Под мерный плеск волн тринадцатые сутки путешествия по Ближнему Востока медленно сменялись четырнадцатыми. Красавец теплоход, явный родственник того корабля, что год назад доставил меня из Бергена в Ставангер за 4 часа, уныло плёлся по Акабскому заливу. Порой казалось, будто не мощнейшие двигатели скрыты в недрах судна, а десятки рабов, повинуясь командам волосатого надсмотрщика, орудуют вёслами, и даже слышались тяжкие вздохи после каждого гребка. Всё же, несмотря на старания иорданцев (а паром принадлежит именно им), египетский берег потихоньку приближался. Тем не менее брат сидел насупившись и мрачно высказывался в том плане, что лично для себя он ничего хорошего не ждет, а когда я поинтересовался причинами его пессимизма, ответил так: "Если на одном берегу залива ты в полной мере насладился гостеприимством общества, представители которого ходят в арафатках, бебекают, живут по уши в грязи и надоедают честным людям, то можно вполне обоснованно полагать, что если на другом берегу ты видишь бебекающих людей в арафатках, то они тоже живут по уши в грязи и надоедают честным людям".

Он, к нашей общей радости, оказался неправ... Хотя бы частично. Хоть не в той части, где про грязь, но в той части, где про надоедание. Жители Египта хоть и вели себя подчас надоедливо, но всё же мы были не в Иордании, а в приличной, цивилизованной стране; после приключений на восточной стороне Акабского залива любая страна показалась бы нам приличной и цивилизованной. Хотя поначалу процесс выгрузки из парома заставил нас усомниться в том, что мы уже на земле гостеприимного Египта, затем дела пошли более-менее гладко. Ещё по ходу плавания у нас, как и других иностранцев, забрали паспорта, пообещав вернуть их в иммиграционном офисе Нувейбы. В результате при выходе на причал, там, где все остальные пассажиры показывали документы, мы показали маловразумительную бумажку с кривой печатью, и этого оказалось достаточно, чтобы сойти на берег. Несколько минут спустя мы, проделав короткий переезд на автобусе, стояли посреди залитой неверным светом огромной площади и гадали, куда же теперь идти. По идее, здание с нашими паспортами находилось где-то справа, но где именно, было неясно. Тут подвалили очередным автобусом наши попутчики-тайваньцы, а с ними какой-то местный чин, указавший нужную дорогу. В офисе мы задержались ровно настолько, чтобы узнать о необходимости купить визовые марки; всем собравшимся восьми иностранцам был дан в провожатые офицер, отведший нас на площадь, покинутую нами чуть ранее. Там, в одном из трёх павильонов мы обрели нужные причиндалы; по возвращении их (хорошо, что не нас) страстно облизнул один из пограничников, а затем визовые марки - именно о них идёт речь - оказались в наших паспортах.

Казалось бы, когда с оформлением въезда было покончено, иммиграционная служба должна была потерять к нам интерес, ан нет! К нашему приятному удивлению закрепленный за присутствующими туристами офицер провёл нас через толпу мешочников прямо к зданию таможни, по дороге расспрашивая, куда его подопечным нынче надо. Даже когда формальности - действительно сущие формальности - были позади, он не оставил нас без заботы, доведя прямо до ворот автостанции; двум китайцам, направлявшимся в Дахаб, он указал налево, на стоянку такси, остальных отправил вправо, к автобусным кассам. В принципе, нам надо тоже было налево - в Шарм-эль-Шейхе нас дожидался заказанный и оплаченный отель, манивший пляжем, полупансионом и всякими отдыхательными благами. Однако в создавшихся условиях ехать в него смысла не было - попав туда под утро, мы не смогли бы толком отдохнуть, а днём пришлось бы ехать в Каир. Вот если бы паром из Акабы ушёл вовремя, мы бы славно провели целые сутки на южной оконечности Синая... Я ведь даже заранее сделал запас египетских фунтов, чтобы днём, не теряя времени поспешить на автобус и поскорее приехать на отдых, так ведь из-за иорданского разгильдяйства всё пошло прахом...