В этой заметке я опишу, как завершилось наше путешествие в Туру, к географическому центру России. После четырёх дней, проведённых нами в этом отдалённом сибирском посёлке, нам удалось всё же уехать автостопом на Большую Землю. Было это так.

Поздно вечером, в воскресенье, 10 февраля, один из "дежурных по трассе" (автостопили мы по очереди, по одному часу, ведь мороз был -48 С) принёс-таки весть о том, что ожидамые нами КАМАЗЫ-"будки" уже на ходу и вскоре подъедут и заберут нас. Мы воодушевились и собрались по максимуму, надели бахилы и сидели в котельной, допивая последние чаи.

Каждый дежурный приносил одну и ту же весть, что две наших будки с гудением ползают по посёлку; порой мы видели их вдали. То туда, то сюда, они подъезжали и уезжали, оставляя нас в морозном ожидании. Наконец, пришёл сигнал, что вот-вот они подойдут. Мы попрощались с сотрудниками котельной и выскочили с рюкзаками на мороз, постояли с полчаса, но никакого транспорта не было. Бросили рюкзаки и одного дежурного под фонарём и опять затусовались в котельной.

Ночь была весьма тёмной, холодной и бесконечной; но вот под одиноким фонарём появился один из двух "наших" грузовиков! Вот-вот, сказали водители, приедет второй, и мы поедем! Но прошло ещё не меньше часа, прежде чем появился-таки второй грузовик, и весёлый водитель открыл нам пустую, промёрзшую, тёмную будку.

О радость! наконец-то мы едем! Но и опять не едем – тут, в Эвенкии, прямо-таки суданские скорости. Водители, поработав паяльной лампой, разогрели выключатель и осветили наше жилище; врубили и отопление, и температура внутри кузова начала медленно повышаться (а была она равна уличной). Мы разложили спальники и осмотрелись; в кузове было почти пусто – лишь несколько десятков пластмассовых бутылок пива "Очаковское", превратившегося в лёд и деформировавшего бутылки, – да дюжина твёрдых, как железо, картофелин содержались тут. Где-то в два часа ночи машины, наконец, направились в путь на юг, а мы, находящиеся в кузове – в мир сна.

* * *

Водители ехали до Красноярска четыре дня. Много пили – на зимниках, где нет ГАИ, водителям это свойственно. За первый день проехали всего километров сто. Иногда нежданно останавливались, потом вдруг трогались вновь. Температура за бортом и в кузове повышалась изо дня в день.

У одного из нас был примус; готовили чай и еду на стоянках. Водители иногда звали кого-то из нас в кабину, мы рассказывали об автостопе, а водители – о своей коммерческой и водительской жизни. Мы узнали, что такие водители работают только с декабря по март, пока стоят зимники. Ещё официально зимник не открыт, и толщина льда на реках всего 10 сантиметров, и цены на продукты в Туре достигают максимума – доставка только самолётом, плюс 30 рублей за килограмм!

Но вот первые смельчаки берутся довезти какой-то груз, скажем, за 10 рублей килограмм, выходит скажем в машине 10 тонн, за 100 тысяч рублей . И нагрузившись пивом, едой, водкой, едут по первому зимнику, ну и некоторые проваливаются под лёд. А некоторые доезжают, получают большие деньги. Через две недели уже много машин идёт. А те, у которых машина утонула, сами спасаются, и вот в марте едет бригада “вымораживальщиков”. И делают так: вот в речку провалилась машина, обычно наполовину (если у берега проваливается), или же только верх торчит. Они селятся на берегу (у них своя машина), едят-пьют, обдалбливают машину, как бы высекают её изо льда, скажем на полметра – на глубину льда, пока вода не покажется. Потом опять едят-пьют, день-другой – замёрзает вода, и они дальше машину обдалбливают, пока наконец всю, как скульптуру, в ледяном кубе не получают. И потом её с помощью полиспастов вытягивают, откалывают лишний лёд, паяльными лампами просушивают, потом такой машиной можно пользоваться (по словам водителей), а стоит эта процедура до половины цены машины. А если не удалось выморозить или завести, то бросают её.

За один рейс можно получить 100 тыс.руб. (в ценах 2002 года, а сейчас в несколько раз больше), но есть и расходы – на топливо, на запчасти и прочее. И плюс имеется риск провалиться в речку, заморозить машину или товар. Если товар замёрзнет – ну, например, та же картошка, или пиво, или газировка – машину ещё можно починить, а товар уже никуда не годится. Или сахар в речку провалится и промёрзнет, тоже никак его не продать.

В Суринде водители выменяли полтора кубометра солярки на обещание привезти с Большой земли полтора литра спирта! Топливо официально стоит очень дорого, но водителям обычно достаётся ворованное: на дизельной, в любом национальном посёлке, местные дизельщики отливают за бутылку сколько угодно. Приезжает к ним ревизия: 470 кубометров солярки завезли, а 170 кубов делось непонятно куда. Они отвечают: форсунки подтекают, вот оттого и недочёт.

А всё потому, что алкоголики, как наркоманы, уже мечтают об этой водке или о спирте, готовы всё что угодно на спирт разменять – тысячу к одному! А если поменять сотрудников котельной, то другие тоже будут воровать, все же пьют. А если не подвозить излишней солярки, сказать: вот вам 500 кубов, топитесь всю зиму! Так всё равно 200 кубов сменяют и пропьют, а потом начнётся тревога, МЧС: караул! Посёлки Севера замерзают! Куда смотрят начальники? Так вот куда – стоит только их ограничить, так они и начинают мёрзнуть, ведь не пить уже не могут, а заработков нет.

…Проехали Байкит, и тут зимник стал оживлённее, машин уже много, каждый час ездят бензовозы на так называемую “пятнашку” – пятнадцатую буровую – и обратно. Водители попросили рабочих отлить солярки, те попросили 2 рубля за литр (нормальная цена тогда была – 16 руб/литр).

– Вот дожили! Соляру по два рубля продают! Ну всё равно возьму, надо пользоваться: остатки коммунизма! пока капитализм ещё не всюду проникает.

Так, делая доход на разнице между социализмом и капитализмом, водители преодолели путь до реки Ангары. От Байкита ехали в Красноярск другим путём – не через Епишино, а через Богучаны. И вот почему: здесь стало совсем тепло и переправа в Епишино уже, по слухам от встречных водителей, не действовала.

Итак, мы попали в район Богучан. Это место известное, там в будущем собираются строить какую-то электростанцию. И вот, в один из вечеров подъехали к берегу Ангары. Там, где зимник пересекал реку по льду, стояла будка и висела табличка:

ООО "Богучаны-транспорт". Переправа. Цена 200 р.

– Это всё незаконно. Ну чистое самодурство, так в любом месте можно на реке, на дороге поставить будку и собирать деньги за просто так, за проезд по льду. Написано: проезд двести рублей. Ни кассы, ни чека у них нет, чисто местная самодеятельность. Но всё равно, у кого есть какой-то пропуск, тех пропускают. У кого нет пропуска, у тех должен быть какой-то талон. Если нет талона, можно и так проехать бесплатно, и без талона. Всё равно незаконно!

Из будки выбежала женщина, и, пересыпая речь матами, требовала пятьдесят рублей за право проехать бесплатно. Так и не получив их, ругаясь, она поспешила обратно в тёплую будку и с размаху упала на лёд. Поток ругательств ещё возрос. Вскоре проехали бесплатно.

Четыре дня и четыре ночи мы ехали на юг, лёжа в кузове грузовика, питаясь мороженой картошкой и растворимой лапшой (приготовленной на примусе).

14 февраля, утром, мы покатились по асфальту – о счастье! Асфальт – в районе сибирского города Канск. Водители уже не пили, опасаясь постов ГАИ, и от этого ехали быстрей.

На одной остановке – водители затормозили по нужде – мы чуть не лишились редкой самоходной женщины Ани Бухаровой. Причина была такая: Аня тоже вылезла из кузова “подышать”; водители не заметили этого и резво стартовали. Мы стучали и кричали в стенку кузова, но водители нас услышали не сразу. Аня бежала вслед за кузовом, но расстояние между нами всё возрастало и достигло трёхсот метров, пока наконец Ж.Лохматый, стуча бутылкой из-под мороженого пива по кузову, не привлёк внимание шофёров. Те остановились и подождали бегущую Аню.

Красноярск неумолимо приближался. Кольцо завершалось.

* * *

Интересно вспомниить: мы сели в этот кузов на окраине Туры в ночь с воскресенья на понедельник. В тот момент забортная температура составляла -49°. Такая же температура была и в кузове, но всё же кузов отапливался, и понемногу теплело. Весь понедельник, вторник и среду мы ехали в этом кузове, лёжа, перекатываясь, как дрова; отопление работало, и было всё теплей и теплей. Утром в четверг нас совсем разморило, начали снимать лишнюю одежду. Ну и работает же печка!

Когда же наши водители, после 1700-километровой четырёхсуточной езды на юг, выгрузили нас в центре Красноярска, – мы глазам своим не поверили: весна! Снег в городе почти растаял, казалось, вот-вот прорастёт трава; температура – плюс два! Пока мы ехали в этом кузове, снаружи потеплело на пятьдесят один градус!

Всего четыре дня назад мы покинули холодную пятидесятиградусную Туру; а здесь, в Красноярске стояла ранняя солнечная весна. Плюс два!!

Мы перенеслись из одного мира в другой и, как космонавты, выгрузившиеся из космического корабля после долгого полёта, озирались по сторонам, оглядывая вновь свою родную планету. И точно как космонавтам – ходить нам было непросто: после четырёх суток лежания в кузове мы позабыли технологию ходьбы. Стоять сложнее, чем лежать, но только космонавты и мы можем сравнить это на своём опыте!

Тепло попрощались с водителями. Отправились на почтамт. Потом, через несколько месяцев, отправили им по почте, в подарок, книги по автостопу.

Отсюда, с Главпочтамта Красноярска, мы стартовали на север 17 суток назад. Сюда мы вернулись. Наука победила!

Четырнадцатое февраля. Мы звоним домой. Как мы здесь собирались, так мы отсюда и расходимся.

Женя Лохматый и Аня Бухарова вернулись вскоре в столицу РФ, и порадовали всех остававшихся дома москвичей весёлыми и интересными рассказами о зимнем путешествии. Вновь увиделись мы только в Москве, а путь туда каждого был особым.

Руслан Осипов из Волгограда очень быстро вернулся на свои Волжские берега. Двое его друзей, с коими мы виделись последний раз в лагерном местечке Епишино (и которые затем на неделю застряли в Байките) – только недавно вернулись домой. Вся троица, побывавшая на далёком Севере, сразу же прославилась в различных местных СМИ.

Саша Казанцев ещё раз проявил своё звание специалиста по авиастопу и улетел – на другой день после нашего уезда! – на пустом "зековском" самолёте. Это стало четвёртым "летальным исходом" в жизни Казанцева (до этого ему случалось улетать из Египта, из Турции, и – в предыдущей зимней поездке АВП – из Нарьян-Мара). Так что Казанцев оказался в Красноярске значительно раньше нас, невидимо пролетев над нами в тот миг, когда мы тряслись в кузове грузовика где-то под Суриндой...

Сергей Березницкий, Полина Кулешова и Таня Яшникова провели немало дней в Ванаваре, всё ожидая прокладки зимника Ванавара-Тура. Так и не дождавшись, они разделились. Полина укатилась самоходно в Восточную Сибирь, а Березницкий и Яшникова достигли-таки Туры, сделав приличный крюк через Богучаны. В столице Эвенкии они были через месяц после нас. Пятидесятиградусные морозы отошли, зимники уже таяли, и, проведя неделю в Туре, они улетели в Красноярск авиастопом. Правда, не с первой, а с пятой попытки, – но наука всё равно побеждает. Гружёные большим количеством подарков (книжки, унты и даже оленьи рога), Таня с Сергеем вернулись в столицу и воссоединились с нами, приехавшими ранее.

Костя Савва остался в Сибири и исполнил-таки свою мечту покататься в одиночку по отдалённейшим зимним дорогам. Где-то на трассе (под Нижнеудинском) он повстречал Полину Кулешову, возвращающуюся из Эвенкии. Они вместе решили покататься по Сибири, потом поехали в Якутию – зимники уже таяли, но они двигались на север, и в начале июня достигли берега Ледовитого Океана. Целых два года они путешествовали по Якутии – автостопом, авиастопом, по рекам и пешком, потом перебрались на Чукотку, где провели ещё два года. В самом восточном посёлке России – в Уэлене, в местном сельсовете, они заключили брак и сделались мужем и женой, чем привели нас (обитателей Большой земли) в большое удивление. Вот, блин, предварительный и затяжной медовый месяц! С Уэлена Костя и Полина направились в путь обратно и проделали его быстро: в декабре 2006 года они вернулись домой. ПЯТЬ ЛЕТ длилось их путешествие! Но книг и заметок они так и не написали.

* * *

Так завершилось путешествие автостопом в Эвенкию, в самый центр России. До и после этой поездки у меня было много интересных экспедиций. И в Африку, и в Афганистан, и в наше зимнее и летнее Заполярье. И бывает, стоишь, ждёшь машину на какой-нибудь пыльной африканской дороге, ярко светит солнце, и вот, наконец, в этот или в другой день появляется машина, и мы трясёмся в кузове на каких-нибудь мешках или коробках – и я вспоминаю, да, вспоминаю эвенкийские зимники. Плюс пятьдесят и минус пятьдесят – чем-то это близко. Эвенкия и Африка, зимники и дороги Сахары – они между собою похожи.

А однажды мне в почтовый ящик засунули большой конверт из Туры. Это прислали газету “Эвенкийская жизнь” (N 8/2002). Я с интересом развернул; на обороте была большая статья про нас.
Статью почему-то озаглавили – «АВТОСТОПОМ ПО ЕВРОПАМ» !