Моя любовь к Италии началась с прочтения книги А.Волкова «Скитания». Было это лет в 11. Книга рассказывала о жизни великого астронома и философа средневековья Джордано Бруно. Так красочно Александр Мелентьевич, автор «Волшебника Изумрудного города» и всех последующих историй о приключениях Элли, описал Италию и историю любви Филиппо Бруно к юной еврейке Ревекке, что книга «Скитания» была замусолена мной до черноты. Вот тогда и родилась мечта о сказочной и далёкой Италии. Я и предположить не могла, что мечте моей суждено осуществиться через много лет. Да, но до этого, в студенческие годы, я закончила курс по изучению итальянского языка. Даже занималась переводами рассказов Альберто Моравия. Италия стала моей idea fixe.
Итак, заветная мечта осуществилась в октябре 2000 года. Ну,если не считать выездом за границу нашу репатриацию на историческую родину моего мужа , то Италия стала, действительно первой заграницей. Подготовились к поездке плохо, наспех. Билеты купили горящие, за полтора дня до вылета, по смешной цене, на итальянскую компанию Blue panorama (чартер). Задержки рейсов были колоссальные. Прихватили с собой спальники и палатку, на случай, если ночь застанет в дороге. Перед поездкой я умудрилась подхватить какую-то «чахотку», и всё путешествие прошло под непрерывный аккомпанемент моего душераздирающего кашля. Приступы скверной болезни особо проявлялись при входе в людные закрытые помещения, коими были, в основном храмы и монастыри. Огромными буквами везде и всюду было написано: Silenzio, что значило: Молчание ( монахи-то все молчальники). Мой лающий кашель эхом проносился по залам храмов и тогда в «матюгальник» грозным голосом добавлялось ещё раз: «SILENZIO!», а мне приходилось покидать помещение.
Из аэропорта Фьюмичино, доехав на скоростной электричке до вокзала Термини, пересели в поезд, идущий в Ассизи. Не разобрались сразу с пересадками и билетами, запутались в дороге, поэтому добрались только к вечеру. Начался мелкий дождик, за окном поезда уже были густые сумерки, и мы забеспокоились о ночлеге. Но, к счастью, выйдя из поезда, прямо напротив вокзала увидели здание с надписью Аlbergo Marconi. Превосходный номер стоил всего 40$. Столь приятную неожиданность мы тут же приписали гостеприимству святого Франциска Ассизского. Резкий подъём настроения привёл к всплеску, казалось бы, полностью израсходованной энергии, которого хватило на то, чтоб спуститься в лобби за кипятком и заварить суп в походном джезвее. В конце концов, для начала это было не так уж и плохо. И с благодарственной молитвой на устах мы провалились в пучину сна.
Пробудившись, мы тут же упёрлись взглядом в беспросветно серое плачущее небо за окном. Можно было подумать, что Буратино жил вовсе не в этой пасмурной стране, а где-нибудь как раз-таки на Ближнем Востоке. Но мы не строили иллюзий. Из призового путеводителя нам было доподлинно известно, что октябрь в Италии - самый дождливый месяц в году. Казалось, дождь и не думал кончаться. С другой стороны, это всё же не был тропический ливень. Поэтому, доплатив 10000 лир за завтрак, мы рискнули выйти из укрытия и сходу, на станции, потратились на второй зонтик (один-таки прихватили с собой из Иерусалима). Глянув сувениры, не удержались и приобрели один проспектик на итальянском и картонную фотораскладушку. Бодрый шаг прямо в сторону города прервал всё тот же дождь, неожиданно усилившийся так, что у нас возникло подозрение не силится ли он перейти в тропический ливень. Поступательное движение навстречу Ассизи через каких-нибудь полкилометра приостановилось и вскоре обратилось вспять на вокзал.
Пережидая непогоду на крытом перроне станции, мы не могли не обратить внимания на вздымавшуюся напротив громаду Santa Maria degli Angeli. Поэтому, как только дождь утих, нестерпимое любопытство повлекло нас заглянуть в грандиозную базилику, сооружённую в 1568-1684 на месте часовни, построенной самим святым Франциском. Часовня, собственно, тоже сохранилась - будучи включённой в ансамбль храма, она низилась в центре композиции прямо под 75-метровым куполом. Посещение храма Божьего не привело, однако, к возникновению высоких чувств в наших душах. Как всегда озабоченные хлебом насущным, мы предпочли многочисленным сувенирам купить здесь же, на соборной площади, несколько бананов (2750 лир) и послали подальше побиравшуюся цыганку.
Щёлкнув ещё 2-3 раза фотоаппаратом, мы свернули с оживлённой via Patrono d'Italia на тихий просёлок с обочинами, раскисшими от грязи, средь мокрых садов и полей. Нас обогнала пара рюкзакастых молодцов, направлявшихся в маячивший на пути хостель della Pace.
Дождь тем временем измельчал и окончательно сошёл на нет. Сквозь тучи начинал пробиваться источник тепла и света, о существовании которого мы едва ли не позабыли за последние два дня. Из долин Топино и Кьяшо к небу повалил густой пар. Вместе с паром закурился и столб чёрного дыма, немедленно привлёкший наше внимание. Знаменательный пожар был, естественно, тут же запечатлён на фотоплёнке. Дорога сквозь привычные израильтянам оливковые рощи медленно поднималась в гору. Обременённые поклажей, мы не могли не позавидовать вновь обогнавшим нас тем самым двум чувакам налегке. Везунчики сбросили всё своё снаряжение в том самом придорожном хостеле.
Долгий утомительный подъём вдоль крепостной стены к Porta Nuova проходил под сенью гигантских каштанов, наполовину сбросивших уже свою листву. Из красочного осеннего ковра под ногами повсеместно весело блестели аппетитные карие глаза. Впрочем, ни чужими, ни своими руками этих плодов из огня мы никогда не таскали и не пробовали. А подкрепиться как раз уже не мешало бы.
В справочном бюро у восточных ворот мы спросили на всякий случай дорогу к кемпингу. Оказавшись, наконец, в пределах стен францисканского мемориала, мы закружилась в бурном потоке бесчисленных паломников со всех концов света, пенящемся в ломящихся от сувениров лавках. Поменяв на лиры ещё 200$, мы отдали дань лавочному буму путём приобретения большого буклета на русском и карты Умбрии. Последняя, по мнению супруга, была совершенно необходима в процессе пребывания в окрестностях Ассизи. Здесь же мы пообедали в одной из харчевен.
Топать ещё километра 3 до кемпинга, слава Богу, не пришлось, ибо стремительный спуск в ущелье Тешо привёл нас к восхитительной лесной поляне на берегу ручья. К несчастью, ручей представлял собой лишь сухое русло, но на дне его брезжили достаточно чистые лужи, наполненные недавним дождём. Поэтому полноценный ужин под открытым небом в тот погожий вечер всё же состоялся (как и завтрак на следующий день). Условием полноценности являлось наличие кипятка в джезвее, позволявшее развести пакетик сушёного супа.
Какое-то время нас настораживали лай собак где-то по соседству, выстрелы охотников, гул мотора в ближних кустах. Однако в ходе сумерек от всех звуков осталось лишь вялое щебетание птичек, всё ещё помнящих проповеди святого Франциска (Франциск, вообще, был большой любитель всякой живности). В идеальной, девственной тишине мы возблагодарили Бога за успешное окончание второго дня в Италии и выразили скромную надежду на то, что небесный покровитель, так весомо заявивший о себе сутки назад, одумается и направит-таки нас на путь истинный. А ночью, по случайности выйдя из палатки, я увидела огромные, размером с кулак звёзды. Завороженная таким неожиданным зрелищем, я тот час разбудила мужа. Казалось, сами ангелы сошли с небес.
Единственный за всё время пути полноценный завтрак успел рассосаться бесследно в наших животах к тому часу, когда мы поднялись из ущелья обратно к воротам San Giacomo и осмотрели величественную средневековую базилику San Francesco - главную достопримечательность города. Внимание наше привлёк особенно один придел, весь сплошь изукрашенный звёздами Давида, а спускаться в крипту мы не решились из боязни оскверниться.
Проголодавшись, мы рискнули отведать трамеццини. Сия разновидность коврижек пришлась нам по нутру не так чтобы очень. Я, с превеликим трудом запихав в себя полпорции, вторую половину, вообще, завернула в бумажку и сунула в рюкзак.
Прикупив в одной из лавок статуэтку монаха-францисканца, мы посчитали свою программу пребывания в Ассизи полностью исчерпанной.
В верхнем течении Арно на поезд, уносивший нас во Флоренцию, обрушилась гроза. Часа два мы прождали ещё в Ассизи. Перепрыгнули с состава на состав в Перудже. Железка проходила берегом Тразименского озера и оставляла в стороне Ареццо - город Петрарки. К Флоренции причалили уже в сумерках. Встали в хвост длиннющей очереди на место в отеле. Простояв с час, решили вдруг, что 60$ - дорого, перекусили длинным острым сэндвичем и на ночь глядя поехали в соседний Прато, в надежде на то, что в пригороде гостиница подешевле.
Пригород Флоренции - сам немаленький город, некогда соперничавший даже с могущественным соседом, но очень скоро затерявшийся в его тени - в столь поздний час был полумёртв и подействовал на нас устрашающе. Обложной дождичек мелким бисером по асфальту вышивал свои прозрачные узоры, дрожащие в свете редких фонарей, пока ноги наши выписывали кренделя по безлюдным улицам.
Слава и ныне, полночные шараханья продолжались недолго. Мы удовольствовались 50$-номером в двухзвёздочном склепе, словно в насмешку носившем громкое имя Stella d'Italia. Звезде этой было лет 300 от роду по самым что ни на есть скромным оценкам. Достаточно, казалось, одного балла по шкале Рихтера, чтобы хлипкая избушка на курьих ножках похоронила навсегда под обломками всех своих постояльцев. Полы подозрительно скрипели, лестницы шатались, а ветхий закопченный потолок висел так высоко, что его, к счастью, практически не было видно. Скособоченная дверь в конце коридора вела в санузел, единственный на этаже. Видавшая виды сантехника живо напоминала чулан, куда садистка Мальвина швырнула волшебное полено папы Карло.
Тем не менее, вся эта замшелая экзотика не могла не импонировать нашему извращённому вкусу, и нас посетило на миг благоговейное чувство истории.
Гобелен Слёзы Ангелов, гораздо скорее вязаный из мышиных хвостов, нежели серебротканый, по-прежнему свисал с неба, меланхолично смывая все следы. Одним из немногих преимуществ Итальянской Звезды был вид прямо на Соборную площадь. Полосатый Сан-Стефано, кафедральный собор, строился, по средневековому обычаю, века три, вплоть до 1457, когда Прато свыше столетия принадлежал уже Флоренции. Навестив Сан-Стефано, Сан-Франческо и Санта-Марию delle Carceri, мы набрели вдруг на супермаркет, где нас неприятно удивили крайне бедный выбор молочных продуктов и отсутствие полиэтиленовых пакетов. Так же неожиданно решили не возвращаться, а ехать вперёд, в Ливорно, чтоб разведать дорогу на Корсику. Хотя и взяли билет только до Пизы.
С поездами, по привычке, творилось что-то неладное. Прождав часа полтора, мы изрядно продрогли и вскочили на первый попавшийся в заданном направлении в надежде повторить вчерашний трюк с перепрыгиванием в Пистойе. Пистойю осмотреть не успели, так как спешили обратно на свой пизанский. В назначенный час к назначенной платформе, действительно, подошёл какой-то эшелон. Нам показалось, правда, что идёт он в обратную сторону, но времени разбираться особо не было. Так что, по ошибке вернулись мы обратно в Прато и, стуча зубами от досады и холода, ещё час любовались на улицу Маньолфи, из конца которой корчила рожи всё та же звёздная гостиница Stella d'Italia.
День пропал вместе с частью билета. Завеса дождя к вечеру всё же приподнялась и обнажила настоятельную потребность сойти с поезда в Люкке - городе, потерявшем независимость только в 1847, а при готах и лангобардах бывшем даже столицей Тосканы. Люкка, конечно же, не могла не произвести впечатление прежде всего мощной 4-километровой стеной, сложенной из 6 миллионов кирпичей уже в новое время (в XVI-XVII веках). Архитектура этого забора высотой 12 и шириной 30 метров смахивала на питерскую Петропавловку. Сходство усиливали 12 выпирающих там и сям крепостных бастионов. Только вместо Невы с протокой цитадель омывало кольцо бульваров - шоссе и бескрайнее футбольное поле, образующее огромный парк вместе с пышной древесной растительностью вдоль стены и непосредственно на ней.
Сфотографировав друг друга в лучах заходящего солнца у бастиона Cairoli della Liberta, у ворот сестры Наполеона Элизы (где валялась дохлая крыса) и на фоне Сан-Марко, мы вынуждены были также вооружиться планом города с тем, чтобы не заблудиться в поисках места для палатки.
Заночевать решили на берегу Серкьо. Поэтому, оставив позади мост, мы двинулись вверх по течению реки. На самом краю Люкки запаслись бутылкой Апуанских Альп и свернули было уже к прибрежным кустам, как вдруг заметили бегущую наперерез собаку. Я, сопоставив появление сего дикого зверя с табличкой, запрещавшей вход, на повороте,
тотчас засомневалась, на правильном ли мы пути. Пришлось отмерить ещё километров 5 до следующего поворота. В густых сумерках мы упёрлись в забор, из-под которого забрехала очередная собака. Я опять было засомневалась, но, подбежав, пёс-подросток завилял хвостом более чем дружелюбно и тут же принял живейшее участие в поисках того самого заветного места. Третий рот нам, однако, никак не светил, и после того, как это наглое четвероногое оставило следы своих грязных передних лап на груди моего супруга, последний вынужден был его прогнать.
От Серкьо веяло заснеженными вершинами. Возиться с костром было уже некогда. Так что, по окончании скромного ужина, мы забились в свой портативный шалаш, надеясь согреться теплом друг друга. А обитавшие в стремительном горном потоке крупные насекомоядные рыбы то и дело плюхались, как бегемоты, словно силились поколебать нашу твёрдую уверенность в том, что животный мир Италии представлен, главным образом, собаками.
На рассвете рыб заглушил божественный малиновый перезвон, доносившийся со всех окрестных колоколен.
И какой только идиот придумал шить палатки из парашюта? То, что они легче брезентовых, это ясно. Но брезентовые никогда не покрываются слоем воды изнутри. А нейлоновые вместо того, чтоб спасать от дождя, сами играют роль производителя капель и в любой момент готовы устроить тебе медвытрезвитель. А в то утро, вообще, приняв душ в палатке, мы вылезли из мокрых спальников только для того, чтоб окунуться в холодную ванну - за ночь речная долина насытилась промозглой сыростью до предела. Столь резкие перепады влажности и температуры не могли, само собой, не привести к всплеску очередного приступа «чахотки». Дрожа, как цуцики, мы выбрались на дорогу и согрелись лишь от быстрой ходьбы.
Добравшись до города с места последней ночёвки, мы прошествовали от площади Жертв Революции к площади того самого венценосного авантюриста, миновав Сан-Фредиано, Сан-Кристофоро и Сан-Микеле-на-Форуме. Причём, резко свернув к Наполеону от Святого Джюста, мы слегка приблизившиеся к императору, уже не могли остановиться и продолжили движение в сторону, к воротам Святой Анны, где буянили футбольные болельщики. Оставив позади бульварное кольцо, мы окончательно сбились с пути и как обычно,опоздали на поезд. Привычные часа два до следующего коротались в сквере с видом на 69-метровую колокольню кафедрального Собора Святого Мартина.
Не могли мы не задержаться также в той самой Пизе, морской республике, в XII веке более могущественной, чем Венеция. В то время пизанцам, к слову сказать, принадлежали и Сардиния, и Корсика. Потом Корсику, заодно с Крымом, перехватили генуэзцы и держали вплоть до Великой Французской Революции, когда остров, собственно, и стал частью Франции, а Таврия несколько раньше отошла к Турции. А в 1099 году, активно участвуя в крестовом походе, пизанцы штурмовали Иерусалим. Расположенная в 12 километрах от устья Арно, в средние века Пиза была морским портом наподобие наших Архангельска или Дудинки, а потом уже уступила эту роль наглому самозванцу Ливорно.
Бывшую морскую республику, по обыкновению, наводняли несметные полчища туристов, жаждущих сфотографироваться на фоне знаменитой падающей башни. Той самой, с которой Галилео Галилей кидал пёрышки, чтоб вычислить коэффициент ускорения. После чего его, как известно, пытали иезуиты, и пизанский галилеянин сделал вид, что отрёкся от гелио-центрической системы, а, оказавшись на свободе, взял и прошипел сквозь выбитые зубы:» « А всё-таки она вертится!» Чем и прославился. Кстати, площадь, на которой стоят Башня Галилея (на самом деле это, конечно, колокольня) и такие же мраморные собор и баптистерий, называется Поле Чудес. Сфотографировавшись на настоящем Поле Чудес (а не на фальшивом, как у Якубовича), на площадях Жертв и Всадников, на набережной и проч., мы вернулись на вокзал и теперь-то уж со спокойной совестью отправились в Ливорно.
Соседями по вагону оказалась парочка одесситов, возвращавшаяся из самоволки на свой пароход. Недалеко от L'Amico Fritz, последнего из трёх отелей, где мы ночевали, красовались красные фонари. Были вновь густые сумерки, когда, бросив шмотки в очередном дешёвом номере, мы устремились на экскурсию по ночному Ливорно. Шарахаясь по неказистым незнакомым улицам, мы ещё засветло лицезрели любопытное сборище местных жителей, праздновавших какой-то свой, лишь им самим ведомый, праздник, а, может быть, и просто обычный воскресный вечер. Огромная толпа праздных горожан грудилась вокруг импровизированной сцены, где давала концерт распоясавшаяся туземная самодеятельность. Немало времени отняло у нас постижение смысла дурацкого итальянского обычая нумеровать не дома, а двери-подъезды, так что на сто метров улицы приходится десятка два чисел.
Конечно, главной достопримечательностью Ливорно является порт, откуда можно уплыть, в частности, на Корсику. Почти бегом, безумно усталые, мы преодолели ещё километра два до гавани, где в темноте призывно сияло огнями стадо разномастных судов, судёнышек и суднищ. Отдав честь мраморному великому герцогу Фердинандо I (1549-1609), с той же набережной напряжённо вглядывавшемуся в морские дали, мы в том же темпе проследовали обратно к отелю. По телевизору в холле рассказывали про очередное обострение арабо-израильского конфликта.
Утро предпоследнего дня на Аппеннинском полуострове... Мы засобирались в Вечный город.
Завтрак состоялся там же, где и ужин - в станционном буфете. Главной достопримечательностью длиннейшего за всё время путешествия перегона (335 км) был, само собой, отчётливо видневшийся на горизонте вулканический остров Эльба - предпоследнее пристанище злосчастного императора. Тень великого коротышки, простиравшаяся над странниками от самого Ассизи, окончательно канула в небытие.
Non e necessario parlare di Roma - Roma parla da solo... Нет необходимости говорить о Риме, ибо Рим говорит сам за себя...
Привыкшие к московскому великолепию, мы были поражены будничной серостью и неимоверной теснотой римского метро. Обошли все основные достопримечательности Рима пешком, даже сходили на Площадь Цветов, чтобы взглянуть на памятник Джордано Бруно. На площади вместо цветов продавали какие-то гнилые овощи, а бедный Джордано стоял обкаканный голубями. Но я всё равно призналась ему в любви, вспомнив последние строки из любимой книги: ''В феврале 1600 года Джордано Бруно взошёл на костёр и - в бессмертие'', и даже слегка прослезилась. Всё-таки мечта осуществилась: я в Риме, на Piazza di Fiori, рядом с Джордано...
Между тем последнюю ночь решено было провести вновь в нейлоновом шалаше, для чего как нельзя лучше подходили Colli Albani – высокие лесистые холмы к юго-востоку от Веч-ного Города. Правда, при ближайшем рассмотрении возвышенность оказалась покрытой не столько лесом, сколько виллами зажиточных горожан (путеводитель утверждал, что патриции селились здесь ещё в языческую эпоху). Наслаиваясь друг на друга, каменные терема, как гигантские скворечники, висели гроздьями на крутом клоне высочайшей в округе горы Каво (949 метров над уровнем моря).
Сюда, в так называемое Rocca di Papa (Скала Папы), мы забрались по узкой извилистой дороге верхом на пригородном басе. Боясь проехать мимо, сошли раньше времени и проверили не течёт ли параллельно дороге горный ручей. Ручей, естественно, не тёк, поскольку это были всё-таки не горы, а холмы.
Поднявшись ещё на километр, набрели на клочок леса, с трёх сторон окружённый изгибом серпантина. В верхней части бесхозного участка обнаружили даже колонку, но мы успели уже натаскать воды из гостиницы по соседству. Несмотря на близость трассы, место было признано достаточно укромным судя по густоте подлеска и вполне годным судя по чистоте и отсутствию других претендентов на данную жилплощадь. Недолго повозившись в темноте (палатка, ужин, то-сё), мы искоса глянули на расстилавшуюся внизу древнюю латинскую столицу (грандиозное скопище жучков-светлячков) и в третий и последний раз полегли на сырую итальянскую землю. Хотя то, что это последний раз, для нас было ещё отнюдь не очевидно. Встреча с Италией ещё будет...
