Слава Гуливера не дает мне покоя. Решил таки опубликовать на Турбине дневник своего прошлогоднего путешествия по Алтаю с семьей.
Немного предисловий. Состав семьи: я, жена — Элла Сергеевна, дочь — Лена (10 лет). Счастливым обладателем палатки я являлся уже более 10 лет на тот момент. Но за эти 10 лет сей неотъемлемый аксессуар настоящего туриста доставался из чехла два раза. Первый — после покупки с целью попытаться разобраться в его устройстве. Второй раз палатка получила "боевое крещение" за месяц до описываемых ниже событий. Я решил провести тренировку своего семейного личного состава, разбил бивуак в огороде частного дома своего товарища и мы целую ночь пытались в палатке спать. Вывод — спать в палатке очень неудобно!!! А мы замахнулись на 11-ти дневный пеший тур по Чемальскому району Алтая. Может зря?! До этого момента наш туристический опыт ограничивался несколькими поездками в Турцию и Египет и экстремальными на фоне системы олинклюзив турбазами на Волге в студенческие годы. Но реклама зазывала:
"Чувствуете в себе силы совершить настоящее пешее путешествие по Алтаю? Предлагаем вашему вниманию треккинг по высокогорьям, где ледники и родники наполняют горные озера, дают жизнь ручейкам и речкам, устремляющимся на равнины. На этом маршруте мы приглашаем вас через два перевала уйти к заросшим травой тропинкам, нетронутым цветочным высокогорным лугам, к горному массиву Альбаган, и даже совершить восхождение на его вершину (высота 2618м). В любом случае, вам потребуется немало сил для его прохождения.
9 дней пешего похода в сопровождении гужевых лошадей.
Общая продолжительность 11 дней
Протяженность пешей части маршрута 130 км
Категория сложности пешей части I".
И я купился. Уговорил сомневающуюся жену. Дочка вообще не понимала во что ввязывается. Как, впрочем, и я.... Заканчиваю предисловие, дневник был написан сразу после возвращения. Сейчас я стал более опытным туристом и многое кажется мне смешным и наивным, но тогда нам всем было не до смеха.
2 июля.
17.15. сижу в зале ожидания саратовского вокзала. Жарковато. Ожидается с минуты на минуту прибытие провожающей делегации — тещи с тестем. А у меня первые проблемы. Перед выходом из дома я продемонстрировал чудеса то ли прожорливости, то ли жадности ("а шоб не пропало!"), сожрал все остатки супа (а это не много не мало — пол кастрюли) и подытожил это дело парой рюмочек полынной настойки. Так что теперь приходится надеяться, что "прощальный подарок" тестя — упаковка левомицитина не потребуется.
Тещечка притащила изрядную сумку с продовольствием, которой я первоначально, больше озадаченный вопросами переваривания излишков супа, не слишком обрадовался... Вагон был полупустой, но судя по девушке на верхней боковой полке около самого туалета, эта идиллия должна была продлиться недолго (хотя может это ее сознательный выбор).
И вот мы тронулись. Лена вначале решила воспарить на верхнюю полку. Но когда пришла пора слезать, оказалось, что все навыки, полученные за прошлые железнодорожные поездки напрочь забыты.... Сначала тихо, а потом все так же шепотом, но очень громко на весь вагон, Лена начала выдавать сакраментальную фразу "Мама, помоги!". Но мы исполненные педагогическими позывами повышения уровня самостоятельности ребенка терпеливо игнорировали ее призывы. Зато не выдержало доброе сердце девушки с верхней полки возле туалета, которая активно начала давать Лене полезные консультации по освоению подвижного состава. Кое-как удалось совместными усилиями спустить ее на первый уровень. После этого мои девушки занялись морским боем. Я с угасающим интересом досмотрел заоконный пейзаж и взялся за мудреную книжицу Бэйтсона и его размышления о единстве разума и природы, но уже на предисловии благополучно задремал.
В это время морские баталии девушек закончились весьма двусмысленно — Лена потопила флот мамы, но вроде оказалось, что и мама попадала по кораблям Лены, но та по рассеянности нарисовала воронки где-то в стратегически менее значимом месте. В общем Лена в порыве раскаяния решила, что проиграла она, до нельзя расстроилась, решила отыграться в "пьяницу", но и там фортуна ей не улыбнулась. В результате девушки решили перекусить, достали тещины запаснички. И тут от малосольных огурчиков пошел такой аромат, что я одним отчаянным усилием допереваривал весь съеденный за обедом суп и начал есть тещину курочку (очень вкусно!!!), нашу картошечку с ее огурчиками (просто бесподобно!!!). Я сожалел только об одном — "огненной воде", заботливо и глубоко запакованной в недра моего рюкзака.
Вагон начал постепенно наполняться людьми. По соседству нарисовалась семья с маленьким мальчиком и достаточно симпатичной мамашей (в качестве продолжения романтических отношений, я ей потом в Москве в лифте на Павелецком вокзале прищемил руку рюкзаком). То ли от выпитого чая, то ли от неправильно подобранного ночного одеяния, часам к 2 ночи я проснулся с мокрой холодной шеей и понял, что очень рискую прибыть к началу маршрута с больным горлом.

3 июля.
Утром действительно налицо были признаки начинающейся простуды, что сильно ухудшило мое настроение.
И вот Москва. Для нас с Эллой это уже практически рутина. А вот Лена впервые тут. Поэтому пофоткались даже на платформе Павелецкого.

Традиционная московская программа — Красная площадь, Кремль, зоопарк. И бегом на аэроэкспресс. Удобная штука (в автобусах мы бы с нашими рюкзаками намучились). Проезжали Сколково — интересно, что там сейчас творится. Стало ли оно локомотивом отечественной науки? Из за туповатой девушки, которая стояла у пустого туалета и ждала непонятно чего, чуть не сорвалось бесплатное паломничество всей семьи по столь нужному месту.
Потом внуковский аэропорт. Чуть не опоздали. Пришли когда уже объявляли, что посадка на рейс заканчивается. Правда, за нами набежала еще куча народа, в том числе компания с бестолковым рафтером, который умудрился посеять где-то в зале ожидания свой рюкзак... А еще во Внуково несколько необычная компоновка функциональных помещений....

4 июля.
Заходим на посадку над Горно-Алтайском. Уже давно расцвело, облачность есть, но не сильная. На козырном месте около иллюминатора — Лена. Рядом — Элла. С третьего кресла практически не фига не видно, кроме очертаний самого иллюминатора. Так что я довольствуюсь обрывочными фразами — "вокруг горы...", "а вон...", "ух ты...". Сели, похлопали пилоту, стали выходить, как в порядочном аэропорту подкатил автобус футуристичного вида, сели в него. Проехали метров 30 и выгрузились у входа в аэровокзал. Все такое маленькое-компактненькое, но симпатичное! Сквозь разрывы в тучках светит солнышко....еще пока светит....

Пока я получал вещи на маленькой крутящейся ленте, успел в очередной раз послушать печальную историю горе-рафтера, забывшего рюкзак с каской и котелком и ложками во Внуково, Элла уже сходила в местную полицейскую контору (нужно было поставить печати на ее и моем отпускном удостоверении). Но начальство "крылатых" транспортников-полицейских еще почивало с гербовыми печатями под подушками (7 утра по местному, однако). Кроме того, по наводке менеджера принимающей турфирмы Ольги с мрачноватой фамилией "Черная", через смску, она нашла некоего Алексея, который должен был нас встречать с самолета. Воссоединившись со своими двумя рюкзачками, я вышел из аэровокзала и сразу был подхвачен тем самым Алексеем. Это оказался поживший неизвестное, но что-то подсказывало — немалое количество лет, довольно бодрый алтаец.
К моему немалому удивлению, оказалось, что с самолета мы одни к нему... Алексей, усаживая нас в микроавтобусик с замашками внедорожника, заверил, что остальные сейчас движутся из Барнаула и Бийска и одиночество нам не грозит. Вернувшись к вопросу отпускных, оказалось, что аэропорт находится на отшибе и через сам Горно-Алтайск мы не поедем, но в Чемале есть отдел полиции. И мы поехали. Я сидел на переднем сиденье и старался поддерживать вежливую беседу с Алексеем (не рассчитывая на особо ценную информацию от него, особенно после того, как, проезжая знаменитую чемальскую ГЭС, он доверительно сообщил, что какой то местный бизнесмен, хотел организовать в Чемале каток, перекрыл водосброс и затопил пол поселка), Элла с Леной дремали (несмотря на все мои попытки разбудить в них интерес к проносящимся за окном видам). Тревожно-мнительная Элла Сергеевна просыпалась только для того, что бы призвать меня быть бдительным и не дать Алексею проскочить Чемал и гербовую печать. Вначале трасса больше напоминала европейскую, со всякими наворотами, шла вдоль берега Катуни по Чуйскому тракту. Обрывистые берега все больше поднимались по мере углубления в Алтай. Дорога перестала выделываться и приобрела вполне российские ширину и качество, а цена участков земли на берегу Катуни, судя по плакатам, падала с 600 тыс. до 250, правда за какую единицу измерения — не помню. Алексей сообщил, что тут должна находиться одна из всероссийских игровых зон — сибирский Лас-Вегас. Но и сейчас рукотворный пейзаж больше всего напоминал побережье Черного моря в районе Адлера — сплошные базы отдыха, гостевые дома, сдаваемые избушки и иногда просто торчащие тут и там палатки. Проехали даже один аквапарк. Плакаты вдоль дороги довершали сходство. Разве что навязчивая реклама вертолетных и авиа прогулок несколько выпадала из черноморского колорита. Часа через полтора-два добрались до Чемала — довольно крупного поселка. Элла пошла в полицию, Алексей — на местную пекарню за буханками для лагеря, а я в местный сельпо, рассчитывая отоварится чем-нибудь эксклюзивненьким на предмет алкоголя. В первом магазине с этим делом было совсем туго, взял только бутылку местной минералки (которая на поверку оказалась Новосибирской). Во втором магазине более современного типа стенд с искомым товаром присутствовал, но из местных сортов имелась только подозрительно дешевая (150 руб.) водка. Настоечек, на которые я так расчитывал, не наблюдалось. Вероятно на лице у меня отразились такие муки выбора брать или не брать, что какой то местный сердобольный пенсионер поспешил их снять, указав на время — 9 часов, до того как реально мучиться над извечным гамлетовским вопросом "брать или не брать" был еще целый час, так что оставалось надеяться только на привозные запасы — пластиковую маленькую бутылочку полынной и бутылку клюквенной бульбашевской. У остальных членов экипажа выход закончился более плодотворно — Алексей разжился аппетитно пахнущей сдобой, а Элла — вполне свеженькими гербовыми печатями. Местные полицмейстеры добродушно посмеялись над своими сонями-коллегами из аэропортового околотка, поинтересовались, где это такой град Саратов обретается и погрузились в обычную рутину.
После Чемала, Элла уже не озадаченная своей бдительностью, окончательно уснула. Я еще немного повращал башней и незаметно тоже погрузился в сон. Изредка просыпался, видел что по лобовому стеклу стучат капли дождя, проверял не капает ли слюна из моего разявленного по обыкновению во сне рта и снова засыпал. Элла потом рассказывала, что тоже просыпалась, видела какого-то настоящего туриста, бредущего сквозь дождь с трекинговыми палками в неизвестном направлении.
Так незаметно прибыли на место — площадку для машин перед небольшой речкой Эдиган,через которую был перекинут мосток шаткой наружности. Тут же бродил табунчик лошадей.
На той берегу виднелись какие-то деревянные постройки и за всем этим — гора покрытая слабоозелененным лесом, изнывающим второй год под натиском полчища гусениц (как утверждал Алексей — в прошлом году был их массовый побег с плантаций шелкопряда в Китае).

Картина слегка мрачноватая... Усилилась она и от отсутствия встречающих нас хлебом-солью замерших в едином строю сотрудников турбазы. Людей вообще видно не было, хотя несколько авто на площадке и стояло.
Перебравшись через мостки, зашли под крытый навес-веранду, где были два длинных стола с лавками вдоль них и административный закуток. Оттуда вышла маленькая женщина восточной наружности и сообщила, что мы можем выбирать себе место для палатки и ставить ее, обед через два часа (а чувство голода уже вполне обжилось в новых условиях и давало таки о себе знать). Ставить палатку под дождем — пока было для меня чем-то нереальным. Я слегка приуныл и единственным выходом из создавшейся ситуации посчитал усугубить 50 или лучше 150 гр. полынной для поднятия боевого духу и вживления в образ туриста-путешественника. Элла попыталась поднять вопрос о домике для первой ночевки, но к моему удовлетворению и удивлению оказалось, что все домики заняты (это при том, что вокруг не видно не души, кроме тетки лет 50 славянской внешности и тоже весьма мрачного вида, что то кошеварящей в соседней маленькой беседке над котлом с костерком под ним). Можно воспользоваться только радушным приемом какой-то кибитки, обмотанной черным полиэтиленом по 250 руб. с чел. Но сама "киргизочка" всячески рекомендует не заниматься погоней за псевдокомфортом, а спать в палатке — привыкать к неизбежному... Второй хорошей новостью было то, что мы можем претендовать на чай и сопутствующие вафли-пряники немедленно. А к вафлям-пряникам прилагалась тарелка полная кусочков изумительного сала!!! Под это дело я непременул достать полынной и мы с Эллой Сергевной вздрогнули за прибытие на Алтай-батюшку. Так за чайком — полынькой незаметно закончился дождик и подъехал еще один микроавтобус. Из него вылезла разношерстная компания в составе пенсионерки мужественно-бывалой наружности с внучком-подростком-божим одуванчиком, женщины наших лет с сыном, двух девушек (одна мне очень понравилась — восточной внешности, чем-то похожая на одну мою старую знакомую из Орла — да уберегусь я от оплеухи жены после прочтения ей этих строк!). Но я сильно не обольщался — дело было после полынной, когда мир казался мне на порядок лучше, чем он есть! Они тоже сели за чаек. Выяснилось, что они пиликали из Бийска, все на другие туры — бабуля-кремень с отпрыском на велосипедно-конный сплав (причем кони и велосипеды ее нисколько не смущали, только рафт и пороги Катуни вызывали у нее нетерпеливое подергивание сильных конечностей), восточная красавица Вика, к моему огорчению, собиралась провести 5 дней в седле. Глядя на пасущихся прямо в лагере лошадок, даже у меня — абсолютного нелюбителя верховой езды начинали чесаться щиколотки — наверное шпоры прорастали.
Компанейское чувство в содружестве с присутствием Вики толкали меня поддержать застолье угощением всех полынной. Но чувство жадности плюс присутствие Эллы Сергеевны одержали безоговорочную победу и я, с трудом оторвавшись от возлияний, отправился осматривать обстановку в поисках места под палатку. Таковое нашлось в дальнем конце лагеря, возле самой реки и беседки с лавками и столом.
Минусом были нависающие обглоданные ветви березы, откуда спорадически падали обожравшиеся гусеницы и норовили забраться во все полости одежды. Первая палатка, выданная нам оказалась какой то несуразной. А вот вторая была хороша — с предбанничком и натягивалась сразу со внешним тентом. Первый раз ставить палатку было сложновато, поэтому я с радостью воспринял помощь (а фактически — самоличную постановку палатки) маленькой алтайской служительницы турбазы.
Тут подоспел и обед, который снова собрал нас за одним столом. Мрачная кашеварка оказалась мастером своего дела, плюс в супе плавали солидные куски куриного мяса, плюс я еще немного усугубил полынной (от дальнейшего усугубления удержала Элла Сергеевна, поделившаяся неизвестно откуда добытой оперативной информацией, что после обеда будут подавать водку и пиво). Очкастая женщина-ровесница уже успела совершить вылазку на подножие заманчиво поднимающейся на той стороне речки горы-великана (да-да, тогда это действительно казалось мне "горой" и еще и "великаном") и разжилась травкой чабрецом и координатами нескольких полянок с земляникой (правда без ягод... от чего ее очень занимал вопрос: земляника еще не созрела или уже отошла в данной местности. У нее в родном Новоссибе был самый земляничный сезон). Вот та самая "гора"
После обеда мы еще немного позанимались хозяйственными делами, истребовал два спальника и пенки, вечером нас должен будет собрать вернувшийся со сплава наш проводник. Я поболтался возле палатки, возле столовой... хотел полежать на открытом воздухе на пенке, но был атакован десантирующимися прямо на меня гусеницами и сломленный их массовостью отступил, попялился на гору в бинокль. Элла хотела налить кипяточку из бачка над костерком про запас, но как расхитительница общественного достояния встретила жесткое неодобрение поварихи. Только ее незгибаемое мужество позволило наполнить термосок живительной влагой. Тут наконец появилась Чернаяольга и я всучил ей 60 тыс рублей оплаты нашего похода. Она сказала, что может расписаться в получении на нашем ваучере. но вообще это особо никто не требует. Мне было лень идти за ваучером. Я пошутил, что налоговая, видимо, в такую глушь не забирается. Судя по улыбки Чернойольги так оно и было. Я еще покрутился у столовой, там нарисовались пары молодежи (относительной моего предсораколетнего возраста), вернувшиеся со сплава и ожидающие вечером какого-то награждения (ага... вот там то наверное и будет пиво с водкой!). Все острее вставал вопрос чем бы занять остаток дня... С одной стороны погода немного развеялась, с другой — я вчера очень хорошо набродился по московскому зоопарку, не выспался и был полупростужен... а завтра 20 км похода... Наконец решился, взял фотик, поручил Элле. документировать с базы мое восхождение и отправился на гору.
На первом же гребеньке, выступающем на отрогах главной вершины, открывался красивый вид на долину Эдигана.
Я поднялся на следующий гребешок — еще дух захватывающе. Фиг с ней — с пивом и водкой, этого добра и в Саратове хватает. Следующий гребешок — обалдеть! Слева вниз обрывается практически отвесная скала. Первый гребешок кажется уже таким низеньким, а ведь какой был от него восторг.... то-то будет дальше.
Непосредственно под ногами тоже полно всяких интересностей:

И тут, поднявшись уже выше половины высоты основной горы, я пришел к своему первому альпинистскому выводу: подниматься надо не по гребню, а по распадку. Гребень довольно отвесно уходил вниз, дальше был такой же подъем, а что бы спуститься в ложбину слева надо было значительно спускаться по гребню назад. Плюс разведку местности сильно затрудняли заросли кустов. А еще поджимало время — солнце скоро должно было скрыться за главной горой. Рубашка у меня была уже вся мокрая, наверно для простуды это не особо благоприятно, но я решил, во что бы то ни стало, подняться на самый верх. Кое-как на пятой точке спустился в лощину. Она оказалась сильно заросшей высокой травой и кустарником и сильно пересечена каменными осыпями. Идти было очень сложно (плюс я абсолютно не видел куда наступаю и воображение тревожили образы поджидающих мою конечность местных пресмыкающихся, оживленные воспоминаниями о вчерашних гадах из зоопарка).
В общем через минут 25 стало понятно, что обратно мне придется спускаться уже по темноте... А Элла Сергеевна будет переживать.... а завтра в поход.... Остановившись на компромиссном решении, что сейчас я вернусь на базу, но после похода обязательно долезу до вершины, я начал отступать по лощине назад. И, надо сказать, этот путь тоже был не скучный — вверху еще было солнце, а тут было уже сумеречно, ни ветерка ни звука. Стены лощины становились все более отвесными, часть была заросшей диким плющом (?) — точно не знаю, но похоже и звучит романтически...)))). На левой стороне на скале я заметил пещеру, которой еще будет суждено сыграть определенную роль в нашем алтайском походе.
Пообещал, что при очередной попытке подъема исследую и эту пещеру. Атмосфера становилась все более гнетущая и вот за очередным изворотом лощины стены расступились и вышел на взгорок перед турбазой. Аккурат к ужину...)))) А по пути еще встретил коников, смешно, но очень шустро, передвигающихся на трех ногах (передние две были связаны в одну).
Лена, играючись на бережку Эдигана, промочила свой новый кросовок-буцифал к вящему ужасу Эллы Сергеевны — как же Лена пойдет завтра в поход с мокрым ботинком.... Эх, святая наивность, кто бы знал что нас ждет впереди....
После ужина пошла информация, что обещанное награждение рафтеров (читай — водка и пиво) будет еще через час в 9 вечера, но я уже был далек от мирской суеты. Полюбовался несколько минут закатом и пошел спать. То ли самонадувающийся матрасик, то ли усталость усыпили меня мгновенно