Преодолев за день около 900 километров расстояния от Сиднея до Мельбурна, мы оказались во втором по численности населения городе Австралии.
Вы, наверное, замечали, что нередко очередное путешествие разрушает личные или общепринятые стереотипы. Скажем, лондонский дождливый климат на поверку оказывается менее дождливым, чем московский или, например, мнение о нелюбви к русским в большинстве стран не подтверждается моим эмпирическим опытом и опытом большинства людей, которых я знаю.
Сегодняшняя длительная поездка по австралийским дорогам заставила усомниться в правильности традиционного называния Австралии "Зелёным континентом". Конечно, если вы не будете удаляться от побережья, то и данный цветовой стереотип не будет разрушен, но если судьба вас занесёт чуть глубже на континент, то сам континент вы определите наверняка не как зелёный, а как, скорее, жёлтый.
Вот и в нашем случае зелёное обрамление дороги сопровождало нас по пути в Мельбурн лишь первую сотню километров от Сиднея.
Дальше жёлтый цвет выгоревшей от знойного солнца травы стал явно преобладающим.
Следует напомнить также, что большую часть территории континента занимают пустыни и полупустыни, где зелёный цвет — явление редкое.
Остановок по пути следования, кроме технических, мы не делали. Подстёгивало время — нам необходимо было быть к 6 часам вечера на пароме, который должен был доставить нас на Тасманию.
Надо заметить, что и в самом Мельбурне, и по пути к нему стояла 40-градусная жара. Мозг не закипал только по причине оборудования нашего Киа кондиционером, и, одновременно, он пытался припомнить, что из себя представляет 30-градусный холод, который я ещё три дня назад, будучи на родине, наивно считал самым большим недоразумением природы. Человеку свойственно ошибаться!
В Мельбурн мы прибыли около 16 часов. На стоянке нас встретили родственники одной из участниц нашей экспедиции. Они заметили, что такой зной — не очень характерная погода для Мельбурна.
Времени на осмотр города у нас не было, да и погода этому не благоприятствовала, поэтому мы мигом проникли в кондиционируемое пространство уличного кафе, чтобы перекусить и скоротать время до отправления нашего плавсредства.
И вот, наконец, мы подъезжаем на своём минивэне на погрузку. Большой щит предостерегает нас от желания провести на Тасманию овощи, фрукты, мясные продукты и что-то ещё.
Таможенники и Служба безопасности перед посадкой на паром основательно досматривали автомобили. Правда, если впереди стоящий микроавтобус они шерстили долго, конфисковав, в результате, у его хозяев баллоны с газом. Нас они практически не досматривали, тем самым нам удалось провести контрафакт — баллончики с газом для портативной плитки.
Не знаю в чём дело, но, как показывает практика, я очень редко вызываю подозрение у пограничников, таможенников и пр. проверяльщиков. Подозреваю, что дело в моей физиономии, на которую я преднамеренно надеваю маску сверхзаконопослушности. Хотя, как вы поняли, совесть моя не всегда бывает стерильна. Кроме вышеупомянутых газовых баллончиков в анналах нашего общественного багажа был и продуктовый контрафакт.
Кстати, как выяснилось позже, баллоны с газом " конфискуют" временно. При выгрузке их возвращают хозяевам.
И вот наш КИА — в чреве парома. Причём компанию ему составили не только другие автомобили, но и, как говорится, братья наши меньшие. Кошек и собак помещают тут же в трюме, в специально оборудованных клетках.
Нам же предстояло более комфортное следование до Тасмании в пассажирской части парома
Spirit of Tasmania.
Это вполне комфортабельное судно, по сути круизный лайнер. Каюты — удобные, хотя в экономическом 4-местном варианте, который использовали мы, — несколько тесноватые.
Поскольку на паромах я плаваю нечасто, то из каюты я сразу потянулся к открытой палубе, с которой открывался вид на удаляющийся и ещё пока незнакомый Мельбурн. В это время мои спутники уничтожали следы преступления — тот продуктовый контрафакт, о котором я упомянул выше.
На палубе я простоял с полчаса в окружении незнакомых пассажиров, однако один из них, приголубивший до этого несколько банок пива, и, очевидно, испытывавший в связи с эти желание пообщаться, решил со мною посудачить.
Он задал мне какой-то длинный и непонятный вопрос. Я, признавшись, что недавно прибыл из далёкой России и по этой причине ещё не успел хорошо освоить австралийский язык, попросил его говорить либо по-русски, либо чуть медленнее.
Мой собеседник, как выяснилось, его звали Дэвид, знал по-русски лишь слово "Путин". В моём арсенале были слов 30 на австралийском языке. Это и решило вопрос.
Общались мы в течение получаса на местном языке. В силу некоторой ограниченности словарного запаса, я вынужден был очень экономно использовать свой потенциал. Как вы уже догадались, примерно по одному слову в минуту.
Тем не менее мы успели выяснить, кто откуда родом, кто чем занимается, кто, где путешествовал, у кого какие предпочтения в этом вопросе.Упомянули мы и об олимпиаде, проходившей когда-то в Мельбурне и, естественно, зашёл разговор о вине.
Патриотически настроенный Дэвид утверждал, что лучшее в мире вино — австралийское. Мне оставалось лишь поверить ему на слово, поскольку намедни сослепу схватил на полке магазина бутылку вина, полагая, что оно местное. А когда стал его злоупотреблять, то оно оказалось чилийским. Впрочем, очень недурственным.
Узнав, что я побывал до этого в Сиднее, Дэвид поинтересовался моим мнением о городе. И пока я мялся подбирая слова, он заявил, что смотреть там, кроме оперы нечего, да и вообще, город — полная фигня. Теперь, зная о вечном соперничестве Сиднея и Мельбурна, я не очень удивлён таким отношением к Сиднею жителя Мельбурна.
Естественно, разговор зашёл и о политике. В этой области я знал лишь то, что местный премьер хотел отвалтузить Путина во время саммита G20 в Австралии пару лет назад, но когда тот прибыл, в последний момент, видимо, струхнул, и оставил своё обещание невыполненным.
Мы сошлись во мнении, что Обама — не случайно Барак, а вот то, что я Путина поддерживаю, но при этом за него не голосую, погрузило моего собеседника в состояние интеллектуального ступора.
Когда мой таймер отсчитал 30-ю минуту разговора, и я сообразил, что полностью израсходовал свой словарный запас, пришлось пожелать моему собеседнику доброй ночи и отправиться на боковую. На прощанье Дэвид поинтересовался, где я успел изучить австралийский язык. Я признался, что сделал это только что и непосредственно с ним.
За ночь преодолев Бассов пролив, отделяющий материк от острова, проснувшись, я увидел берега вожделенной Тасмании.
Затем показался и Девонпорт.
Ну, что ж, пора выгружаться!
