Сейчас я вас разочарую (хотя кого-то, возможно, обрадую) – это не я летала на параплане. Я высоты боюсь и роль Икара – не мое амплуа. Мне трудно представить, какая сила могла бы заставить меня добровольно сигануть с горы, пусть даже и с крыльями. Это моя подруга немного экстремал, а я просто ездила вместе с ней наблюдателем на ту самую гору. Во-первых, мне было тревожно отпускать ее одну непонятно куда и не пойми с кем. А во-вторых, фотокоррское чутье подсказывало: будет интересно. Или, по крайней мере, красиво.
С самого утра Маша с тревогой поглядывала на небо. Обычно безупречно голубое, именно сегодня оно почему-то было бело-серым с небольшими голубыми проплешинами. При неподходящих природных условиях запланированный полет, за который уплочено целых 60 евро, мог и не состояться. Это тревожило; но еще больше беспокоила возможность того, что полет все-таки состоится при любой погоде. С трудом дождавшись назначенного часа, мы пришли на условленное место на Променаде, откуда нас должен был забрать инструктор. Он явился с опозданием, и это добавило волнений: недаром говорят, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Но его приветливость, а также накачанность, подтянутость и загорелость внушали доверие, и я успокоилась. Маша вроде бы тоже, по крайней мере, внешне. Мы сели в его машину и отправились, можно сказать, в неизвестность. Неподалеку от пляжа Бечичи у парапланеристов так называемая «база» — большая ровная площадка. Туда они приземляются и там же держат снаряжение. Мы сделали остановку, чтобы забрать необходимую амуницию и еще одного инструктора, очень похожего на «нашего». Потом выяснилось, что они братья. Пока инструкторы загружали багажник, Маша успела пообщаться с дяденькой-туристом, который только что приземлился. У того был пришибленный вид и не очень внятная речь. Тем не менее, на вопрос, сколько времени занимает полет, он ответил конкретно: «Да кто ж знает — смотря как бояться будешь».
Двинулись дальше, в горы. Минут пятнадцать забирались по серпантину выше и выше, Маша с тревогой смотрела в окно, и на ее лице отражалось недоумение на тему «и чего же мне не нравилось внизу». Наконец, оставив машину в небольшом «кармане» у дороги и еще метров триста пройдя пешком по горной тропе, мы оказались на небольшом плато, застеленном чем-то похожим на сукно или ковролин. Инструкторы стали готовить снаряжение к полету.
Маше доверили держать шлемы.
А я бегала по площадке и восхищалась видами. На соседней горе красовалась полуразрушенная крепость, вершины других соседних гор были скрыты облаками, а с горы, на которой находились мы, как на ладони была видна вся Будванская ривьера. С противоположной стороны нашего плато раскинулась масштабная помойка (фотографировать ее я не стала).
Наконец, снаряжение подготовлено, параплан расстелен на зеленом ковролине, и у Маши забрали шлемы. Минут десять на эту хрупкую девочку навешивали доспехи — рюкзак-кресло с множеством ремешков, застежек и карабинчиков. Все это затягивалось и застегивалось вокруг плеч, ног и талии. Один из шлемов нахлобучили ей на голову. Брат инструктора почему-то посмеивался.
Еще пара минут, и можно петь «заправлены в планшеты космические карты». Готовность номер один.
Теперь я могла наблюдать только издалека, чтобы не оказаться под ногами у этих экстремалов во время их разбега. Дальнейшее свершилось так быстро, что я едва успела включить серийную съемку… Тут я долго думала, как живописать происходящее, но слова никак не передавали всей торжественности момента…
Несколько минут я бегала по краю плато и ловила в объектив удаляющееся крыло с двумя маленькими фигурками под ним.
Без «показаний» непосредственного участника мой рассказ был бы неполон. Я попросила Машу написать несколько фраз об ощущениях во время полета. Маша не писатель и свой ЖЖ не ведет, но впечатлениями поделилась.
– Первая мысль, после того как ноги почувствовали внизу пустоту, была из разряда черного юмора: а можно я сойду? Вторая: ептыть, я же лечу! Следом возникло потрясающее ощущение, словно за спиной крылья, и я поняла, как же здорово живется пернатым. Потом мы поднялись в облака и там стало холодно и неуютно. Еще я видела, как ты нас снимаешь снизу, такая маааааленькая. Страшно было, когда на высоте метров двухсот прямо над морем инструктор поставил параплан под углом 45 градусов, и мы быстро закрутились с какой-то дикой скоростью. Вот тогда я торжественно пообещала себе, что если выживу, то всегда буду слушаться маму. И тут я услышала из-за спины восторженный вопль – «Супер, да, супер?!». Инструктор, твою мать, еще один такой «супер», и я на земле тебя грохну! Во время приземления кто-то у меня в голове пытался юморить: оёёёй, земляяяя, щас мы как шмякнемся на нее... Но приземляться было совершенно не страшно. Мягко встали на ноги, и я сразу же села, т.к. эти самые ноги меня не слушались. А потом была мысль: неужели я все-таки это сделала! Для меня это было некое преодоление собственного страха. И да. Я это обязательно когда-нибудь повторю!
Несколько фотографий с Машиного фотоаппарата, который, конечно же, летал вместе с ней.
Мне очень хотелось заснять процесс их приземления и встречу с землей, но увы: нам с братом инструктора спускаться с горы на машине было дольше и мы опоздали, так что я застала придавленную эмоциями Машу, уже сидящую на камушке, и инструктора, сосредоточенно расцепляющего застежки и карабины. Приключение закончилось. Благополучный его исход следовало немедленно обмыть.
