Мы все спешим увидеть дальние страны и абсолютно забываем о тех чудесных местах, которые находятся у нас под боком. Часто мы даже не знаем о них и, обнаружив, безмерно удивляемся. Я уже не раз рассказывала о таких восхитительных, фантастически красивых и с исторической точки ничем не уступающих всемирно известным достопримечательностям уголках Подмосковья. И в этот раз я хочу продолжить эту традицию.

На высоком берегу в месте слияния рек Десна и Пахра стоит необыкновенный, совершенно непривычный для православной архитектуры храм – Знамения Богородицы.

Заложена церковь была князем, дядькой-воспитателем Петра I, Борисом Алексеевичем Голицыным в 1690 году. Строительство продолжалось до 1699 года. Время не сохранило имён строителей, но, как предполагают историки и искусствоведы, здесь не обошлось без приглашённых иностранных мастеров.

Выполнен храм в стиле барокко из местного белого камня, украшен множеством скульптур, как снаружи, так и внутри.

Ажурной барочной резьбой покрыто почти половина поверхности храма – более крупного внизу и мелкого, затейливого – в верхней части.

Уникальным для русской традиции являются и скульптурные композиции, украшающие внутреннее пространство Знаменской церкви,

характерные скорее для западноевропейской культуры.

И только православные иконы напоминают нам о том, что мы не где-нибудь в Чехии или Германии, а в России.

Несмотря на окончание строительства, прошло еще пять лет прежде, чем храм был освящён.

Но об этом и о строительстве церкви довольно подробно написано у AFINAPOST в заметке Краса России. Храм Знамения Пресвятой Богородицы, я же хочу рассказать о ещё одной достопримечательности – самой усадьбе Дубровицы.

Усадебный дом остаётся в тени своей удивительной соседки – церкви Знамения Богородицы. А ведь истории этих двух, абсолютно разных сооружений, очень тесно переплетены. Более того, судьбы владельцев имения, каждого из них и всех вместе, захватывают головокружительными поворотами и интригуют волнующими тайнами. Эти истории могли бы стать основой не одного увлекательного романа или фильма.

Село Дубровицы упоминается в письменных источниках с 1627 года. Владельцем его в то время являлся боярин Иван Васильевич Морозов. После его смерти имение наследовала дочь — Аксинья Ивановна. В 1662 году она вышла замуж за князя Ивана Андреевича Голицына.
У меня возник вопрос, каким образом усадьба попала к Борису Алексеевичу, с именем которого связано строительство прекрасной Знаменской церкви? Он хоть и родственник, но по другой ветви, и не являлся прямым наследником. История оказалась заковыристая.

После смерти Аксиньи Ивановны усадьба перешла её супругу, а затем сыну – Ивану Ивановичу. Тот вынужден был продать её за долги Борису Фёдоровичу Долгорукову. Через четыре года усадьбу выкупила вдова Ивана Ивановича, а ещё через год продала Борису Алексеевичу Голицыну. После этого на сто лет Дубровицы стали снова родовым имением Голицыных.

Борис Алексеевич получил прекрасное образование и это не удивительно – воспитывался он вместе с царскими детьми, вместе с ними постигал науки и изучал иностранные языки. Его учителем был знаменитый Симеон Полоцкий, так что европейские манеры и хороший вкус были привиты Голицыну с детства. Борис Алексеевич был завсегдатаем в Немецкой слободе, имел там множество друзей и, вообще, слыл приверженцем западной культуры.

Он свободно говорил на латыни и его частыми гостями были католические священники. Не Голицын ли привил, будучи воспитателем будущего императора, Петру любовь ко всему «немецкому»? И не этим ли объясняется такое необычное архитектурное решение Знаменской церкви?

Старший внук Бориса Алексеевича – Сергей Алексеевич Голицын – развернул в Дубровицах грандиозное строительство. Были выстроены — усадебный дом в барочном стиле взамен старого деревянного, конный двор, флигели, хозяйственные постройки, разбит французский парк. Но, история имеет свойство повторяться и в 1781 году Голицын для покрытия большого долга продаёт усадьбу Светлейшему князю Григорию Александровичу Потёмкину.

Потёмкин владел Дубровицами всего семь лет и вынужден был уступить имение Екатерине II. Та проездом из Крыма побывала в Дубровицах и обедала там. Имение, а особенно церковь, произвели на неё неизгладимое впечатление, и императрица захотела приобрести его для своего нового фаворита – Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова.

Не утративший своего влияния Потёмкин сам подбирал фаворитов для Екатерины II и представил государыне очаровательного поручика лейб-гвардии Измайловского полка. В тот момент Дмитриеву-Мамонову исполнилось 28 лет. Он был умён, прекрасно образован, хорошо воспитан.

Императрица за три года устроила Александру Матвеевичу головокружительную карьеру, одаривала поместьями, деньгами и драгоценностями. Он стал одним из богатейших людей того времени. Ей нравилось его скромность, увлечение искусством и пристрастие к чтению книг. Екатерина считала его верным другом. Он единственный из фаворитов, кто не пользовался своим положением для сведения личных счётов.

Но в императорском дворце произошла история любви и измены, достойная пера романиста. Дмитриев-Мамонов влюбился в фрейлину императрицы — княжну Дарью Фёдоровну Щербатову.
Щербатова не слыла красавицей, но в её манере держаться, разговаривать, врождённом чувстве собственного достоинства было что-то, что выгодно отличало её от остальных фрейлин, заставляло сходить с ума мужчин, среди которых оказался и английский посол в Санкт-Петербурге.

Дмитриев-Мамонов и Щербатова познакомились в доме бригадира графа Ивана Ивановича Рибопьера. Жена его, Аграфена Александровна, приходилась княжне дальней родственницей. Александр Матвеевич был знаком с Рибопьером еще со времён их службы в адъютантах у Потёмкина. Аграфена Александровна, женщина сильного характера, вероятно, и устраивала первые свидания княжны Щербатовой с Дмитриевым-Мамоновым. Впоследствии влюблённые встречались и в самом дворце, и в саду. Постепенно тяга видеть Дарью Фёдоровну каждый день превратилась у Александра Матвеевича в маниакальную. Роман их длился чуть менее двух лет. В конце концов Дмитриев-Мамонов во всём сознался Императрице. Что ускорило развязку в этом любовном треугольнике достоверно не известно, но злые языки поговаривают, что княжна была на четвёртом месяце беременности. Узнав об измене, Екатерина долго плакала, запершись, но мстить не стала. Со словами: «Ничьим тираном никогда не была и принуждений ненавижу», осенила влюблённых образами, пожаловала молодым сто тысяч рублей и 2250 крепостных, но на свадьбу не пришла, отправила молодожёнов в Дубровицы, с глаз долой.

Появившись в Дубровицах, Александр Матвеевич занялся обустройством усадьбы. Он задумал и осуществил перестройку фасадов и интерьеров главного дома. Мода на барокко ушла в прошлое и усадьбу перестраивают в соответствии с новой модой — в стиле классицизма.

Полностью перестроить дом было трудно, поэтому с капитальной переделкой в основном ограничились фасадами. Центральную часть здания украсил шестиколонный портик, к главному входу теперь вела широкая лестница, перила которой и лоджии оформлены решёткой в стиле ампир,

а по обеим сторонам установлены два мраморных льва.

К торцам главного здания были пристроены открытые веранды, с каждой из которых вело белокаменное крыльцо с циркулярными лестницами, перекликающимися с лестницами Знаменской церкви. Позже эти веранды были закрыты и остеклены.

Со стороны реки Десны украшением здания стала терраса-полуротонда с десятью коринфскими колоннами.

От террасы вниз, к реке, вела широкая лестница, остатки которой можно видеть и сегодня.

Внутри дом тоже претерпел некоторые изменения – маленькие комнаты исчезли, уступив место анфиладе больших комнат, ведущих к центральному залу. Сегодня этот зал называют Гербовым.

Казалось бы, жить и радоваться, но семейной идиллии не случилось. Любовь, вспыхнувшая при дворе, угасла, залитая слезами. До Екатерины II доходили слухи, что «граф не был счастлив, с ума сошёл, дерётся с женой» … На это она сказала: «Он не может быть счастлив, разница – ходить с кем-нибудь в саду и видеться по четверть часа или жить вместе».

В этом несчастливом браке родился единственный сын – Матвей. В 13 лет он остался сиротой, но с огромным наследством и влиятельными родственниками. С этого момента начинаются одни из самых драматичных и таинственных страниц Дубровиц.

Родители успели дать Матвею Александровичу блестящее образование. Завершил его он в иезуитском колледже во Франции. Юноша поражал красотой, как и его отец. Считался самым завидным женихом Москвы. В 17 лет – камер-юнкер (для сравнения — Пушкин удостоился такой чести в зрелые годы), в 20 лет – обер-прокурор 6-го департамента Сената в Кремле. Подобно многим аристократам увлёкся масонством, но разочаровался в нём. Писал и публиковал стихи.

С началом войны 1812 года граф вступил на военную службу. На свои средства сформировал полк, получивший названий «Московский казачий графа Дмитриева-Мамонова полк». В него записались добровольцами В.А. Жуковский, П.А. Вяземский и другие известные люди. Полк участвовал в сражениях при Бородино, Тарутине, Малоярославце. Матвей Александрович был награждён золотой саблей «За храбрость» и произведён в генерал-майоры.

Первый удар в жизни Матвей Александрович получил в 29 лет после загадочного «острого конфликта» с императором Александром I. Дмитриев-Мамонов не просто ушёл в «полную отставку», но и в оппозицию к правительству. Он окончательно поселился в Дубровицах и здесь, в своём имении, основал тайное Общество Русских рыцарей.

Граф видел Россию республикой с двумя палатами, отменившей крепостное право и цензуру. Он значительно облегчил положение своих крестьян, в восемь раз снизив сумму взимаемого оброка. Дубровицы превратил в военный лагерь, выстроив по всему периметру, включая дом, регулярный парк, хозяйственные постройки и конный двор, каменную ограду со средневековыми зубцами, придававшими усадьбе вид замка. Было построено трое кирпичных ворот в псевдоготическом стиле – у церкви, за парком и у конного двора. На сегодняшний день сохранились лишь последние.

Сейчас ворота выкрашены в жёлтый цвет, а когда-то они были краснокирпичного цвета с белой отделкой.
Матвей Александрович хорошо знал фортификацию, мог составлять чертежи и, скорее всего, разработал проект самостоятельно.

В 1826 году Дмитриев-Мамонов отказался присягнуть Николаю I. Уже до этого случая антигосударственные высказывания графа «о дряхлых глупцах в Сенате» насторожили московского губернатора Дмитрия Владимировича Голицына, но после отказа присягнуть императору, Матвея Александровича открыто объявили сумасшедшим, отправив под бессрочный домашний арест и назначив опекунов. Насильно лечили просто варварскими методами – надевали «горячечные рубашки», лили «свысока студёную воду на голову», превратив силача и красавца с неуравновешенной психикой в того, кем и хотело видеть его правительство.

11 июня 1863 года граф умер в имении Васильевское на Воробьёвых горах, которое москвичи прозвали «Мамоновой дачей». Ему было 73 года. Последними его словами были: «Вот я и умираю, ну что же, я довольно пожил!» Похоронен Матвей Александрович на территории Донского монастыря рядом с могилами отца, матери и деда.

В 1864 году в результате разрешения запутанного дела по наследству Дмитриева-Мамонова Дубровицы отошли к Сергею Михайловичу Голицыну. Он приходился очень дальним родственником Борису Алексеевичу Голицыну, который выстроил Знаменскую церковь. Круг замкнулся.

После революции, в 1919 году, на основе коллекции предметов искусства Сергея Михайловича в усадьбе был создан Музей дворянского быта, но его закрыли в 1927 году.

Все экспонаты вывезли, а дом передали детскому дому. В 1930-х в здании открыли сельскохозяйственный техникум, а в 1945-ом – НИИ Животноводства. До недавнего прошлого часть здания занимал ЗАГС, но его перевели в другое место.

Церковь в советское время разделила участь многих других – её закрыли и вернули верующим только в 1990-х годах.

Крепостные стены, построенные Матвеем Александровичем, как не представляющие архитектурной ценности снесли. Усадьба так и не стала замком.

И еще одно место напротив церкви – курган. Честно говоря, сначала я думала, что его насыпали уже в наше время, для лучшего осмотра Знаменской церкви, но оказалось, что он существует со времён Бориса Алексеевича Голицына. Сначала строители просто сваливали грунт, выбираемый при рытье котлована под цокольный этаж церкви, но затем холм выровняли, насыпали чернозёма и устроили смотровую площадку.

Рассказывают, что на площадке дежурил человек, задачей которого было высматривать гостей и определять время прибытия в усадьбу – чтобы успеть приготовить к их приезду шикарный стол. Если смотровой называл правильное время – его награждали, и он получал с барского стола угощение, если ошибался – наказывали.

С этим холмом также связана легенда – грустная и романтическая одновременно. Легенда гласит, что на холме была построена беседка, в которой с книгой или рукоделием проводила время дочь Бориса Алексеевича Голицына. Она ждала воспитанника отца и своего возлюбленного – Петра I, который как-то в юности пообещал жениться на ней. Но, как мы знаем, обещать не значит жениться…

PS: Фотографии сделаны в разное время.