Считается, что Хемингуэя, как писателя, знают все наши грамотные люди. Наверняка это так и есть для людей советского поколения. Но, сомневаюсь, что многие наши молодые современники читали хоть одно его произведение. Даже такое короткое и «оскароносное», как «Старик и море».

Каков же Хемингуэй для простого туриста? И что можно узнать о нем, будучи в Гаване — городе, в котором он жил и творил почти 30 лет?

Вернувшись довольно поздно из вчерашней поездки в район Виньялес на Запад острова — Куба. Вылазки из Гаваны, сегодня решили поехать поближе и посмотреть — где же жил и творил Эрнест Хемингуэй после того как обзавелся собственным домом в Гаване.

Заказав в отеле такси за 25 куков (>$25) за машину в оба конца), через полчаса прибываем к дому-музею Хемингуэя (Museo Hemingway Finca Vigia), расположенному в южном пригороде Гаваны в поселке Сан Франциско де Паула.

Уже находясь в этой поездке, я слышал, что якобы этот дом Эрнесту подарил Фидель. На самом деле, это место для дома еще в 1940 году выбрала третья жена Хемингуэя — журналистка Марта Гельхорн, которой надоело скитаться вместе с ним по отелям.

Подъехав к дому и приобретя билет за 6 куков, проезжаем по парку к стоянке машин. Там стоит небольшой домик, в котором располагается сувенирный магазинчик и небольшое кафе. Сам дом-музей скрывается в листве высоких деревьев.

Сначала перед нами открылся вид на большой деревянный дом, служивший первоосновой и имеющий сейчас какой-то нежилой вид.

Слева от него виден белый каменный дом, стоящий на большой круговой террасе. Это и есть дом-музей знаменитого писателя.

Внутрь дома входить нельзя. Да в этом, собственно, и нет надобности. Все окна широко раскрыты и хорошо видно все, что есть внутри комнат. Видна коллекция оружия, значков и всевозможных памятных вещиц, а также фотографии трех сыновей, родившихся от второй жены — Полины.

У порога перед дверью стоят даже его ботинки 48-го размера. Кажется, что он вышел на минуту и сейчас вернется.

Планировка дома такова, что все комнаты как бы просвечиваются насквозь. Кондиционеров тогда не было и окна, раскрытые настежь со всех сторон, приносили приятную прохладу. В комнатах, выкрашенных в светлые тона, чисто и очень уютно. Нет никакой золотой роскоши. Все только самое необходимое для творчества.

Поражает обилие заполненных книгами стеллажей. Тысячи книг. В каждой комнате на стенах много фотографий и развешанных охотничьих трофеев — голов различных диких животных, лично убитых писателем-охотником.

Как известно, Марта — известная журналистка и третья жена писателя, была ярым сторонником гигиены и была против всякого рода чучел.

Она не разрешала развешивать их, и только последняя — четвертая жена Мэри — сама страстная охотница, не раз бывавшая вместе с ним в Африке и дважды попадавшая там в совместные авиакатастрофы, с удовольствием согласилась на их присутствие.

Две служительницы, стоявшие снаружи около окон, ненавязчиво пытались с каждого из нас стянуть еще по 6 куков! за возможность сделать фотографии интерьеров. Поулыбавшись друг другу, сошлись на «фото на память».

На углу веранды, выходящей на склон с видом на Гавану, Мэри построила трехэтажную белую башню. На первом этаже жили любимые писателем многочисленные кошки, а на втором и третьем этажах были оборудованы два небольших кабинета, в которых можно было творить.

Там же стоял и телескоп, в который писатель любил заглядывать темными тропическими ночами…

Расположение дома и атмосфера для написания книг были идеальнными — видно и море, которое действовало на писателя умиротворяющее, и вдали — манящая своими развлечениями Гавана…

Но чаще всего Хэмингуэй работал в спальне — стоя босиком, он печатал на пишущей машинке за небольшим столиком. Так были созданы романы «По ком звонит колокол» — о войне в Испании, «И восходит солнце», «Праздник, который всегда с тобой» и др.

Белая башня тоже была творческим местом. Именно здесь он создал свои самые знаменитые произведения — «За рекой, в тени деревьев» и «Старик и море». Но за этими последними произведениями стояла и его последняя любовь — Адриана Иванчич — молодая итальянская графиня — его муза и вдохновение.

Всех, конечно, интересует вопрос — а были ли у них близкие отношения? Да, она жила по его приглашению в его доме почти два месяца на Кубе. Но — с матерью — такой же ревностной католичкой, как и она сама.

Да и Мэри была тоже в доме. Она видела симпатию и привязанность Эрнеста к молодой и красивой девушке. И, конечно, ей было больно видеть, как при ее появлении вспыхивали сиянием его глаза. Адриане было 19, а ему, имевшему десятки ранений — уже 51.

Они познакомились в Европе, когда ей было 17 лет. Он обожал ее и называл «дочкой». А однажды, пригласил ее одну в рыбацкую деревушку Кохимар, в которой была его рыбацкая яхта Пилар. Он долго простоял с ней на берегу глядя на море и, смахнув слезу, только и сказал ей — «Спасибо». И после этого он на одном дыхании написал «Старик и море».

Адриана была еще и хорошей художницей, и ее рисунки украсили обложку к книге «За рекой, в тени деревьев», в которой в главной героине Ренате все узнавали тоже Адриану. А приняв ее в качестве гостьи, Хемингуэй уступил ей место в кабинете на третьем этаже башни.

Но все же он любил Мэри и писал: «Когда ее нет, наша Финка пуста, как бутылка, из которой выцедили все до капли и забыли выбросить, и я живу в нашем доме словно в вакууме, одинокий, как лампочка в радиоприемнике, в котором истощились все батареи, а ток подключить неоткуда…»

Хемингуэй не был затворником и всегда любил шумные застолья и любил принимать здесь гостей. В честь каждого прибывшего гостя звонили в большой металлический колокол, и вся округа узнавала об этом. Его гостями были действительно большие знаменитости — актеры, писатели, военные и политические деятели 40-х и 50-х годов.

Среди них — Гари Купер, Эррол Флин, Ингрид Бергман, Марлен Дитрих, Спенсер Трейси, игравшие главные роли в фильмах по его романам. А Спенсера Трэйси, сыгравшего главную роль в «Старике и море», он заводил в хижины рыбаков в деревушке Кохимар и даже показал ему старого рыбака Ансельмо Эрнандеса, как тот спит в своей хижине, вернувшись после ночной рыбалки.

Гуляя по Гаване и видя многочисленные брошюры, книги, плакаты и постоянное соседство с легендарным Че Геварой, непосвященным может показаться, что Хемингуэй тоже является наряду с ним героем кубинской революции и, являясь тоже барбудосом (исп. — barbudo — бородач), с автоматом боролся за свободу Кубы.

Увы (или к счастью), это не так. Он не был на острове во время революционных событий, так как выехал с Кубы в США еще в 1958 году, не жил долго и потом — при становлении кастровского режима. Да, он приветствовал революцию во время своего первого короткого визита в Гавану почти через год после того как был свергнут режим безграмотного и деспотичного бывшего сержанта Батисты.

Второй визит к себе в дом был более длительный — до лета — в январе 60-го. Он прибыл тогда на соревнования по рыбной ловле, которые носили его имя и проходили в Кохимаре, и вручил первую премию Фиделю. И это была их первая и последняя встреча.

А впервые Хемингуэй приплыл на Кубу из США в 1932 г. на яхте друга-контрабандиста, перевозившего ром. Приехав на Кубу во второй раз, Эрнест предался своему любимому занятию — рыбалке — и полюбил этот остров. И он стал его вторым домом после острова Ки Вест во Флориде. Он любил Гавану, и она отвечала ему тем же.

Несмотря на то, что Хемингуэй имел такой прекрасный дом в Гаване, он не стал оставаться жить в нем после революции 1959 года, а снова уехал в США. И его последняя жена Мэри поступила очень благоразумно и мудро, подарив этот дом в качестве музея новому государству.

Думаю, что в это время он уже не приветствовал выбор Фиделя, который, захватив власть, поначалу стоял некоторое время на распутьи и, задаваясь извечным русским вопросом — «Что делать?», постепенно склонился и к коммунизму и его методам подавления инакомыслящих.

Ведь своим присутствием и привычным ему образом жизни (свободным передвижением по миру, тусовками с друзьями и хождением по барам) он бы только раздражал оставшихся здесь жить простых и нищих обывателей, которые собрались построить островной коммунизм.

Как известно, примерно через год политический выбор на Кубе был сделан в пользу строительства коммунизма и Эрнест, хотя и был на стороне республиканцев в Испании и воевал как журналист против фашизма в Европе, все же зная о «прелестях» этого режима, думаю, в душе был против этих методов.

К чести Фиделя, нужно сказать, поначалу — в первые месяцы революции — не было массовых репрессий и расстрелов несогласных (кроме тех, кто оказывал сопротивление и «запятнал» себя с Батистой).

Худшее было позже — Кубинские лидеры. Взгляд на их историю. Улучшать жизнь неимущих стали за счет имущих — латифундистов и владельцев больших домов — делитесь, друзья, с товарищами. А не нравится — уезжайте. И десятки, если не сотни тысяч кубинцев, помня о страшных репрессиях коммунистов и в Европе, и в азиатских странах, бросали все свои дома, земли, имущество и бизнес, и уезжали прочь. На их счастье, их приняла самая близкая земля — Америка.

Заканчивая экскурсию по дому писателя, прошлись по саду и увидели сухой плавательный бассейн и старую деревянную яхту, стоявшую под навесом.

О! Да это же знаменитая яхта «Пилар»!

Сейчас она стоит на вечном приколе возле растрескавшегося пустого бассейна в саду. Яхта небольшая — всего каких-то метров 6–7 в длину, но с ней у писателя связаны очень сильные эмоциональные моменты его жизни.

Это и рыбалка, и даже участие в охоте за немецкими подводными лодками в первые годы Второй Мировой. Даже в мирное время на ней на корме рядом с удобным креслом располагался боевой пулемет для акул, которые тоже претендовали на улов. А во время охоты за подводными лодками она была напичкана и глубинными бомбами.

Казалось — жить бы здесь, да и жить. Но к этому времени он уже был тяжело болен — сказывались многочисленные ранения и две авиакатастрофы. Начались изменения и в психике писателя. Он не мог творить, и это для него было равносильно смерти.

А еще были опасения со стороны внимания к нему ФБР — ведь где-то в глубинах советской разведки на него, как и на многих других прогрессивных и думающих людей того времени, надеясь о сотрудничестве с ними, было заведено дело и даже присвоена кличка «Арго».

И, уехав летом 1960 года в США, он через год нажал спусковой курок своего любимого ружья…

Того самого, из которого четверть века тому назад покончил с собой и его отец.

-------
Продолжение очерка в:
— Куба. Любовь моя?,
— Куба. В старой Гаване,
— Куба. Вылазки из Гаваны,
— Куба. Любовь моя? - Прощай!,
— Кубинские лидеры. Взгляд на их историю