В главных ролях:
Герцог Анжуйский – злобный Фульк Нерра,
Герцогиня Анжуйская – хитроумная Иоланда Арагонская,
Девственница – несравненная Жанна,
Хорошенькая любовница – Аньес Сораль,
Граф Прованса – чересчур Добрый даже по нынешним меркам Рене,
В роли ковра Апокалипсиса впервые на ваших экранах – ковер Апокалипсиса.
Краткое содержание первой серии…
То место, на котором сейчас стоит и вспоминает о былом величии Анжерский замок, начало обживаться около 6,5 тысяч лет тому назад. Уже в III веке до нашей эры на невысоком кургане исключительно разумные римляне возвели первые невысокие стены, разбили тенистые сады, истопили античную баньку и взялись праздновать все на свете, не щадя живота своего. Всем своим видом аппенинцы демонстрировали богам, что им здесь хорошо, и уходить отсюда они не желают во веки веков.
Однако вовсе не они принесли славу этому городу, поставив его на один пьедестал с еще не битой инквизиторами Тулузой и с дохленьким, но уже вполне столичным Парижем. Взлет провинции Анжу пришелся на конец X века, когда пятнадцатилетний юноша Фульк Нерра, схоронив достопочтенного батюшку, сделался в одночасье графом анжуйским. С каким-то животным остервенением изголодавшегося хищника он принялся рвать и метать подворачивающихся под руку соседей, оставляя от них то мокрое место, то лишь одинокое, заблудившееся во времени перышко.
В данном конкретном случае неожиданно сохранилось и то и другое.
Наравне с увлекательным мордобоем могущественный правитель любил еще только две вещи – замаливать свои бесконечные грехи в Иерусалиме и хорохориться перед врагами неприступными бастионами. Делом его мысли, кнута и пряника стали прекрасные замки Бриссак, Монтрей, Ланже, Монбазон, Бюзансе, Монтришар, Монтрезор, а также будущий королевский замок Лош. Любопытно, что в Анже (главном городе своей практически безграничной вотчины) замок в итоге возвел не он.
Анжерский серокаменный красавец появился на свет уже при сыне Фулька Нерра, который пришел к власти в 1040 году. Жоффруа II Мартел отправился по стопам своего воинственного отца и очень скоро получил кличку «Молот», потому как все, к чему прикасался правитель Анжу, разлеталось вдребезги, а соответствующей его темпераменту наковальни не сыскалось во всем королевстве. Для разминки он всласть поглумился над герцогом Аквитании, потом расправился с главным врагом своего отца – графом Блуа, а затем отравился искать счастья в Нормандию. Своими перемещениями с оружием он не в шутку растревожил короля франков Генриха I, начавшего понимать, что вскоре увесистый Молот вполне может опуститься и на беззащитную маковку его любимого Парижа.
Прибавьте к оливковым землям Анжу графства Пуатье, Сентож, Мэн, земли вокруг Тура, Буржа, Вандома, Блуа, а также часть территорий Нормандии, и вы получите мощнейшее государство в государстве, которое плевать хотело на все вассальные клятвы и голубую столичную кляксу на карте Родины.
Уже совсем скоро аппетиты графов Анжу разыграются настолько, что из простоватых иногда «Добрых», иногда «Черных», а подчас и «Рыжих» Фульков они враз обернутся королями далекой Англии, будут жить в Окияне-море, станут владыками морскими, и напрочь позабудут о том, что где-то возле убогой лачуги их ждет не дождется старое, но ничуть не разбитое корыто.
В 1154 году Анже превратился в континентальную столицу Англии, а вместе с ней и так называемой «Анжуйской Империи», которая стала доминирующей силой в Западной Европе XII века. И за всем этим богатством, величаво разметав сторожевые башни, следил старый анжерский замок, верша судьбы целых графств, забавляясь над потугами мелких сеньоров, даруя и отнимая принадлежащие ему жизни.
XIII век начался для Анже совсем не так радужно и прибыльно, как предыдущий. На политической арене вырос, возмужал и оброс каменными мускулами крепостей человек, которому удалось наступить на горло удалой анжуйской песне. Этим человеком был Филипп II Август. Из короля франков он по собственному хотению превратился в первого французского короля и больше жизни возжелал объединить свои новые старые земли в единую и прекрасную страну.
О том, какая страна у него получилась в итоге, я рассказываю постоянно, но напомнить никогда не бывает лишним.
Уже в самом начале столетия Анже и Париж обменялись сокрушающими мозг апперкотами, разойдясь в итоге по углам в ожидании следующего раунда. А затем Филипп провел свою коронную комбинацию. Склонив на свою сторону утомленных анжуйским деспотизмом баронов, французский монарх тремя боковыми с правой лишил своего английского визави Нормандии, Мэна и Турени. Анже еще какое-то время поцеплялся за канаты, потряс затуманенной головой в тщетной попытке прийти в себя, а затем рухнул в тяжелом и беспробудном нокауте, после которого опытные рефери, даже не досчитав до десяти, объявляют об окончании поединка.
Решив, что отныне противник превратится в скромного, послушного вассала, Людовик IX обнес старинный замок головокружительной крепостью, при виде которой у врага должно было отпасть всякое желание идти на штурм и гробить свою бессмысленную в данном случае армию. Его цитадель заняла почти четверть старого города, погнала со своих намоленных мест монахов вставшей на пути обители, и в несколько раз увеличила площадь самой анжуйской столицы. И вот тут-то и начинается самая интересная, цветущая безумными красками, страница истории Анже и его обитателей.
Я сознательно пропущу время правления нескольких весьма уважаемых господ Анже и сразу перескочу в утопленный кровью столетней войны XV век. В это нелегкое для страны время герцогиней анжуйской стала дама, которая по заверениям многих современных исследователей сыграла главную роль в истории Франции того времени. Иоланда Арагонская родилась в Сарагосе, была женой Людовика II Анжуйского, а в свободное от исполнения супружеских обязанностей время примеряла на себя короны Арагона, Неаполя, Сицилии и Иерусалима.
После смерти мужа она стала единоличной правительницей Анже и единственной реальной силой, способной противостоять английскому нашествию.
8 декабря 1413 года Иоланда встретилась с королевой Франции Изабеллой Баварской и заключила с ней договор о браке своей дочери Мари с ее третьим (самым, что ни на есть запасным) сыном Карлом, в то время носившим титул герцога Пуатье. Нездоровый на полголовы, измотанный интригами двора принц обрел в Анже новый дом, крепкие крепостные стены и веру в завтрашний день, которой был напрочь лишен в родной семье.
Когда один за другим скончались два его старших брата, Карл из никому не интересной, забытой игрушки превратился в наследника французского престола, а королева-мать, ломая перья, принялась требовать его в Париж под свое крыло и опеку. На ту пору в голове властолюбивой Изабеллы уже созрел план о сдаче Парижа англичанам и подчинении страны ненавистному и непримиримому врагу. А потому из Анже она получила ответ приблизительно такого содержания —
Женщине, которая открыто живет со своими любовниками, ребенок абсолютно ни к чему. Не затем я его кормила и воспитывала, чтобы он помер от ваших забот, как его братья. Он выжил совсем не для того, чтобы вы сделали из него англичанина, как вы сами, или довели до сумасшествия, как его отца. Карл останется у меня, а вы, если осмелитесь, попробуйте его отобрать.
В который раз за последние четыре века непокорный Анже бросал перчатку в ненавистную физиономию Парижа, однако на сей раз это была настоящая, кружевная французская перчатка, пришедшаяся в аккурат между глаз прогнившей и насквозь проанглийской столицы. Очередная война между мятежным Анже и Парижем превратилась в неизбежность. И вот тут, как по мановению волшебной палочки (прошу прощения – Божьей волею), из убогой французской деревеньки прямо пред светлы очи дофина предстает простая крестьянская девушка. Она великолепно держится в седле, блестяще владеет оружием, знакома со всеми тонкостями двора, а главное знает каждую болевую точку трусоватого и нерешительного наследника престола. Словом, сочетает в себе все характеристики обычной крестьянки в неизвестно каком колене.
Дабы не сделать неверного шага, девушка Жанна периодически уединяется, чтобы послушать Голоса и понять, как вести себя дальше, а пораженный, обретающий на глазах уверенность в себе дофин, никак не может вспомнить, из чьих уст он уже слышал уверения в законности своего рождения, в необходимости короноваться и отрывать от бутылки полупьяную армию. Да и какой в этом смысл, когда теперь его ведет и направляет сам Господь, перечить которому непозволительно ни дофинам, ни королям, ни залежавшимся в ножнах боевым мечам. А довольная Арагонская Иоланда, скромно улыбается ему со своего анжерского трона, и не может нарадоваться переменам в своем воспитаннике. Жребий брошен, Господа! Ведомая мудрыми Голосами Жанна поднимает с колен Францию и с блеском выполняет ту роль, которую сочинила для нее история (ну или отдельный исторический персонаж).
В пользу версии о том, что в данном «кино» режиссером, сценаристом, главным спонсором и актрисой второго плана являлась Иоланда Арагонская, говорит тот факт, что изобретение летучего эскадрона любви, скорее всего, принадлежит правительнице Анже. Долгое время считалось, что это ноу-хау Екатерины Медичи, но всплывшие недавно архивные документы не оставили никаких сомнений в том, что именно бестиарий Иоланды резвился в лучших будуарах Лотарингии и Бретани, а наутро докладывал своей госпоже обо всех секретах враждебных домов. Поднаторев в использовании женского начала на благо страны, анжуйская герцогиня, по всей видимости, пошла еще дальше, став кукловодом дофина и спасителем Отечества.
Когда Орлеанская Дева выполнила свое предназначение, про нее просто забыли, позволив ей сжечь в пламени костра свое таинственное прошлое и навсегда войти в историю Франции. Однако и на этом великая вершительница судеб не остановилась. Ее дочь Мари, не унаследовав талантов матушки, исправно пополняла стратегический запас наследников, нарожав герцогству аж 18 детей, но была не способна управлять неуравновешенным Карлом. И тогда Иоланда решила, что черно-белые ночи зятя должна раскрасить яркими цветами ее следующая не менее талантливая ученица.
Аньес Сораль не годилась в великие полководцы, но для мирного времени интриг, постоянных заговоров и покушений на трон, была абсолютно незаменима. В отличии от боевитой, готовой в любую минуту пожертвовать собой Жанны, Аньес была Дамой с самой заглавной и красивой в алфавите буквы. Она завладела сердцем и ночами короля настолько, что с ее помощью можно было легко убирать от трона любой нежелательный элемент и заменять его проверенными, надежными товарищами. Монарх позволял ей абсолютно все, а мудрая Иоланда, убедившись в том, что передала королевство в надежные руки, спокойно отошла в сторону, притворившись скромной, ничего не решающей испанкой и спокойно занялась делами своего герцогства.
Мы наверное уже никогда не узнаем, насколько правдива изложенная здесь версия. Но те события, что я собрал воедино из нескольких прочитанных книг, вполне могли иметь место, происходить на самом деле и претендовать на достоверность. После их известного завершения как-то совсем не хочется продолжать описывать немного заболотившую историю Анже, но я позволю себе сказать еще несколько слов об одном весьма любопытном персонаже, вышедшем из благородного замка и превратившем Прованс в одно из самых прекрасных мест Франции.
Речь пойдет о Добром короле Рене, который был вторым сыном, уже обласканной словом, Иоланды Арагонской и Людовика II Анжуйского. После смерти своего старшего брата 25-летний Рене закономерно превратился в герцога Анжуйского и Лотарингского, короля Неаполя и Иерусалима, графа Прованса и еще Бог знает кого и где. Ценой неимоверных усилий за свою долгую, насыщенную событиями жизнь, он умудрился профуфукать все, что оставили ему родители, дали жены и подарила судьба. Его нещадно лупили король Арагонский, герцог Бургундский, собственный племянник и всякий, кто хотел отобрать у него кусок землицы или очередной звонкий титул. Рене был удивительным сыном своей великой матери: обладая всеми возможными добродетелями, он был напрочь лишен инстинкта вояки-победителя.
Когда слабосильный король и герцог осознал, что война — это такая штука, в которую играют все, а бьют в итоге только его, Рене не стал настаивать на продолжении банкета. Махнув рукой на подвиги и славу, он удалился в единственное оставшееся у него владение — Прованс, и там наконец зажил счастливой, беззаботной жизнью. Он превратил этот край в некое подобие Эдема, где его подданные жили по законам рыцарства, наслаждаясь обществом прекрасных дам и куртуазными изысками собранных по всей стране трубадуров. Вместо настоящих битв он устраивал роскошные турниры, вместо интриг в его владениях царили балы, а вместо пасквилей читались прекрасные стихи. Именно благодаря его военной бездарности Прованс превратился в райское место и сохранил за собой это звание до наших дней.
И все-таки заканчивать статью об Анже пускай даже до бесконечности любимым Провансом было бы неправильно. Уж больно культовым является этот город в истории Франции. Поэтому очень скоренько я позволю себе пробежаться по шестивековым событиям в жизни города и рассказать о его главных достопримечательностях.
После того как Людовик Благоразумный погнал своего блаженного дядю восвояси, в Анже наступили времена укрепления и очередного расширения. Новый герцог приказал обнести цитадель дополнительными рвами, установить подъемный мост и новые орудия, всегда готовые к встрече с дурным родственником и любыми непрошенными гостями.
В 1562 году Екатерина Медичи снова обновила замок, чтобы он соответствовал военным реалиям своего времени. Однако согласия между матушкой и ее любимым сыном не сыскалось даже в этом, вроде бы вполне пустяшном вопросе. Генрих III, став королем и опасаясь Религиозного безумия, приказал разрушить крепость, чтобы она не досталась гугенотам. В итоге Анжерские башни обезглавили, укоротив их до уровня стен, а освободившийся камень использовали для мощения улиц.
Веком спустя сюда наведался финансист и по совместительству уникальный вор Николя Фуке, хотя сам он вряд ли обрадовался встрече с легендарным замком. Знаменитый суперинтендант ознакомился лишь с подземной частью бастиона и последовал дальше, меняя тюрьмы и крепости с той же частотой, с какой когда-то менял любовниц и дворцы. В 1939 году в стенах Анже расположилось Польское правительство, уверенное в том, что Франция это незыблемый бастион, которому не страшны ни фашисты, ни войны, ни сам дьявол. Чем закончилась эта история, наверное знает каждый, хотя справедливости ради, нужно сказать, что оккупированный во время войны замок пострадал не больше, чем сам город или ближайшие населенные пункты.
Ну а на посошок (без него в нашей стране даже заметка – не заметка), я расскажу о главной ценности, хранящейся в замке Анже. Апокалипсис, во всем своем ужасающем торжестве, заглянул в старинное шато в 1373 году, когда анжуйский правитель Людовик I заказал для себя серию тканых полотен, иллюстрирующих «Откровения Святого Иоанна Богослова». Изначально гобелен составлял в длину 140 метров, однако после значительной усушки, утряски и утери одной из частей он сократился до 103 метров, сохранив при этом свою уникальность и фантастическую прелесть. На этой шпалере длиной с футбольное поле есть все — и Вселенский хаос, и Семь церквей, и Всадники Апокалипсиса, и конечно же сам Сатана.
Эта неописуемая махина прожила в замке всего 27 лет, а затем переехала в Арль, вернулась в Анже, но уже в церковь Святого Маврикия, бесследно исчезла в 1782 году, обнаружилась шестьюдесятью годами позже, и наконец, обрела покой в первоначальном месте. Для размещения гобелена в замке выстроили два дополнительных крыла – так называемую “Галерею Апокалипсиса”, в которой каждый желающий может узнать свое будущее в том случае, если он не слушался маму, желал жену ближнего своего или просто был редкостной скотиной.
На этой радужной и вселяющий умеренный оптимизм ноте мы и расстанемся с древним, как сама вечность замком, оставив его на растерзание следующей группе всезнающих туристов. Он был чертовски хорошей и верной крепостью, в его основании лежали правильные камни, а в его огромном каменном сердце ни на секунду не прекращала биться красивая и благородная жизнь.
Анже, Angers
Мой рейтинг — 8,5/10
