Не за пляжно-отельным отдыхом приехали, а потому мы, вооружившись кепками, солнечными очками, рюкзаком с большим запасом воды и камерой, решительно направились к стойке аренды автомобилей. С водителем, разумеется: надо быть сумасшедшим, чтобы рискнуть самому сесть за руль в Каире. Куда хотите? – в Дахшур. – На какое время? – Часа три-четыре. Договоренность достигнута – и мы погрузились в машину, за рулем которой молодой улыбчивый египтянин, очень плохо говорящий по-английски.
— Куда вы хотите?
— В Дахшур?
-…В Дахшур?
— Ну да, в Дахшур. Там пирамиды, но это не Гиза.
— Большие пирамиды?
— Большие, да. Но это не Гиза.
Водитель светло улыбнулся и рванул в путь. Потолкавшись в пробках, мы пересекли Нил по громадному мосту и устремились по широкой улице. Не успела я расслабиться, как наша машинка свернула в какой-то закоулок, потом в еще один, еще один… Потом перед нами на секунду мелькнула вполне узнаваемая… панорама Гизы, а мы оказались в пыльном вонючем дворике, на котором толпились грязные верблюды и их многочисленные владельцы.
Водитель светло улыбнулся:
— Сейчас вы увидите пирамиды Гизы. Но лучше ехать на лошадях или верблюдах. Вот у нас верблюды, вот у нас маршруты (он махнул рукой на какую-то фанеру с написанным от руки перечнем больших, средних и малых путешествий на верблюдах).
Со всех сторон нас обступили шумные водители верблюдов. Ситуация явно выходила из-под контроля. Я повернулась к водителю:
— Вы нас не туда привезли.
— Но вы же хотели пирамиды!
— Мы хотели пирамиды Дахшура, а не Гизы, и нам не нужны верблюды.
Водители верблюдов почуяли неладное и загалдели еще громче. Впечатление было такое, что если мы не купим эту поездку, то живыми они нас отсюда не отпустят. Но какого черта! Я понимаю их потребность в заработке и нашу с ними разницу в доходах. Но откровенно привезти нас не туда и вымогать деньги за ненужное путешествие – это слишком.
— The boy is allergic!!! – завопила я. – We are not taking your trip. We don’t need camels! We are going to Dahshur!
Как ни странно, про аллергию они поняли. Так же как и водитель, наконец, понял, что ситуацию нужно срочно исправлять. Мы запрыгнули в машину, и предприимчивый египтянин, вдруг вспомнив, где находится Дахшур, быстро вырулил на нужную дорогу и устремился вдоль грязного канала к предмету нашего интереса. Минут через тридцать справа промелькнули пирамиды Саккары, а еще минут через 15 мы уже счастливо покупали билеты на вход на археологический участок Дахшура. Две восхитительные, очень хорошо сохранившиеся пирамиды предстали перед нашими глазами. Наконец наши приключения вошли в планируемое русло.
На почти идеально горизонтальном плато возвышались две красавицы. Одна идеальных пропорций, таких же, как пирамиды Гизы, но только меньше размером. Другая, в двух километрах от нее, имела странную форму: начиналась под одним углом, более острым, а заканчивалась под более тупым. Первая называлась Красная пирамида, а вторая, со странным силуэтом – Ломаная. И никто, абсолютно никто не мешал нам любоваться ими: в отличие от изнемогающей от туристов Гизы, в Дахшуре не было никого, кроме нас и нескольких полицейских на верблюдах. Свобода!
Мы не спеша поднялись ко входу в Красную пирамиду, поминутно оглядываясь и наслаждаясь пустынным пейзажем. На горизонте была видна знаменитая ступенчатая пирамида Саккары. И вот, наконец, мы начали долгий спуск в пирамиду. Честно говоря, внутренности Красной пирамиды поразили меня даже больше, чем лабиринты гигантской пирамиды Хеопса. Если о последней мы еще традиционно имеем какое-то представление, то Красная пирамида – полный сюрприз.
Минут семь мы, согнувшись в три погибели, спускались по низкому, квадратного сечения коридору куда-то в недра. С каждым шагом становилось все жарче, а кроме того, в воздухе витал сильнейший запах аммиака. Мы читали об этом явлении, но ощутить его вживую – это совсем другое ощущение. Откуда, черт побери, в этой пирамиде взялся запах аммиака? Никто из ученых до сих пор так и не предложил объяснения этому странному факту. Наконец мы достигли конца коридора и оказали в поразительной галерее. Как и большая галерея в Великой пирамиде, галерея Красной пирамиды сделана в форме треугольника с остроугольной верхушкой. Сложена она из гранитных блоков такого размера, что становится нехорошо: каким образом древние египтяне умудрились обтесать громадные блоки и установить их с такой точностью? Мы пытались просунуть хоть ноготь в стык между камнями – тщетно. Но и это еще не все: на стенах видны какие-то странные темные потеки. Впечатление такое, что прямо из камня сочится густая черная смола, только уже застывшая. Причем сочится не из стыков между блоками, а прямо из камня. И объяснений этому явлению тоже пока еще ученые не предложили. Мы читали об этих потеках, однако одно дело – прочитать, а совсем другое – увидеть собственными глазами.
По хлипкой деревянной лесенки мы поднялись куда-то наверх – и обнаружили там еще одну просторную камеру треугольного сечения. Запах аммиака был здесь еще сильнее. Вообще внутренней устройство Красной пирамиды нас поразило. Такое совершенство, такие странные химические (или физические) явления. И, честно говоря, вся эта конструкция абсолютно не похоже на место захоронения фараона. Этот узкий длинный коридор, где можно передвигаться, только согнувшись в три погибели… Где вы видели погребальную процессию, да еще царского уровня, которая волочит гроб фараона, передвигаясь по тоннелю на карачках?! Чем больше мы бродили внутри пирамиды, тем сильнее оформлялось ощущение, что пирамида эта – сооружение технологическое, возведенное для каких-то технических, а не ритуальных целей.
Однако пора было выкарабкиваться отсюда, потому что нам очень хотелось еще взглянуть на соседку Красной пирамиды – Ломаную пирамиду. И вновь мы долго-долго брели по низкому, квадратному в сечении коридору, только на этот раз вверх. Несмотря на весь интерес, мы были очень рады вновь выбраться на солнечный свет. Передохнув, мы обошли пирамиду слева, чтобы посмотреть на еще одну известную вещь: пирамидион. Пирамидион – это трапециевидный камень, который, предположительно, находился на вершине Красной пирамиды. Этот пирамидион – единственный, который удалось найти. Однако, подобравшись к нему, мы убедились, что тут все не так просто. Большая часть конструкции была сделана из бетона, в котором находились отдельные вкрапления древнего камня. Мы были сильно разочарованы: такой пирамидион может сделать любой. А ни один древний камень здесь не имел сразу три грани, чтобы можно было однозначно определить его принадлежность к истинному пирамидиону. На наш взгляд, это была довольно грубая подделка. Так, лишний объект интереса для туристов. Можно было отправляться к Ломаной пирамиде.
Водитель быстро довез нас по каменистой дорожке прямо к подножью Ломаной пирамиды. Вход в нее, к сожалению, закрыт, но зато на ней, единственной из всех, очень хорошо сохранилась облицовка. По поводу формы этой пирамиды в египтологии существуют различные предположения. Наиболее популярное: строители, еще не имевшие нужного опыта, задали слишком крутые «склоны», однако пирамида стала разрушаться еще при постройке, поэтому угол вершины сделали более тупым. Однако для пирамиды, начавшей разрушаться еще при строительстве, она на редкость хорошо сохранилась. Пожалуй, даже лучше всех остальных пирамид. Так что не очень эта гипотеза правдоподобна.
Мы с Мишуком долго бродили вокруг, восхищаясь качеством облицовки. Громадные шлифованные блоки словно припаяны друг к другу. Кто-то начал отковыривать куски облицовки снизу, но потом забросил это занятие, и в результате выше расположенные наклонные камни словно повисли в воздухе. И снова вопрос: каким образом можно было добиться такого уровня отделки, имея только бронзовые орудия труда и непонятно какую подъемную технику. Ведь эти пирамиды еще старше, чем пирамиды Гизы, которые датируются серединой третьего тысячелетия до нашей эры. Что-то здесь очень и очень не так.
Облазив все, что можно, и выдув все запасы воды, мы с Мишуком, довольные увиденным и собой, забрались в машину и отправились в отель. Познавательная программа была выполнена, и теперь мы вполне могли себе позволить насладиться парой часов у бассейна. Что мы с удовольствием и сделали.
Это был рай: Мишук не вылезал из подогреваемого бассейна. Точнее вылезал, но только затем, чтобы попить чаю с печеньем. А я, тоже всласть накупавшись, сначала валялась на шезлонге, наслаждаясь забытым уже в Москве солнцем, а затем, когда солнце начало клониться к горизонту, отправилась фотографировать дивные урбанистические пейзажи, открывавшиеся с десятого этажа отеля Хайатт.
В сумерках стало прохладнее, поэтому мы забрали свои пожитки и отправились в номер. В номере, однако, не сиделось: вокруг нас клокотал огромный, полный жизни мегаполис, и нам очень хотелось взглянуть на него поближе. Тем более, что буквально в получасе ходьбы от нас располагался район, который мне очень хотелось увидеть: европейско-колониально-антикварно-эстетский Замалек. Скромно и строго одевшись (честное слово!), мы отправились в путь. Однако мероприятие не задалось. В первые же 15 минут прогулки к нам не пристал только ленивый: кто-то тренировал английский, кто-то пытался зазвать в какой-то отдаленный магазин, кто-то интересовался фотокамерой, чьих-то намерений мы вообще не поняли. Промучившись полчаса, мы развернулись и рысью помчались в отель. Город, конечно, интересный, но мы, пожалуй, посмотрим его в следующий раз, с Андреем.
Зато в отеле все было чудесно: европейская дама играла на белом рояле, журчали ручьи, шумели фонтаны и надо всем разносился ровный шум довольных голосов. Постояльцы отеля встречали очередной безмятежный вечер, праздно прогуливаясь по сувенирным магазинчикам и выбирая ресторан для ужина. У нас с Мишуком проблемы выбора не было: если есть итальянский ресторан, Мишук всегда сворачивает сюда. В Хайатте он был, поэтому очень скоро мы уже устроились за удобным столиком, поглощали спагетти и совсем не интеллектуально играли в дурака.
А после ужина отправились в номер спать: нам нужно было набраться сил перед следующим путешествием – в Саккару.
