«Бог мой, куда я еду? Там же просто ничего нет, там пустота!..» Так я думал в мае 2007 года, переупаковывая экспедиционный багаж во дворике обшарпанной гостиницы в маленьком селении Красная юрта на Монгольской границе. Время от времени я бросал взгляд на грунтовую дорогу, уходящую от пограничного перехода вглубь страны. Что же было там такого, что рождало эти отнюдь не веселые мысли? Дело в том, что там просто ничего не было! Где-то через километр от границы дорога поворачивала за пологие серые горы и терялась в ущелье. Собственно это и приводило в растерянность – пустыня, где только одна краска – серый цвет. И больше ничего… Разумеется, я был в курсе что дальше на юг – Тибет, Непал, Индия. Я так же знал, что Монголия необыкновенно красивая страна. Но чувство смятения, не покидавшее тогда на границе, не покидает меня и по сей день. Не разочарование вызывает это чувство, - оно приходит тогда, когда сбываются мечты!
А началось все, наверное, лет десять назад, и открытием для себя Монголии я обязан своей маме. Она вела курс по истории культуры Древней Руси и несколько занятий были посвящены Великой Степи, крепкими узами связанной с наши народом. Потом была книга Исая Калашникова, потом многолетний интерес к цивилизации тюрков и работа с культурным наследием народов Сибири, выходцев из Степи. Позднее, оказавшись в Горном Алтае и побывав в высокогорных степях долин рек Чуя и Улаган, решение ехать дальше в Монголию пришло само по себе. Зимой 2007-го без всяких вакансий о работе я написал письмо Евгению Горбику, руководителю «Терры-Монголии», пожалуй, единственной фирмы у нас в Сибири, успешно делающей туры в Монголию. На удивление он мне сразу ответил. Недолгая переписка, отправка документов, быстрое получение визы и долгое ожидание весны. Признаться честно – я не верил. Не верил, стоя на вокзале своего города, не верил в Барнауле, не верил в Ташанте на границе, более того – я не верил, когда уже четыре дня ехал по Монголии.
Десять километров до Поднебесной.
Один из участников летнего похода точно подметил, что спрашивать о расстоянии бесполезно, надо сразу узнавать сколько времени будем ехать. В общем, он прав, кроме одного – время здесь течет странным образом. С одной стороны, как отмечают многие, здесь оно остановилось, и по всей видимости ооочень давно, но об этом далее. С другой стороны все меняется слишком быстро. Вопреки бытующему мнению, считать Монголию одноликой – великое заблуждение. Это цветная страна, и каждую минуту появляется новая нота, в корне меняющая всю гамму. Описывать краски – так же бессмысленно, как вспоминать терпкий аромат степи. Скажу другое: мысли и ощущения здесь меняются так же быстро. Такое чувство, что не можешь догнать своего Белого кролика. Бежишь дальше и дальше и вот снова что-то совершенно иное, ни на что, виданное ранее, не похожее. И так постоянно. От кого или к чему бежать не важно, важно другое - здесь мир, и правда, живет по другим принципам и законам. Если хотите – Другая Планета – точная формулировка Евгения Горбика о Монголии. И это действительно так.
Даян-Нуур – озеро на границе Западной Монголии и Китая, здесь совсем рядом, буквально за вот этим горным хребтом. Ну как назвать это место, если не Край Света! И понимаешь это только там, на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, уплетая баранью лопатку, зажаренную на кизяке. А по-другому быть и не может. Над тобой звездное небо, и начало его буквально за той горой, где начинается Поднебесная империя.
Сегодня мы видели двух лебедей на маленьком озерце – пара! Говорят, что они не расстаются всю жизнь. Спустя месяц я буду несказанно рад, увидев их снова на этом же озере.
Два раза в этом году я был на Даяне. Сюда сложно добраться, но оно того стоит – здесь почему-то вспоминается дом и проблемы из той, другой жизни. Здесь с высоты они кажутся чересчур маленькими и не существенными. Понимаешь, что сам их придумываешь и сам назначаешь им значимость. Почему здесь такие чувства, горы? Или степь по которой нужно долго ехать к этим белоснежным горам Монгольского Алтая?
Когда-то давно в котловине Даяна лежал мощный ледник. Мы гуляли вверх к еще одному озеру, Хаара-Нуур. Поднявшись на две сотни метров вверх вдоль каскадного водпада, меня осенило – озеро лежит в древней морене. На верху под перевалом, уводящем в Китай нам встретились люди. Летом они выезжают сюда пасти яков. Мы просто сели на берегу озера в тени лиственниц и сидели молча минут пятнадцать. Мы не знали их языка, а они нашего, но было интересно просто смотреть друг на друга – разных людей, встретившихся на Краю света:).
Нужно открыть путь.
Иногда везет. Мне повезло в июне месяце, когда я стал старшим группы из двух человек, поехавших первый раз в жизни за границу в Монголию. Екатеринбуржцы Дима и Таня, такие забавные - им все интересно и спустя день они в восторге от Моноголии. А я смеюсь, смеюсь в первую очередь над собой, поскольку сам еще пока что гость в этой стране, но взахлеб рассказываю им про историю, традицию и культуру. Таких благодарных слушателей у меня не было с прошлого года. Я люблю людей, которые просто смотрят на вещи. Вот давайте я вам скажу, что собирать кизяк - очень интересное и даже медитативное занятие. Как вы к этому отнесетесь? Да, да, именно те самых лепехи, что оставляют яки и барашки в степи, а ты идешь и собираешь их, потому что дров много с собой увезти не получается, но нужно готовить еду и вечером греться у костра. Дима и Таня без всяких предубеждений идут и собирают, находя это занятие увлекательным. Я полностью их понимаю, но все равно мы: Булат-Бек – водитель, Анна - мой помощник в маршруте и я, несколько в шоке, от их активности ко всему – от рыбалки до готовности прямо сейчас и в горы. Лишь за одно они нас ругают, мы их постоянно вкусно кормим. Это не работа, - с такими людьми, действительно, путешествуешь сам!
Впятером мы выезжаем с Даяна, оставляя двух братьев из Новосибирска - наших спутников Эдуарда и Диму, у них наконец-то начался клев хариуза. Едем по новой для меня дороге в Буянт, одно из немногих мест, в Западной Монголии, где проживают именно монголы. Основное же население в этих краях казахи.
Оказывается, пустынные пейзажи, что нам уже приходилось видеть в Монголии, на самом деле просто оазисы по сравнению с тем, что предстало нам в горном каньоне, ведущем к Буянту. Солнце печет нестерпимо, и скалы вокруг покрыты настоящим пустынным загаром. Здесь очень тихо, неслышно насекомых. Нет, жизнь здесь есть, иногда видишь ящериц. Но здесь нет воды, не растет трава, нет птиц. Правильно – просто долина смерти. Благо перевал не такой уж длинный и в скором времени мы выезжаем в долину реки, где и находится селение с милым названием Буянт. И первое, что нам встречается - глинобитная мечеть, со специальным балкончиком на котором муэдзин в положенное время распевает призывы к намазу. Улицы пустынны, лишь изредка ветер проносит перекати-поле. «Вестерн», - сказал кто-то, - «И здесь точно есть индейцы». Это оказалось правдой. Проезжая дальше, мы останавливаемся у буддистского монастыря. Весьма забавное сплетение религий для такой маленькой деревни.
Закупаем прохладительные напитки, а так же шикарные шляпы из Ховда в местной лавке. Ко мне подходит Дима и говорит, что нужно выйти на улицу и кое-что там посмотреть, тем более, что меня зовут. Я видел много людей забавной внешности, от хиппи до шаманов, но то, что мне предстало на пыльной улице Буянта, где уже собралась толпа зевак, было из ряда вон выходящее. В пурпурной облачении, выгоревшем на солнце и покрытом степной пылью и пятнами, стоял лама. В полтора раза меньше меня ростом, с добродушным лицом, двумя огромным серьгами в ушах и двумя длинными косами. Просто не могу не сравнивать его внешний вид с видом североамериканского индейца. Переминаясь с ноги на ногу, он постоянно улыбался и что-то без умолку толковал на монгольском наречии. Складывалось такое впечатление, что он нас давно поджидает и очень рад встрече. Его звали Болд и единственное, что он хотел - просто со мной сфотографироваться. Мне стало не ловко, я и не думал, что встреча с ламой произойдет именно так и почему именно со мной так важно ему сфотографироваться? Когда мы встали рядом, он настоял на том, что обязательно нужно прикоснуться головами друг к другу. Задержаться подольше у нас не выходило по времени, и после фотосессии мы попрощались. Благословив нас в путь, он побрел со своим спутником, молодым монахом, к монастырю. На прощание я не удержался и произнес: «Ом Мане Падме Хум», он развернулся и что-то ответил, но было уже не слышно. Вот такая вот забавная встреча, над которой просто нельзя не задуматься.
При выезде из города, первое, что желали сделать все после раскаленного каньона – это окунуться в реку. На берегу реки мы устроили пикник и наконец-то решили отведать баранью лопатку, запеченную в углях днем раньше. В шаманских практиках баранья лопатка используется для гадания, ее бросают в костер и по появившимся трещинам шаман получает видение. Как амулет я видел раньше баранью лопатку у тувинского шамана Гендоса, когда он приезжал в Новосибирск. По случаю рассказал это ребятам. Когда все насытились нашпигованной ароматными травами бараниной, назрел логичный вопрос, - что делать с лопаткой. Булат Бек, слышавший разговор, молча взял ее и надломил в тонком месте.
- Для чего это, Булат Бек?- спросили его.
- Нужно открыть путь.
- Какой путь, куда и зачем его открывать? - молчит.
Но каждый из нас внутренне понимает, какой путь и для чего его нужно открыть…
Великая степь.
Вам часто звонит любимый человек с ледяного четырехтысячника на Краю Света, на который сейчас обрушится облако града, и будут хлестать молнии? Вот и я подумал, что идея весьма интересная. Пришлось вступить в безмолвный спор с Анной, вдвоем ехать на восхождение мы не могли, поскольку кто-то должен остаться в нашем лагере на озере Толбо-Нуур. Оправдывало меня только одно - Аня годом раньше была на вершине горы Сайр, я же в этих местах был первый раз.
Задумка с восхождением была экспромтом, и вовсе не входила в планы нашей небольшой экспедиции, но Дима с Таней с энтузиазмом отнеслись к этой затее. И вот мы уже трясемся по крутому склону на подъезде к горе. После закипания воды в радиаторе выгружаемся из машины – дальше пешком. Подъем не очень крутой, но хватит ли сил, ведь идем без акклиматизации? Конечно, четыре километра – это не много, но горная болезнь дает о себе знать, тем более городскому человеку. Первый взлет и после получаса хода – отдых. На ребят смотреть жалко, да и сам я не шибко в этом году успел полазить по горкам. Но это ничего, после первого отдыха идется гораздо легче, в чем мы все и убеждаемся. Еще пара привалов и мы на предвершинном седле. Ребята просто молодцы, а я благодарен им за свидание с вершиной. Погода ухудшалась, на нас шло мрачное облако, впрочем и горняшка давала о себе знать, впервые прочувствовал это на себе. Было принято решение идти на спуск. А вечером у нас был праздник - репетиция расставания, завтра мы выезжаем к границе и послезавтра ребята уезжают в Россию, я же остаюсь еще с одной группой. Беседа у костра затянулась долго, тем более что тема была очень интересной.
Мне нравится старый анекдот-загадка про то, что Монголия самая независимая страна. В этом есть и далеко не юмористический смысл.
Что знает подавляющее большинство о Монголии – это страна Чингисхана и татаро-монгольского ига. К сожалению, заастую знание об этой стране этим и заканчивается. Булат Бек, наш водитель, по национальности казах, как, впрочем, 90 процентов населения Западной Монголии в Баян-Ульгийском аймаке. У него высшее образование, полученное в московском вузе и мне давно хотелось поговорить с ним о Монголии и традициях его народа и монголов, тем боле что предпосылки к этому были. Дело в том, что постоянно находясь вместе в последний месяц, я время от времени интересовался у него о разных вещах так или иначе связанных с бытом и традициями. Обязательно встретится и поговорить со встреченным в пути, процесс как убивают барана, национальная кухня, казахский и монгольский языки и многое другое - все это весьма интересно и сразу бросается в глаза, когда приходится жить в обществе с другим традиционным укладом. Признаться, до приезда в Монголию у меня было предвзятое отношение к казахам и киргизам. Возникло оно после путешествия зимой 2005 года в Казахстан и Киргизию. Тогда мы с моим спутником Сергеем попали под прессинг прямо на границе этих двух государств. Нас буквально хотели обобрать до нитки, потом воочию пришлось наблюдать ночную жизнь на вокзале Бишкека и Ошский рынок. Все это было за месяц до революции в Киргизии. Впечатлений хватило надолго.
Разговор начался с сокровища Чингисхана, по легенде находящегося в его гробнице, как раз где-то здесь в Западной Монголии, по крайне мере здесь и на плато Укок, пограничном районе Алтая и Монголии, его чаще всего ищут. Чингисхан, как оказывается национальный герой Монголии, вопреки нашему представлению об личности этого тирана. Что же, рискую быть не понятым, но я так же считаю Чингисхана одной из самых выдающихся личностей в истории всей цивилизации. Да, беспощадный истребитель целых народов, умывший кровью всю Азию тем не менее является ключевой фигурой в дальнейшей мировой истории. Мы не знаем как развивался бы мир не появись монгольская империя, как, впрочем, мы не знаем истории наших вождей, по сути не отличавшихся гуманностью от Чингисхана. Можно долго спорить, но так или иначе мы живем в мире, развитие которого, во многом было определено этой личностью. Но кто они в таком случае эти Монголы?
Вся история Великой Степи связана с постоянным рождением новых народов, стремящихся к Западу. Нет их было не так много - были ключевые племена, под знамена которых вставали их соседи, соседи соседей и так далее. Были, гунны, были сарматы, были монголы, буквально горстка племен, зарождавшая волнение во всем Древнем мире. И все они были из одного очага - из Монголии. Что известно нам о них - далеко не так много как о Римской империи. Рождение великого Хана Чингиза из изгнанного своим родом мальчика Темуджина ни много ни мало напоминает разборки пастухов (простите за грубость), находящихся под гнетом Тангутского царства и Китайской империи. Есть ли аналогичные примеры в истории? Есть, но не такого масштаба. Но это лирическое отступление. Племена, вокруг которых крутились интриги становления этого вождя известны, их не так уж много: меркиты, найманы, тайчиуты, татары и другие. Это скорее даже роды, чем разные племена. Моим удивлением было то, что народы эти не канули в историю, память об этих древних родах свято хранится до сих пор, и более того соблюдаются древние обычаи крови. Никогда член одного племени не берет невесту из своего рода, только из другого, и вовсе не наобум. Как рассказал Булат Бек, стыдом и позором считается не помнить своих предков до седьмого колена, и не знать взаимоотношений своей семьи с другими родами. В разговоре он подчеркивал некоторую этническую разность казахов Западной Монголии и Казахстана. И вот она растерянность, а что мы тогда вообще можем знать об истории и тем более понимать ее ход, когда далеко не каждый из нас знает имена прапрапредков.
Разумеется это далеко не полное содержание нашей беседы, но смысл в другом. Вот уже несколько лет меня влечет этнография и культура малых народов. Ведь стоит копнуть и открываются факты, уводящие в горизонт неисчерпаемых знаний. В этой мозаике постоянно не хватает каких-то элементов, и никогда нет целостной картины, как нет ее и в истории нашего народа. Но одно присутствует всегда: в горловом напеве пастуха и в шаманском обряде, в традициях охотника и в узорах вышивки, буквально во всем – это связь с природой. Природой степей, тайги и гор. Это как незримая нить, но всегда понимаешь что все именно от туда, в этом корни. Это то, что в городской жизни потеряли Дима и Таня, потерял и я когда-то, да в общем все мы. Очень часто в ходе моей работы приходится слышать отзывы об алтайцах, тувинцах, казахах, монголах и русских староверах, что это отсталые развитием люди, грязные и не имеющие смысла жизни, живущие как дикари в дикой природе. Что же, пожалуй, я соглашусь. При одном условии, давайте мы признаем себя в таком случае невеждами и сиротами, не помнящими своих родителей, не имеющих нравственного и культурного развития, потому что добровольно его обменяли когда-то на лучшую жизнь, хотя нет – просто на что-то другое.
