толедо, Мадриде, Валенсии, Бургосе, Кордове, Жероне и других испанских городах. Королевская администрация не делала никаких попыток защитить евреев от беснующейся черни. Общинное имущество конфисковалось властями и большей частью передавалось муниципалитетам, иногда использовалось для постройки церквей или монастырей, кладбища были превращены в выгоны, а надгробия снесены.

Стремясь покинуть Испанию, евреи пытались продать свое имущество за бесценок, но лишь немногим удалось вовремя переправить достояние за границу, число обездоленных и ограбленных изгнанников достигло 200 тысяч человек. Среди них была большая семья каталонских евреев Колон, которая в спешке покинув ставшие такими враждебными испанские земли, обосновалась в итальянской Генуе.

В средние века города Верхней Италии, благодаря развитию в них торговли и промышленности, составляли наиболее богатую часть Европы. Генуя, Пиза и Венеция, являясь самостоятельными республиками, захватили в Средиземном море, в особенности в его восточной половине, множество островов и приморских пунктов и монополизировали всю торговлю Европы с богатым Востоком. Для этой обширной торговли необходим был огромный торговый флот, а для защиты последнего и факторий, разбросанных на огромном пространстве, — военный флот. Таким образом, генуэзцы, венецианцы и пизанцы почти поголовно были моряками-купцами или воинами, или чаще тем и другим вместе. Обширная торговля обогащала эти итальянские города, а богатство давало им возможность увеличивать свой флот, расширять военные предприятия и делать новые приобретения в разных пунктах Средиземного моря.

Прижатая горами к Лигурийскому морю, Генуя имела мало свободной земли, и всегда соперничая с такими мощными городами, как Милан и Флоренция, генуэзцы видели свое спасение в Средиземном море. Генуэзская республика возникает в конце XI века и сразу начинает обзаводиться колониями — во время первого крестового похода 1096 года десять генуэзских галер захватывают турецкий порт Антиохия. Еще спустя столетие начинается взлет Генуи: договор с византийским императором Мануилом I Комнином позволяет ей вести активную торговлю в Причерноморье. В 1261 году генуэзцы помогли Михаилу VIII Палеологу занять византийский трон, за что получили практически монопольные права торговли на Черном море и основали там колонии. Стратегическим плацдармом для их торговли стала Каффа (Феодосия) — ее великолепная генуэзская крепость существует и сегодня. Вслед за ней появились генуэзские колонии по всему Северному Причерноморью: на нынешних территориях Украины, России, Абхазии и Грузии. Генуэзцы владели в самом центре Византийской империи, в Константинополе, колонией Галата.

Своего военного апогея республика достигла в конце XIII века, разбив соперничавшие с ней Пизу и Венецию: в 1284 году Бенедетто Заккариа и Оберто Дориа наносят сокрушительное поражение пизанскому флоту близ устья Арно. Спустя шесть лет адмирал Коррадо Дориа уничтожает порт Пизы. В том же году в битве при Курцоле адмирал Ламба Дориа разбил флот венецианцев. Генуэзская республика утвердилась во многих ключевых стратегических точках Средиземного и Черного морей. Генуэзские купцы, создав свои крепости и фактории на Ближнем Востоке, в Крыму, на Кавказе, проникли далеко вглубь Азии, прибрав к своим рукам значительную часть торговли на Великом шелковом пути.

В этой богатой Генуе и нашла свою вторую родину покинувшая Испанию семья каталонских евреев Колон, которым пришлось изменить фамилию под итальянское звучание и зарабатывать на жизнь своим трудом. У Джованни Коломбо, чесальщика и торговца шерстью, в 1418 году родился четвертый сын – Доменико Коломбо. С 11 лет мальчик начинает осваивать ремесло своего отца, чтобы стать генуэзским чесальщиком шерсти в третьем поколении. За свою долгую восьмидесятилетнюю жизнь Доменико имел небольшую мастерскую, в которой с несколькими рабочими чесал шерсть и ткал сукно, открывал таверну, совершал сделки по купле-продаже домов и земельных участков, торговал вином и сыром. Столь частая смена рода деятельности была вызвана тем, что Доменико Коломбо принимал активное участие в борьбе могущественных семей Генуи, разделенных на гвельфов и гибеллинов, принимая то сторону партии папы римского, то сторону партии германского императора. Таким образом, каждое политическое изменение положительно или отрицательно сказывалось на его жизни, в соответствии с победами или поражениями генуэзских кланов Спинола и Дориа (сторонников понтифика), или генуэзских семей Фиески и Гримальди (поддерживали императора). В один из благоприятных для Доменико Коломбо моментов он был назначен хранителем главных генуэзских ворот Порта Сопрана.

В середине XV века Генуя, обнесенная мощной крепостной стеной, занимала площадь 53 гектара, и на этом ничтожном клочке земли в 4200 домах проживало свыше шестидесяти тысяч человек. Плотность населения была чудовищной: раз в восемь больше, чем в средневековом Париже и в тринадцать раз больше, чем в Москве Ивана III. Испанский путешественник Перо Тафур, посетивший Геную в 1435 году, в своих путевых заметках под названием «Странствия и путешествия» писал: «Сей город уцепился за крайне скудную гору, нависшую над морем, и все дома, не говоря уже о башнях, здесь четырех- и пятиэтажные, а есть и более высокие, улицы же донельзя узкие, равно как и городские ворота». Длинные улицы были столь узки, что повозки на них не всегда могли разминуться, а три пешехода, следуя плечом к плечу, с трудом проходили по городу. И эти улицы еще и очень темные, они кажутся еще уже, ибо по обе их стороны перед лавками часть мостовой отгорожена канатами и цепями. В лоджиях и галерейках нижних этажей ютились винные погребки — бодеги, лавчонки, склады, а в антресолях над торговыми помещениями жили их владельцы. Генуя — это город, который «жил стоя».

Город-купец, город-банкир, город-биржа, с бесчисленными заведениями менял, повытчиков, нотариусов, с банкирскими конторами, лавками и с кварталом веселых домов, знаменитым Борделло ди Кастеллетто. Сделки совершались в «Риште», крытой галерее на границе гавани и города. Над «Риштой» возвышалось мрачное палаццо Сан-Джорджо, первого по значению генуэзского банка, резиденция верховной коллегии четырех консулов, состоявших в дружественных либо родственных отношениях с ведущими семействами генуэзской аристократии. Это палаццо было «главнее» Дворца дожей и Дворца генуэзской коммуны. Банк Сан-Джорджо формировал финансовую политику денежных магнатов Севильи и Брюгге, Флоренции и Лондона.

Civis Januae — генуэзский гражданин, по закону обладал большими правами. Поподаны, люди низших сословий, входили наравне с богатыми банкирами, купцами и родовитыми землевладельцами во все выборные органы республики. Но фактически Генуей правили пятьдесят могущественных кланов, пятьдесят «альберго». Каждое альберго было «республикой в себе», тесным объединением родичей, друзей и клиентов главы знатного и влиятельного рода. Членов альберго связывали общие экономические интересы и перед этими интересами кровные узы отступали на второй план. Альберго поглощали выходцев из других семейств, если сие было выгодно клану, они принимали под свое покровительство иноземцев, растворяя всех неофитов в своей общности, подчиняя их своим целям.

Одни альберго представляли интересы земельной аристократии, таков был, например, клан Фиески, другие связали себя с дальними генуэзскими колониями (так, клан Джустиниани монопольно владел Хиосом, греческим островом в Эгейском море), третьи играли видную роль в морской торговле или в банковских операциях (по этой части выдвинулись кланы Дориа, Чентурионе, Спинола и Гримальди). Но согласия и мира между этими альберго не было. Шла острая борьба, и в нее вовлекались городские низы, подчас не отдавая себе отчета в том, что таскают они каштаны из огня для синьоров Фиески или Дориа. В такую борьбу и был вовлечен Доменико Коломбо.

Формальным правителем республики Генуя был дож, носящий титул Генуэзский Герцог и Народный Защитник. С 1339 года он избирался пожизненно, а с 1528 года дожи избирались на два года. В действительности республика была олигархией, которой управляли кланы-альберго, выбирая угодного себе дожа на большом совете, в который не входили плебеи. Генуя не доверяла своим дожам: правящая каста города навязывала им всевозможные исполнительные комитеты и согласительные комиссии, выделяла на содержание мизерный бюджет. Даже пожизненно избранного дожа могли в любой момент принудить отправиться в «добровольную» отставку, поэтому в истории генуэзской республики был только один дож, которым управлял ею больше восьми лет. Дожи председательствовали в палаццо Ducale и каждый дож заселялся во дворец со своим имуществом и обстановкой, которые забирал назад при освобождении должности, оставляя после себя лишь голые стены. Не удивительно, что дожи Генуи были менее известны, чем дожи Венеции.

Заняв необременительную должность смотрителя, Доменико Коломбо с молодой женой из еврейской семьи марранов Сузанной Фонтанаросса поселился у ворот Порта Сопрана в трехэтажном доме, на каждом этаже которого было по три комнаты, а на первом этаже располагалась его небольшая мастерская. В этом доме в 1451 году родился их первенец, будущий великий мореплаватель и первооткрыватель Нового Света, Христофор Колумб.

Мальчика по-итальянски нарекли именем Кристофоро Коломбо и крестили по католическому обряду в церкви Святого Стефана.

В десятилетнем возрасте Кристофоро был отправлен отцом на учебу в университет города Павия, который только что получил официальный статус по хартии императора и чешского короля Карла IV. Основными предметами в университете были священное писании и закон божий. Чтение, письмо, начала арифметики, обрывки латыни да несколько исторических и географических сведений, совершенно ничтожных, — вот все, что дал университет Колумбу. И если впоследствии, в зрелом возрасте, Колумб поражал людей, с которыми он общался, своими обширными и разносторонними познаниями, то этим он всецело обязан самообразованию.

Отец хотел, чтобы Христофор унаследовал его ремесло чесальщика, поэтому обучение было не долгим, и по возвращению в Геную Христофор стал работать в семейной мастерской. Все свое свободное время он проводил в порту, жадно внимая рассказам бывалых моряков: соленый воздух и морские корабли пленяли его с детства. Так и обнаружилось, что Колумб — моряк по призванию, и в этом не было ничего удивительного, так как в то время почти все генуэзцы были моряками. Колумбу были присущи те же черты характера, что и его землякам. Они отличались упорством, страстью к богатству, благосостояние добывалось тяжелым трудом и бережливостью. Во всем они проявляли усердие, и им постоянно не хватало времени, так как генуэзцы создали коммерческие предприятия далеко за пределами своего города. В хорошем смысле слова жители Генуи считались космополитами, здесь царило смешение языков и культур, а национальная принадлежность не выпячивалась. Этот дух «всемирности» впитал в себя и Колумб.

К тому времени, когда Колумб решил оставить ремесло чесальщика и вступить в генуэзский флот, величие Генуи начало падать. С одной стороны, среднеевропейские государства начали подчинять себе разрозненные области Италии, воюя за господство в ее пределах и разоряя ее. С другой стороны, испанцы, португальцы и затем голландцы, прокладывая новые пути для мировой торговли, становились могущественными соперниками генуэзцев в этой области. Однако наиболее ощутимыми были удары, которые наносили генуэзцам турки — новая сила в истории тогдашней Европы. К середине XV века турки владели уже почти всем малоазиатским побережьем Средиземного моря и значительной частью Балканского полуострова, а в 1453 году захватили и Константинополь. Турки уничтожали торговлю генуэзцев и захватывали их владения по островам и берегам Средиземного моря. В то же время турецкие пираты опустошали берега Южной Европы, захватывали по всему Средиземному морю корабли христиан и, наконец, завладели севером Африки, который и превратили в ряд разбойничьих государств, откуда постоянно выходили целые пиратские флотилии.

Турецкие пираты, неожиданно появляясь в различных пунктах Средиземного моря, жгли города и села, грабили все, что могли ограбить, часть населения беспощадно убивали, а другую уводили в рабство. И это происходило ежегодно в тысячах мест. В то же время турецкие войска, производившие завоевания в Юго-Восточной Европе, позволяли себе страшные жестокости, истребляя христианское население сотнями тысяч. Вся Европа, в особенности Южная, была охвачена пламенной ненавистью к туркам, вскоре принявшей религиозный характер. Бороться против турок считалось делом чести, угодным Богу. В Генуе поднялось возбуждение, подобное тому, которое ранее вызвало крестовые походы для завоевания Гроба Господня.

Это движение, направленное против турок, захватило и Колумба, и, может быть, его больше, чем кого-либо другого из его современников. Мысль об изгнании турок из стран, лежащих по берегам Средиземного моря, и в особенности об освобождении от турецкого владычества священных для христиан мест Палестины, сделалась мечтою всей жизни Колумба. Он видел, что на всех пунктах борьбы турки остаются победителями христиан из-за их разрозненности и своекорыстия. В то самое время, когда во всем христианском мире шла проповедь крестового похода против турок, французский король не стыдился вступать в формальный союз с турецким султаном и пользоваться услугами тех самых страшных турецких пиратов, которые наводили ужас своими жестокостями на все христианские государства Средиземного моря. Венецианцы и генуэзцы, находившиеся почти постоянно в борьбе с турками, за деньги оказывали им самые гибельные для христиан услуги — перевозили на своих флотах турецкие войска из Малой Азии на Балканский полуостров. Соперничество отдельных христианских государей и правительств позволяло туркам одолевать одно христианское государство за другим и расширять свои владения.

В людях, воспламененных религиозной ненавистью к туркам, недостатка не могло быть, и на это дело можно было поднять целые народы. Однако для превращения этих нестройных масс в войско, для вооружения его и содержания в течение многолетней войны необходимы громаднейшие средства, превышающие те, которыми могли располагать тогда сильнейшие государства Европы. Где же взять такие средства? И вот тогда у Колумба впервые появилась мысль о неисчислимых богатствах таинственного Востока, о котором тогда в Европе имели самые фантастические понятия, основанные на легендах, преданиях, изумительных рассказах восточных купцов и особенно на свидетельстве смелого путешественника Марко Поло, подкреплявшего свои сообщения о богатствах Востока огромными сокровищами, которые он принес из Китая и лежащего за ним загадочного Сипанго. Мысль о проникновении в эти таинственные богатые страны, о приобретении там громаднейших сокровищ и обращении их на дело освобождения Гроба Господня с этого времени всецело овладела Колумбом и, в конце концов, привела его к открытию Нового Света.

В 1465 году четырнадцатилетний Колумб поступил на генуэзский флот, плавал вдоль Европы по путям торговых судов, работая коммерческим агентом на кораблях, подобных легендарной «Санта-Марии». Он фрахтовал суда, нанимал матросов, доставлял вино и шерсть в Марсель, на Сицилию, Сардинию, Корсику, Балеарские острова. Неоднократно выходя в Средиземное море, Колумб приобрел глубокие знания о погодных условиях и господствующих ветрах, правильно предсказывал шторма, широко пользовался морским компасом, умело читал карту и мог вычислить расстояние по скорости корабля, изучил созвездия и отмечал ход солнца по знакам Зодиака. Годы, проведенные на генуэзских судах, обострили природную наблюдательность Колумба и развивали присущую Христофору с детства любознательность. Как он признался позже: «Занятие мореплаванием вдохновляет к разгадкам тайн мира, правда, того, кто сам к этому стремится».

В генуэзском флоте были два родственника Колумба, занимавшие видное положение и прославившиеся своими морскими победами: старший из них приходился ему двоюродным дедом, а младший — двоюродным дядей. Дед Колумба был приглашен командовать эскадрой, которую посылал к Неаполю против испанцев Рене Лотарингский. Последний все это время предъявлял свои притязания на Неаполь, который должен был достаться ему в силу наследственных прав. Такие же притязания предъявлял и король арагонский Альфонс V. В борьбе этих претендентов принимали участие все итальянские государства и города, стоя за ту или другую сторону. Коломбо старший, отправляясь командовать эскадрой, взял с собой и своего двоюродного внука, Христофора Колумба, бывшего уже офицером и получившего при этом командование одним из кораблей. Христофору было поручено овладеть неаполитанским кораблем, который, спасаясь от генуэзцев, направился к Тунису. Неаполитанский корабль был несравненно сильнее того, которым командовал Колумб. Экипаж последнего, считая чистым безумием нападать на неаполитанский корабль при таком неравенстве сил, отказался повиноваться своему командиру и потребовал возвращения в Геную. Колумб для виду уступил, но в то же время тайно направил ход корабля к Тунису, догнал неаполитанское судно и взял его. Таким образом, Колумб уже в это время обнаруживал находчивость и неустрашимость, с таким блеском проявившиеся во время его первого путешествия в Новый Свет.

После этого Колумб поступил под команду своего двоюродного дяди, который, командуя несколькими генуэзскими эскадрами, в течение многих лет успешно боролся против турецких пиратов на Средиземном море. В 1476 году он получил приказ идти с генуэзским флотом через Гибралтар в Атлантический океан и встретить там эскадру венецианцев, шедшую с грузом из Фландрии. Встреча враждебных эскадр произошла у берегов Португалии. Сражение было жестоким: корабли сцепились друг с другом, и экипажи сражались врукопашную. Корабль, которым командовал Христофор Колумб, сковал себя с венецианскою галерою железными цепями; во время боя галера загорелась, и, так как генуэзский корабль не мог порвать связывавшие его с галерою цепи, огонь перешел на него, и скоро оба корабля представляли сплошную огненную массу. Между тем во время боя корабль Христофора Колумба настолько удалился от остального флота, что потерял его из виду, берег был также далеко. Единственным шансом на спасения было броситься в воду и попытаться доплыть до португальского берега. Колумб и остатки его экипажа так и сделали. Немногие из них, однако, были в состоянии проплыть большое расстояние, отделявшее горевшие корабли от берега, и в числе этих немногих оказался Христофор. Так Колумб попал в Португалию, так закончился его генуэзский этап жизни, и началась долгая дорога к Новому Свету.