Владимир Городзейский
Путешествие в Страну длинного белого облака или Новая Зеландия 2010
Часть 5. Фиорд МИЛФОРД САУНД, г. АЛЕКСАНДРА, МАУНТ КУК, 23 февраля
Ранний завтрак и мы в пути на Милфорд – это то, что обязан таки посетить любой турист, оказавшийся на Южном острове. По пути в Милфорд, заглянули на Зеркальное озеро (Mirror lake). Ехали мы рано, ряби никакой, и оно было действительно зеркальным! Не верите – посмотрите на фотографии.
Милфорд Саунд — одно из самых посещаемых туристических мест в Новой Зеландии. Во всяком случае, на Южном острове – это уж точно. С появлением тоннеля для туристов Милфорд стал более доступен. У въезда в тоннель очередь, которая, впрочем, идет, а точнее едет, достаточно быстро. Очередь объясняется просто – движение в тоннеле однополосное, реверсивное.
Два часа в пути и, купив билеты по 60 новозеландских долларов, мы оказались на небольшом кораблике, на котором двинулись из глубины фиорда по направлению к Тасманову морю.
Милфорд в любом справочнике называют страной тысячи водопадов. Понимать точность этого названия начинаешь фактически сразу после отхода кораблика от пристани. С огромной высоты прибрежных скал, уходящих в воду почти вертикально, срывались мощные потоки воды, разделяясь на миллиарды брызг, сверкали и искрились на солнце, с которым нам в этот день нехарактерно повезло.
Дело в том, что Милфорд Саунд является одним из самых дождливых мест нам свете. Зачастую туман или косматые облака обволакивают скалистые берега, и о необычайной красоте одного из красивейших фиордов в мире остается только догадываться. На прибрежных скалах увидели ленивых тюленей, а кораблик наш минут пятнадцать сопровождала стая игривых дельфинов, периодически выскакивающих из воды, но большей частью прятавшихся непосредственно у носа корабля и идущих в метре впереди, как бы показывая – мы первые!
Кроме дельфинов и тюленей в водах фиорда водится много байдарочников – лодки все желтого цвета, сами все в желтом – майки, бейсболки… Скорость у них меньше, чем у дельфинов, поэтому перед носом корабля они стараются не появляться. Зато с превеликим усердием всякий раз лезут на волну, исходящую от каждого кораблика.
Выход в Тасманово море и разворот в обратную сторону вдоль другого берега фиорда. Капитан подводит наш кораблик к вертикальной скале и вот вода, падает уже на палубу, на людей, заливая камеры и фотоаппараты. Все визжат, особенно китайцы, которых на корабле больше чем кого бы то ни было. Может быть, капитан и предупреждал, но предупреждал-то он по-английски!
Я успел-таки сунуть камеру за пазуху, и фотографические шедевры были спасены. Кораблик подходит к причалу, но на этом наши дневные впечатления не кончаются, так как мы идем гулять по Рейн Форесту – естественно, по проложенному маршруту, ибо просто так по этому лесу прогуляться не получится, в него просто нельзя войти – настолько он густ и непролазен. Заросли мануки, кануки, капустное дерево, и, конечно, древовидный серебристый папоротник, который я поначалу принял за пальмы.
АЛЕКСАНДРА
«Александра, Александра,
Этот город так же вечен,
Как извечен Russian question,
Russian question — What to do? …»
Именно так, с такими словами напевал американский экс-президент Рональд Рейган песню Сергея Никитина на слова Юрия Визбора и Дмитрия Сухорева из знаменитого и своего любимого кинофильма «Москва слезам не верит», принимая экс-президента Горбачева с супругой на своем ранчо в 1992 году. Однако речь у нас пойдет не об этом. В моем же рассказе Александра – это небольшой городок в центре Южного острова километрах в пятистах к югу от Крайстчёрча. Именно сюда мы добрались из Милфорда уже поздно вечером.
В Александре нас ждала встреча с семьей настоящего кивоса. Это тоже входило в программу нашего путешествия. Гордон и Мэри – друзья нашего гида. Все они познакомились друг с другом много лет назад в России, на Алтае, на международных соревнованиях по рафтингу. Мэри была в американской команде, Гордон – в новозеландской, а Толя – в российской. И вот теперь все трое живут в Новой Зеландии. У Мэри с Гордоном трое детей, все играют на музыкальных инструментах, прыгают на батуте. Гордон удивительно без акцента повторяет русские слова.
О России оба вспоминают с теплотой, и проявляют неподдельный интерес и к России и к нам. Усадьба – огромная. Лес, у детей командный пункт – совсем как у Тимура и его команды. По натянутому тросу можно прокатиться на автопокрышке, можно попрыгать на двух батутах, велосипеды, каяки… Нас потчевали завтраком по-новозеландски, что абсолютно совпадало с европейским. Гордон притащил огромный атлас и всё расспрашивал и расспрашивал нас о России.
А потом повел нас в усадьбу своего соседа-вертолетчика, хобби у которого — металлическая сварная скульптура, расставленная по всему саду. Здесь и огромные из металлических труб кактусы, и сваренные из арматуры жуки-скоробеи, аисты – да кого тут только нет. Когда мы вернулись, старший сын Гордона и Мэри поиграл нам на электрогитаре, средний с младшенькой покувыркались на батутах, потом семейный снимок, и они умчались в школу.
А Мэри приготовила на всю нашу команду замечательный завтрак. Гордон – лойер (юрист). На работе вместо шорт и майки надевает штаны и рубашку с галстуком – профессия обязывает. Позавтракав с нами, напялив на голову шлем, Гордон укатил на велосипеде на работу, так что махала нам платочком Мэри уже одна.
АЛЕКСАНДРА — КРАЙСТЧЁРЧ
Выехали поздно. От Александры до Крайстчёрча прилично, тем не менее, мы остановились, чтобы поглазеть на новозеландскую гидроэлектростанцию, расположенную на реке Клузе и снабжающую электричеством весь виноградарский и вообще фруктовый район острова Южный.
Отъехав подальше от гидроэлектростанции, искупались. Накануне, получил «по мылу» весточку – Москву засыпало снегом, пробки жуткие…
Зима! Жестянщик торжествуя,
Познавши гололёда суть,
Бабла большого, вкус почуя,
Машину правит как-нибудь.
Вот и получился следующий стишок — на контрастах:
В новозеландской речке Клузе
Сломал намедни два весла.
Она ревела, как джакузи,
И воды бурные несла.
Я, глядя вдаль куда-то с кручи,
Жену с тоскою вспоминал…
А в это время снег колючий
Москву безбожно засыпал.
На Теплый Стан, Арбат и Пресню,
Пречистенку и Строгино …
А я в Зеландии под песни
Пил темно красное вино,
Защитным кремом мазал морду,
Чтоб солнцем знойным не спалить,
На шхуне плавал по фиордам,
При этом продолжая пить.
В Москве ж воистину страдая,
В пробищах маялся народ.
И я страдал, об этом зная,
И про мороз и гололед.
Нельзя мне быть таким слезливым,
Хотя характер – Богом дан…
Подумал я… и выпив пива,
Пошел купаться в океан.
Мы едем в Крайстчёрч, чтобы переночевав двигаться дальше на север, к проливу Кука. Вокруг всё та же красота, но вот что я заметил – замыливается как-то глаз уже. Что-то уже не замечаем, чем-то уже не восторгаемся: Ну, подумаешь, водопад! Видали! Эх, здорово было бы очутиться минут так на пять, не больше, где-нибудь у входа в метро или на каком-нибудь рынке, или у нашего дачного озера после отъезда отдыхающих.
А потом срочненько опять в Новую Зеландию. Опять сработать, так сказать, на контрастах, для полноты восприятия. Только подумал об этом – уже помогло! Подъезжаем к озеру Пукаки. Пукаки – это сильно! Примерно так сказал мой приятель, когда я назвал ему марку итальянской насосной станции, которую я установил в своем доме: «Педролло» — это сильно!» Пукаки – тоже сильно! А как вам такие названия населенных пунктов Новой Зеландии – Pohuehue и Ohaewai?
Однако к озеру:
Где зимуют раки?
— В озере Пукаки!
В отличие от названия озеро действительно красиво. А вдалеке за ним в цепи Южных Альп отчетливо виден Маунт Кук — гора Кука (3764 м), имеющая седловидную вершину и покрытая вечными снегами. Это самая большая вершина Новой Зеландии. Маори называют эту вершину Аораки — Пронизывающая облака.
Национальный парк Маунт-Кук (около 70 тысяч га) занимает самую высокую часть Новозеландских Альп, на острове Южный, округ Уэстленд и Кентербери. Он был создан в 1953 году. Этот участок Южных Альп имеет 17 вершин высотой около 3000 м, здесь много ледников (в том числе ледник Тасмана длиной около 30 км). Но главная достопримечательность этого парка – конечно же, гора Кука.
Рядом с ней вонзают в небо свои острые вершины горы Тасмана (3498 м) и Дампьера (3440 м). Они, как десятки других вершин Южных Альп, покрыты вечными снегами и ледниками. Девятнадцать вершин поднимаются на высоту более трех тысяч метров.
Долина Тасмана, между хребтами Кука и Бруна, простирается на 30 км и достигает ширины 2-3 км. Неслучайно она пользуется большой популярностью у туристов и горнолыжников. Новозеландцы утверждают, что это самая длинная горнолыжная трасса в мире, хотя я всегда считал, что самым длинным является спуск с Монблана во французском Шамани. Хермитидж — самый известный в стране горный курорт и туристская база — расположен у подножия горы Кука. Здесь любят бывать новозеландские альпинисты.
Часа через два пути останавливаемся у очередного озера – озера Текапо. Пообедали, искупались – дно отвратительнейшее. Да и вода прохладная. А потом фотоохота на чаек и бакланов. Вот, посмотрите.
Далее до Крайстчёрча что-то не вспоминается мне ничего интересного, разве что как пили в автобусе местное интеллектуальное пиво «Tui». Интеллектуальным мы его называли потому, что на внутренней части пробочки были написаны всякие интересные вопросы, на которые 12 человек с высшим образованием, и не одним, включая одного профессора и трех кандидатов наук, честно пытались отвечать. Однако чаще всего ответ находился при помощи «всемирного разума», из которого мы, кстати, черпали также и горькие новости с проходившей в Ванкувере Олимпиады.
Каждый раз перед приездом в новый город Анатолий звонит и уточняет, все ли в порядке с гостиницей, представляясь просто по имени. При этом свое имя он произносит так – Толия. Вспоминаю Высоцкого: «И ты бы, Ваня, у них был Вания». Итак, у нас в группе есть Толия, и даже два, у нас есть Вания, Димия и у нас есть Васия. Из женщин у нас Ирия (две), Светия. Ну а Лидия, она и в Новой Зеландии Лидия. Богдан — как-то не переделывается. У Зураба фамилия на -ия[/I] заканчивается, так что хватит. Да, забыл еще себя – просто Владимир.
КРАЙСТЧЁРЧ. 23 ФЕВРАЛЯ
Утро. С большой степенью вероятности скажу, что в этом году мы, наверное, были первыми россиянами, начавшими отмечать этот праздник. Хотя, наверное, я не прав, ибо в России этот праздник чаще всего отмечают именно, накануне — 22-го на работе. А здесь, 23-го февраля, наша утренняя трапеза отличалась от традиционного европейского завтрака наличием бутылки водки. Чтобы не делать рекламы, скажу просто – вкусной.
Вот в таком приподнятом настроении мы покинули Крайстчерч и вдоль побережья Тихого океана стали продвигаться на север. День этот был отмечен купанием в этом самом Тихом океане, который, как известно, отнюдь не тихий, совсем не паинька и буквально издевался над нами. Стоишь в воде – сбивает с ног, плывешь – вышвыривает на берег. Когда-то я написал:
Под крылом волна шумит –
Это океан не спит.
Он, подлюка, как хозяин
На планете возлежит.
То он сделает прибой,
То цунами бросит в бой.
Как бандит с большой дороги
Бьет и топит всех волной.
Но самое плохое было в том, что перед тем, как идти в воду, я аккуратненько положил фотоаппарат на песок и немедленно поплатился – моторчик подъемного механизма жужжал, но вспышка выезжать не хотела – видимо, попала песчинка. Вот вам бесплатный, а главное добрый совет: никогда не повторяйте мою ошибку. Без вспышки, однако, фотоаппарат отлично работал в этот день в одном местечке мы вдоволь нафотографировали тюленей.
Они, видимо, настолько уже привыкли к туристам, что почти не реагировали на наше появление и стали рычать, лишь когда мы стали приближаться к ним почти вплотную. Самое интересное — это тюлений детский сад. В расщелине прибрежных скал естественный бассейн, кишащий неугомонной «детворой». С двух разных краев бассейна за ними неусыпно бдят две «воспитательницы» (кстати, в Новой Зеландии воспитателей в детских садах называют, как и в школе, учителями).
Вечерком барышни приготовили нам мясо, и мы в отрыве от Родины отмечали праздник. Как кто-то сказал, день остатков Советской армии. Кстати, об армии. Она в Новой Зеландии профессиональная. Все сорок человек. Это, конечно, шутка, но действительно армия, мягко говоря, небольшая. За наше путешествие мы видели целых два БТРа.
Если серьезно, то новозеландцы поименно увековечили память погибших соотечественников в двух мировых войнах, а также в корейской войне 1953 года. Легендарный матрос Кошка в Севастополе запросто мог укокошить парочку новозеландцев, так как в Крымской войне 1853-1856 годов они тоже принимали участие. В военно-историческом музее (часто его называют просто – музеем Окленда) весь третий этаж отдан военной теме. Кругом флаги Новой Зеландии, Великобритании, США.
Оказывается, именно они и победили во Второй мировой войне. На одной из стен, разделенных проходом, огромные портреты лидеров стран-участниц. Слева рядом с Уинстоном Черчиллем — президент США Рузвельт и премьер-министр Японии (кто – не помню, а во время войны они менялись несколько раз), а про другую сторону – Гитлер, Муссолини и Сталин.
Самое интересное, что зачастую новозеландский обыватель так и думает, что их новозеландские герои пали, сражаясь против выступавших единым фронтом против стран Британского содружества — Германии и Советского Союза. Удивляться здесь нечему.
Во Франции в небольшом городе Сен-Мало, в котором во время войны беззаботно и беспрепятственно (со стороны французов и особливо француженок) располагалась база немецких подводных лодок, существует мемориал, у входа в который на флагштоках реют знамена стран-победительниц. Разумеется, ни флага Советского Союза, ни его преемницы России, там нет. Что ж, мы лишний раз убедились, что всегда и везде История является служанкой еще более непристойной дамы – Политики.
В то же время на набережной в Веллингтоне среди множества мемориальных досок есть одна, правдиво отражающая связь Новой Зеландии с Россией. Установлена она в память новозеландских моряков, участвовавших в проводке северных морских транспортных караванов из Англии в Россию во время Второй мировой войны. У нас лучшим памятником этим событиям является, на мой взгляд, книга Валентина Пикуля «Реквием каравану PQ-17».
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
