Седьмая глава "Скандинавия и Британские острова. По следам викингов" в сборнике “Путевые заметки. Из личного опыта путешествия за границей”
***
В 3.15 следующего дня достигли Мариехамна (Maarianhamina), главного города Аландских островов, лежащих в Ботническом заливе на полпути между Швецией и Финляндией, финской автономной территории, большинство населения которого говорит на шведском языке. После короткой остановки в западном порту (Västerhamn) двинулсь дальше и в начале восьмого по местному времени (финское время на один час впереди шведского) причалили в гавани Турку.
Финляндия, таким образом, стала последней скандинавской страной, в которой я оказался. Её название в русском и многих других языках происходит от шведского Finland — “земля финнов”. Финское название — Suomi, по поводу происхождения которого нет однозначного определения. Но не стану вдаваться в подробности финской истории, тем более что обилие следов главных героев моего произвольного маршрута — викингов или варягов, обнаруженных в предыдущих северных странах, едва было замечено в Финляндии. Остановлюсь только на одном знаковом событии, последствия которого не только глубоко отобразились на общем облике страны в XIX — начале XX веках, особенно её архитектуре, но и предопределили дальнейшее, иногда трагическое, переплетение истории и судеб сотен тысяч людей, как в Финляндии, так и в России. А именно, на том, как Финляндия стала “нашей”, несмотря на то, что даже после присоединения к Российской империи, она сохраняла внутреннюю и отчасти также внешнюю автономию, которая была настолько широка, что граничила с личной унией.
В 1807 году согласно договорённости императора Франции (1804-1814, 1815) Наполеона (Napoleon) и России (1801-1825) Александра I Россия была обязана вынудить Швецию присоединиться к торговой блокаде Британских островов. Поскольку дипломатические усилия России не принесли результатов, в начале 1808 года российские войска вторглись в юго-восточную Финляндию и уже летом того же года Александр I объявил о завоевании Финляндии. Военные действия продолжались до лета 1809 года и закончились заключением во Фридрихсгаме (швед. Fredrikshamn, фин. Hamina) мира между Россией и Швецией, по которому Швеция уступила России Финляндию. До 1812 года столицей Великого княжества Финляндского был город Турку, затем Хельсинки (швед. Helsingfors, фин. Helsinki). Во время правления императора (1855-1881) Александра II, начиная с 1860-х годов, автономия Финляндии укрепилась, стали регулярно созываться сеймы — законодательные собрания, а финскому языку был придан статус государственного. И ныне воздвигнутый в 1894 году памятник Александру II возвышается в самом центре Хельсинки на Сенатской площади (Senaatintori).
Моим намерением было ехать дальше в Санкт-Петербург по наикрачайшему пути вдоль южного побережья Финляндии, и оттуда поездом на юг России. Но прошло уже более года с тех пор, как я выехал из России, и российского паспорта на тот момент у меня не было. Необходимо было получить вначале Свидетельство на возвращение в Российском консульстве, а значит задержаться в Финляндии на пару месяцев в ожидании ответа на запрос о подтверждении органами внутренних дел по месту жительства. Такая вот российская бюрократия за пределами России. Поэтому едва сошедши с борта корабля, я отправился в отделение полиции и вежливо попросил дать мне временный приют в связи с непредвиденными обстоятельствами и утратой документов. После чего был поселён в приёмном иммиграционном центре финского красного креста в видавшем виды здании в восьми километрах от центра города (Turun vastaanottokeskus, Metallikaten 6C, Turku). В понедельник, 11 февраля, сдал заявление в российское консульство (Vartiovuorenkatu 2, Turku) и стал ждать ответа.
Ответ пришёл через полтора месяца. 2 апреля получил Сертификат и стал собираться в дорогу. То, что произошло потом, стало неожиданным разворотным пунктом в буквальном смысле слова. Вместо Востока неожиданно я двинулся в обратном направлении, на Запад. Напомню, “зачастую непредсказуемые и порой удивительные обстоятельства определяли мой дальнейший маршрут, планы и сроки пребывания в той или иной стране по своей воле или против”. А дело было так.
11 апреля, в ещё не совсем тёплый, но уже и не холодный день, когда снег наполовину уже растаял и продолжал таять, а в воздухе чувствовалась реальная перемена сезонов от зимы к весне, в девять часов утра я сел в Турку на российский автобус “Совавто” (Sovauto) следующий в Петербург. Билет стоил 55 евро. Через три часа были уже в Хельсинки, где сделали сорокаминутную остановку на центральной автостанции.
И вот мы опять в дороге. Движемся по автостраде E18 на бешеной скорости, а вокруг бесконечные северные хвойные леса с небольшими просеками, ещё покрытые снегом, и финскими деревянными домиками, чередующимися с какими-то мануфактурными строениями и частными магазинами по продаже мебели, оконных рам, или рыбы — свежей и копчённой. Огромные вывески на этих магазинах вещают на двух языках — финском и русском, и чем ближе к России, тем больше всего русского, — и вывесок, и сувениров, и туристов, как правило, из Петербурга или из Москвы. Людей в автобусе оказалось немного: небольшая группа российских подростков, появившаяся откуда-то неизвестно на полпути между Хельсинки и Коткой, и пара взрослых пассажиров, не считая меня. Около трёх часов пополудни последняя остановка в местечке Ваалимаа (Vaalimaa) у торгового центра “Раяхови”, рядом с которым находится кемпинг и магазин по продаже автозапчастей. Через несколько сотен метров подъехали к финскому пропускному пункту и вышли из автобуса на проверку паспортов в крытом терминале. Отсюда, всего в нескольких сотнях метров от российской границы, я повернул назад. Финам не понравился мой документ, что в свою очередь не понравилось мне. Должен заметить, у пограничников вкупе с полицией имеется некоторая напыщенность, своего рода чувство превосходства над иностранцами, особенно странствующими с рюкзаками на плечах, что особенно ярко проявляется при въезде в Великобританию. Англичане без зазрения совести начинают задавать вопросы, всеръёз рассматривая очередного приезжего как потенциального иммигранта, при этом забывая, что не весь мир говорит по-английски. Ответ на непонятном для них языке воспринимают как оскорбление, чреватое последствиями запрета на въезд. В 2003 году, в свой первый приезд на Британские острова, несмотря на тогда ещё плохой английский, я изложил предельно просто цель и маршрут своего визита, в тот момент и в самом деле не предполагая, что останусь в Великобритании на годы. И всё же, особое отношение к путешественнику из России со временем стало докучать и даже раздражать. Отпор с моей стороны был яростным и беспощадным. Фины были явно озадачены, но случившееся разногласие уже не смогли погасить их немощные попытки объясниться на русском языке. Слово за слово, и вот я задержан и направлен в полицейский участок в ближайший город Котка (Kotka), где провёл полмесяца, в основном за чтением книг, как на английском, так и на русском любезно предоставленных финами. Очень увлекательными показались воспоминания Марины Влади о Владимире Высоцком “Владимир, или прерванный полёт” (1987) и литературная публицистика писателя и актёра Евгения Гришковца “От жжизни к жизни” (2012), а также “Illustrated History of Great Britain and Ireland” (англ. “Иллюстрированная история Великобритании и Ирландии”, 2009). Питание было не совсем обильным, но вполне приемлемым. День начинался в восемь часов утра с картонной чашки кофе, бутерброда и молока, затем картофельного или макаронного гарнира и салата, и заканчивался в три часа пополудни овощным супом. Единственным лишением для меня была невозможность пользоваться своим собственным ноутбуком. Но всё плохое рано или поздно заканчивается, и приходит освобождение от напрасных прежних страхов и тревог, которые, впрочем, сменяются новыми с приходом новых проблем и волнений, от которых невозможно избавиться пока продолжается жизнь. Жизнь — это и есть поступательное чередование проблем, волнений, забот и страстей.
Нисколько не обескураженный чередой событий, 28 апреля я отправился в Лондон самолётом Boing 737 финской авиакомпании (Finnair), который покрыл расстояние в 1863 километра от аэропорта Вантаа (Helsinki Vantaa) до Хитроу (London Heathrow) за два часа и сорок минут. Погода была великолепной на протяжении всего перелёта, и с высоты одиннадцати километров можно было видеть проплывающие внизу и Финский залив, и Балтику, и Швецию с Данией соединённых Эресуннским мостом, и Северное море, и оба берега — французский и английский — в 32 километрах друг от друга в наиболее узкой части Ла-Манша, и устье реки Темза (The Thames), и сам Лондон с высоты всего один километр во всём его британском великолепии. Легко угадываемым был исторический центр с колесом обозрения, Вестминстерским аббатством и зданием парламента. В 12.40 по Гринвичу (на два часа меньше чем в Финляндии) приземлились в Хитроу. Сам перелёт и транспортировку багажа оплатила финская сторона, пытаясь, таким образом, загладить свою вину, погасить последствия конфликта, компенсировать потраченною мною на них время и избежать тем самым международного скандала. Но, не желая оставаться в Великобритании, по крайней мере, в этот раз, в тот же день, точнее вечер, я выехал автобусом “Евролайнс” в Амстердам. В этот раз транзит оказался самым коротким моим пребыванием на Британских островах — всего шесть часов.
(продолжение следует)
***
"Путевые заметки. Часть 26: Скандинавия в восточном направлении" "Travel Notes. From private experience of travelling abroad" аннотация на английском языке
