Быстро катимся под горку по направлению к Персидскому заливу. Скалистые горы остались позади, и местность быстро выравнивается до редеющих холмов. Самое главное предвкушение – увидеть встречу пустыни с морем.
Удивительно, но Боразджан уже далеко и давно не прибрежный город, море отступило из-за поднятия этой части суши и теперь до собственно прибрежной части нужно ехать ещё полсотни километров до Бушира. Ну, ничего, уже завтра будем на море. А сегодня мы намеревались было переночевать в городском парке, но вышло иначе. Едва заехав в город мы почувствовали бдительное внимание и опёку: сначала нас полиция сопроводила до кебабошной на городской площади. Кстати, площади в иранских городах (майдун) – это, как правило перекрёстки с круговым движением. Поэтому если иранец отправляет вас на майдун, то подразумевает перекрёсток городских улиц. Затем в самой едальне, посетители, соблюдая очерёдность, расспросили нас о нашей дороге и живо обсудили это. В итоге, мы снова как то незаметно вписались на ночлег. Ибрагим – местный таксист, вежливо, но настоятельно не рекомендовал нам ночевать в парке; сказал “холодно ночью будет”.
Семья живёт небогато, город не туристический и работа таксиста не слишком прибыльна. Всё ж таки Ибрагим в свои шестьдесят лет обеспечивает трёх сыновей от двух браков и молодую жену. Как бы ни была сложна политическая обстановка в Иране, а бытовые условия (конечно, на наш взгляд путешественников) у людей тут вполне приемлемые для жизни.
Даже погулять по городу в поисках магазинов не дали – “Зачем ходить, вот сын на мотоцикле довезёт”. Так что мы ещё и на мотоцикле погоняли по ночному уже Боразджану.
Наутро нас провожают всей улицей, соседи тоже пришли пожелать нам счастливого пути.
В Боразджане есть и достопримечательности: к примеру, старинная крепость, выглядящая как крепость, ну, то есть как она и должна выглядеть в стереотипном представлении. Но мы, избалованные уже впечатлениями, простых туристических радостей не ищем, нам больше привлекает обыденная жизнь городских улиц.
Нашли мы и иранский военторг – радость путешественника. Однако везти много барахла мы не могли, больше поглазели. Прикупили разве что иранские военные штанцы Альбине на вырост. Впрочем, Якуб-Мохаммад – “Я не иранец, а курд из местности на границе с Ираком…” – портной, работающий с братом в швейной лавке по соседству с военторгом, сразу же и перешил их на нужный рост.
Штаны очень пригодились, так как начались солончаки и жара. Бесконечная глинистая поверхность с белёсыми пятнами соли по сторонам дороги до самого горизонта, прерывалась изредка какими-нибудь поросшими пальмами руинами, где можно было отдохнуть в тени. А тут ещё и встречный ветер с побережья начался. Поэтому море мы увидели уже к вечеру, выехав на него как раз на закате. Так устали, что поужинав, сразу тут же в прибрежном парке и поставили палатку.
Портовые города в любой стране прекрасны, они всегда просторны и солнечны, и обладают какой-то особой атмосферой неспешности. Да и достопримечательностей здесь много, город старый, с уникальной архитектурой, от крепостей через старинные колониальные дома к фунционализму и конструктивизму. Мы так увлеклись, катаясь по городу, что даже в городской музей зашли, скучный, разумеется.
Эндемичный фастфуд “самбусэ” – треугольники с мясом и картошкой (почти самса), острые и жареные во фритюре. Студенты буширского университета, с которыми мы познакомились накануне в парке, сказали что мы гости, поэтому они намерены нас угощать.
О трудностях перевода.
Со студентами мы направились в парк недалеко от института намереваясь перекусить наконец самбусой. Но у самого парка нас остановили мрачные полицейские – “Покажите документы, сколько дней путешествуете, куда едете, когда обратно…” Мы все вежливо показали и даже рассказали, блеснув знаниями фарси :”Наша виза до такого-то числа месяца бахман”, на что полицейский нам настоятельно рекомендует (три раза повторил) отправляться немедленно в аэропорт, потому что виза сегодня заканчивается. Как так, ведь у нас однозначно написано в визе, что ещё одинадцать дней у нас есть в Иране? Выяснилось, что мы ошибочно использовали названия месяцев, что «бахман» хоть и переводиться как «февраль», но по датам не совпадает с григорианским календарём, в Иране другой календарь и продолжительность месяцев иная. И сегодня как раз “такое-то число месяца бахман”. В общем разобрались, всё в порядке, всё же иногда близкие, но не совсем точные значения слов приводят вот к таким конфузам.
Забавная вывеска, захотелось зайти просто посмотреть. Иностранцы и чужие в разные очереди?
— Сфотографируй меня с друзьями. Нет, с женой не надо, – она некрасивая.
Недалеко от Бушира есть ещё один уникальный объект – единственная на Ближнем Востоке атомная электростанция. Мы не можем проехать мимо, тем более что по предварительной информации от местных, там есть посёлок русских атомщиков. С чего мы взяли, что туда нас пустят и что их этого вышло, об этом дальше..
