Варненские истории. часть 4. Камчия.

- Ну и какого черта мы сюда приперлись?!
Этот вопрос за два часа я уже слышал раз в двадцатый. Мы сидели на берегу речушки под названием Камчия, что в двадцати километрах от Варны, и пытались ловить рыбу.
Метрах в тридцати от нас стояла наша палатка, возле которой жены варили уху из предусмотрительно и заранее купленного осетра, не забывая при этом «перемывать нам косточки».
Местечко было довольно живописным – густая растительность, абсолютно голубое, без облачных вкраплений, небо. Крутой, густо поросший папоротником овраг, в низине которого мы расположились. С одной стороны – река, с другой – Черное море, и я почему-то посчитал, что рыба здесь наверняка должна водиться.
Как оказалось – ошибался, хотя видом своим старался не показывать другу своих сомнений. Но он уже давно все понял без меня.
- Нет, понимаешь, мы все делаем наобум! В любом деле нужно найти метод, а затем беззаветно следовать ему! Мы можем просидеть тут безрезультатно еще пять часов, но, не найдя метод – ничего не добьемся!
Говоря эту ахинею, мой друг стал решительно сматывать свою удочку. Я уже понимал, куда он клонит.
- Слушай! Ну давай подождем до вечера, а потом начнем искать метод! У меня печень скоро отвалится!
- А я тебя ни на что и не агитирую, как видишь. Сейчас заберусь вот на эту горушку, а за ней – поселок. Куплю себе немного «наливной биры» (разливного пива болг.) и сразу дело пойдет по-другому. Не бойся, машину я брать не буду, схожу пешком.
- Сделай одолжение – кивнул я . – Не хватало мне тебя еще из полицейского участка вытаскивать.
Последнюю фразу он уже не слышал, энергично вскарабкавшись на овраг.
- Куда он опять поперся?! – откуда не возьмись рядом оказалась его жена.
- Он сказал, что у него пытливый ум и ему интересно познакомиться поближе с непринужденным отдыхом местных обывателей – ответил я. – Ему не дает покоя слава Миклухо Маклая и он решил все записывать, а потом издать большой этнографический труд и непременно получить Нобелевскую премию. – говоря эту ерунду я пытался отвлечь ее от нерадостных мыслей.
- Вот урод! Я так и знала – нежно протянула она, «ласково» глядя ему вслед. – Вот ты скажи, ты ведь его друг! – обернулась она ко мне. – Что за метаморфозы происходят с человеком?! Дома – нормальный, успешный, уверенный в себе мужчина, а как только стоит на отдых куда-нибудь с ним уехать – превращается в законченного алкоголика, которого ничего кругом не интересует и который смотрит на мир сквозь граненный стакан?!
- Ну как тебе объяснить – пожал я плечами. – Работа у человека ответственная. Заседания, совещания, принятие ответственных решений – это всегда стресс. Он живет в бешеном ритме и не может позволить себе расслабиться нигде, кроме как на отдыхе. Я думаю, понять его можно.
- Да нельзя этого понять! – вскричала его жена. – Всегда человеком нужно оставаться, а не растением! Он вообще подумал – как мне с ним отдыхается?!
Махнув рукой, она пошла к палатке. А я продолжал тупо сидеть с удочкой, хотя и идиоту уже было понятно, что ничего я здесь не высижу. Меня пока удерживало знакомое всем рыбакам чувство: «А вдруг, сейчас вот через минуту клюнет!...»
Тем временем метрах в ста от нас припарковался видавший виды «Фольцваген» и две семейные парочки стали неторопливо выгружать из него свои пожитки.
Я в сердцах сплюнул. Мы так надеялись оказаться одни! Что это за отдых на природе, когда вокруг тебя чужие люди! Обидно….
У нас было только наше море, только наша река и живописный овраг, а теперь придется делить все это благолепие еще с кем-то!
Я встал и направился к ним, в надежде уговорить их найти свое живописное место, а наше оставить нам.
Оказалось – бесполезно. Немцы. Которые, к тому же совсем не знают английского, не говоря о болгарском и русском. На все мои, непонятные им уговоры и жестикуляцию, мило улыбаются и хлопают глазками.
Махнул рукой и опять сел с удочкой. Ничего уже не поделать. Не сворачиваться ведь самим из–за этого!
Один из немцев подошел ко мне и сел рядом на бревно. Показывая на удочку и на реку, спросил что-то труднопроизносимое. Мол : «Как успехи в рыбной ловле?»
- Хреново, как – ответил я по-русски.
Немец протянул мне свою визитку. На белом квадратике была надпись «Курт Вагнер», а внизу «БалконненГеландер». Гирлянды на балконы он, что ли, вешает?
Покрутив ее в руках, так и не поняв последнего слова, протянул ему руку и представился.
Завязался нехитрый диалог, и что самое интересное – мы практически понимали друг –друга! Несмотря на то, что я говорил по-русски, а он – по-немецки.
Так продолжалось с полчаса, пока на вершине оврага не появился ОН.
Мой друг возвращался с поселка. Он шел уверенным шагом слегка принявшего «на грудь» человека, в карманах брюк у него торчало по бутылке ракии. И он, конечно, не обращал внимание на такие мелочи, как то, что с крутого оврага нужно спускаться осторожно, особенно в его состоянии.
Мы с Куртом в это время мило и непринужденно беседовали. И, казалось бы, ничего не предвещало беды, но….
Сначала откуда-то сверху ко мне на колени упала целехонькая бутылка ракии. Мы с Куртом переглянулись. Через мгновение еще одна бутылка падает возле Курта и разбивается. Ну а после, с отборным матом, к нам на колени, как будто с неба, свалился мой приятель.
Курт, не привыкший к таким чудесам, начал что-то отчаянно кричать по-немецки.
Мой друг, услышав немецкую речь, и поняв видимо для себя, что нас снова оккупировали, схватил немца за грудки, и со словами:
-Что, сука, русских не любишь?!- влепил ему смачный удар между глаз.
Немец упал и пребывал в раздумье. Я схватил своего приятеля, и, как следует встряхнув, поставил на ноги.
- Ты чё, дурак что-ли?! Ты что творишь?!
- Понимаешь, Андрюха – мой друг по-видимому был сам удручен произошедшим. – Это не я! Я не хотел! Это ата…ата..
- Атавизм! Все понятно с тобой, защитник Родины! – я попытался поднять Курта. – Ну, и что теперь будем делать?!
- Слышь, братан! – мой друг наклонился над немцем, который начал приходить в себя и тихонько поскуливал. – Ты это …..извини, а! Ну давай мировую выпьем! Ну не хотел я, само получилось!
Два часа спустя….Наши жены начали уже готовиться ко сну. До этого, попеременно меняя банки с пивом из сумки-холодильника, они прикладывали их ко лбу Курта, который начинал пунцоветь. Мой друг тем временем отпаивал немца ракией.
Естественно, не забывая при этом и себя.
Я сидел рядом и лениво тянул пиво, которое становилось теплым после прикосновения с гематомой Курта, и любовался звездами.
Над Камчией затягивалась ночь, и она была прекрасна. На море начинался небольшой шторм, и слышно было только тишину и шум разбивающихся о берег волн.
Впрочем, нет. Слышно еще было вот что…
- Понимаешь, гребанный ты немец, вы хоть и засранцы все, но достойны уважения! – мой друг обнял Курта за плечи и пытался говорить «за жизнь».
Курт обреченно сидел и кивал головой. Он уже понял, что с этим русским дядькой шутить опасно, поэтому соглашался на все – и на доводы друга, и на налитую ракию.
- Помнишь, Андрюха, лекции по философии?! Был такой американский ученый….как его…а, Хайгитлер!»
При слове «Хайгитлер» Курт обратился в пружину и приготовился убежать.
- Хайдеггер – поправил я своего друга. – Помню…
-Ну да, этот самый! Осно…вопо…ложник….- это слово уже давалось моему другу с трудом. – Короче, мы: и вы, немцы, и мы – русские – экс…ги…би…ционисты! – еле выговорил мой приятель.
- Экзистенциалисты- поправил я его. При этом чрезвычайно удивляясь тому, что он, отсидев всего одну лекцию по философии, тем не менее смог вынести какие-то знания.
- Ну да, да….- кивнул головой друг. – И вы, фашисты, и мы веками боролись за национальное ссссс….
- Самоопределение – подсказал я.
- Ну да! Андрр-рюхх-ха! Ты меня с полуслова понимаешь! Дай я тебя поцелую!
- Не стоит. Поцелуй лучше эксгибициониста – я встал, чтобы размять ноги.
Мой друг смачно поцеловал Курта в щеку. Немец в панике завращал глазами, решив видимо, что этот «крэйзи раша» его еще и изнасилует.
- Понимаешь, немчура ты позорная – между тем продолжал мой друг. – Хоть Гитлер ваш и был чмом последним, это ерунда все! Вы, немецкий народ, как и мы, русский, вы…..о-на-нисты!
Курт послушно кивал головой.
Я ухмыльнулся и пошел спать, оставив онанистов наедине друг с другом.
…..Полночь. Я проснулся и вылез из палатки покурить. Застал идиллическую картину. Немец сидел на бревне, покачиваясь, словно иудей в молитве, приканчивая из горла остатки ракии. Мой друг уже мирно похрапывал, положив голову ему на колени.
- Эй, приятель! Давай «цурюк на хауз»! Немецкая колония в ста метрах левее. А мне еще этого недоделка до палатки тащить!
Курт обернулся ко мне и посмотрел невидящими глазами. На губах играла пьяная ухмылка.
- Да пошьоль ти… - протянул немец.
Я улыбнулся ему в ответ. Общение с другом явно пошло ему на пользу. Я и пошел – досыпать дальше, зная, что мой приятель в надежных руках.