На третий день пути из Якутска в Благовещенск мы приехали в поселок Большой Невер или просто Невер. Это легендарное место для многих якутян, особенно дальнобойщиков и экспедиторов, которые с большим трудом, лишь спустя несколько недель добирались сюда, на Большую землю, чтобы запастись провизией и разнообразной продукцией, которая была так нужна у нас на Крайнем Севере. В советские времена это была главная перевалочная база для грузов, поступавших в Якутскую АССР. Сейчас посыпанная гравием дорога намного улучшилась, но кочки и выбоины отбили пассажирам все бока. Такие трассы даже в бедных Индии или Непале можно найти с трудом.
Мы остановились в центре Невера, где напротив плакатов, рапортующих о добыче золота на здешних приисках, стояла столовая ООО «Аурун» (я думаю, это так называется сейчас бывшее «Неверзолото»). Здесь мы позавтракали, якутская семья в машине съели пирожки. Деньги у них закончились (их тем не менее хватало на выпивку по ходу поездки) и пирожки им купила коммерсантка Варя. У Дуни было паршивое настроение, но в отличие от предыдущего дня вела себя тихо. Видимо, думала, что ее и дочь ждет в реабилитационном центре.
В паре десятков км от поселка мы неожиданно выехали на большую автомобильную развязку, это федеральная трасса Дальний Восток, с такой помпой разрекламированная в прошлом году премьером Путиным, когда он проезжал по ней на «Ладе-Калине». Вдоль трассы власти выстроили симпатичные гестхаусы, рестораны с туалетами, мы остановились на обед около одного такого комплекса. Оно было еще не полностью достроено, но ресторан работал, в отличие от туалета. Здесь также можно было принять душ, но цены поистине грабительские – за помывку просят отстегнуть по 1000 рублей, из услуг кроме горячей воды дают кусок мыла.
Мыться нам не хотелось, побыстрее бы добраться до Благовещенска. Водитель разузнав еще утром в Невере обстановку рано свернул с трассы на проезжающую мимо городка Свободный дорогу. Помню красивый, по-южному роскошный лиственный лес вдоль дороги, бедные деревеньки с покосившимися избушками. Кое-где сидели бабушки и продавали в стаканчиках свежую землянику. Водитель остановился возле одного дома, купил березовый веник – собрался в Благе сходить попариться. Продают очень дешево, за 30 рублей, тогда как в Якутске такие веники идут по 200.
Больше никакой торговли не наблюдалось. Городок Свободный, где российские власти строят новый космодром в замену казахскому Байконуру, выглядел очень бедно, даже не верилось глазам, что отсюда будут отправляться в дальний космос суперсовременные корабли и спутники.
Не доезжая до Благовещенска мы свернули с трассы, чтобы подбросить якутскую семью в реабилитационный центр в Белогорье. Центр как помню назывался «Новое поколение» или что-то сходное, им руководит одна набожная местная семья, муж русский, а жена то ли якутка, то ли из Якутии. У них есть несколько центров и ферм в области и власти их деятельности оказывают посильную помощь.
Дело в том, что эта семья взялась за трудное, но социально значимое дело перевоспитания и лечения божьим словом бывших наркоманов, пьяниц, тунеядцев, экс-заключенных и других лиц, неприспособленных к жизни самостоятельно. Основной метод в работе – убеждение и трудотерапия. Разводят коров, свиней, выращивают овощи в подсобном хозяйстве.
Содержание и излечение трудотерапией в центре не бесплатное – родственники пациентов должны платить по 5 тысяч рублей в месяц на человека, но если пациенты центра хорошо трудятся, то им выдаются какие-то деньги, и цена за проживание также снижается. Пациентам в центре выдают рабочую, повседневную одежду, обеспечивают питанием. Еженедельно директор центра проводит в Благовещенске собрания, и это кроме других занятий и уроков.
Денег у Дуни, ее сестры и Васи, как мы поняли, не было, и на наши расспросы Варя отвечала, что за их проезд до Благовещенска заплатила администрация Немюгюнцев. А кто же тогда будет платить по 5 тысяч в месяц на человека? Видимо, также администрация, отвечала она. У нее задача маленькая – в целости и сохранности доставить пациентов в центр, а что будет дальше она толком не знала.
Дуню же с Васей главным образом волновал вопрос – Можно ли сбежать из центра. Ее старшая сестра, уже проживая здесь один год, отвечала – нельзя, милиция Амурской области ловит бегунков, возвращает в центр. Там у директора есть специальная комната для разговора по душам, где он в качестве крайней меры предлагает им свободу, возвращая одежду и личные вещи, с которыми пациенты прибыли в центр. На счет того, действуют ли такие способы, я не знаю.
Наконец, после небольших поисков мы у центра – нас встречают пара мужиков, как их назвала Варя, «уже просветленных, излечившихся». Встретили они якутскую семью радушно и те скрылись в четырехэтажном доме, где располагается один из приютов реабилитационного центра. Их ждала новая жизнь.
Лично я считаю, что такие центры имеют право на существование, пусть даже они связаны с религиозной пропагандой. В центре пациенты избавятся от дурных привычек, может быть приобретут какие-то полезные навыки и умения, которые пригодятся им в дальнейшем. Жатаец же был настроен гораздо скептически, все жалел красивую 18-летнюю дочку Дуни и говорил, что эта трудотерапия - просто узаконенное рабство.
Мы же двинулись в город. Варя пригласила меня остановиться в ее гестхаусе на окраине Благовещенска, там ее уже ждал муж, привезший из Владивостока новый корейский микроавтобус. В гестхаусе было полно якутских коммерсантов, они круглый год ездят в Китай и на рынки Благи за товарами. Поужинав в саду с Варей и ее мужем я отправился спать – завтра утром надо будет пересечь Амур и я еще не знал, какие проблемы ждут меня на другом берегу.
От Тынды до Благовещенска на машине
