Правительство в Советском Союзе было многоуровневое. Были свои родные Министры и зам. Министры, которые носились по стране с одного предприятия на другое, материрились как сапожники, сотнями тысяч перегоняли людей с одной стройки на другую, а потом вдруг подходили к рабочему и советовали, часто по делу, как правильно инструмент держать. Но у министров были начальники они назывались Членами Политбюро. То были работники в основном кабинетные, функции их были довольно расплывчатые, но всегда было понятно, что они главные.
Собствено мне, Главному инженеру то что? Я этих Членов в глаза не видел, да и не хотелось. Еще долго бы не увидел, но тут в середине ноября 1984 года звонок, тюменская секретарша Черномырдина: «Виктор Степанович и Рем Иванович через четыре часа у Вас будут». Ну будут так будут, только что вдруг, у нас минус сорок, темно, извините, СОВСЕМ, строительные работы законсервированы, зимники еще не встали, промысел работает в автоматическом режиме.
Стол накрыли, летят к ужину тоже странно. Генерал нас с Главным геологом построил как полагается для встречи. Прилетели не орут, не ругаются, по сторонам смотрят, а по сторонам темно «совсем». Потом Вяхирев говорит: «К нам едет Член такой то, хочет на месте ознакомиться с объектом. Саша, Генерал мой, он вообще то вежливый был, но тут как скажет... Типа, время долго подбирал. Черномырдин берет разговор на себя, так в двух словах, тебя Саша забыли спросить и начинает объяснять цель поездки, сроки проведения, состав делегации. Как он до фотографов и кореспондентов дошел, я совсем скис. Спрашиваю, что они здесь в темноте фотографировать будут. Ответили оба начальника одновремено и одинаково, они давно дружили.
Собстветвено ругались не долго, ну темно значить надо осветить. Пара сотен прожекторов, десятка два ДЭС (дизель электростанций). Я под столом руки потираю, наверняка потом у меня в хозяйстве останется, пока разговаривали накурили сильно, Черномырдин дверь открыл, а там через пар и дым отблески сварки. Ну думаю влип, какой идиот взялся варить в такой мороз (сварочные работы до минус двадцати), а Черномырдин ко мне поворачивается и с добрым таким лицом спрашивает: «А много ли у тебя Миша сващиков?». Ну думаю ..., но отвечаю твердо так, без тени волнения в голосе:
— У меня десяток, у Леши еще два десятка могу взять. Перемычку варить будем?
— Нет перемычку варить не будем. У тебя ведь буровая прямо рядом с вертолеткой была, я еще в прошлый раз ругался? Убрал?
— Все убрал одна вышка стоит, как мороз упадет оттащим на новую точку.
— Отлично! Смотри! Загоняем на вышку сварщиков и они там электроды жгут, засверкает, как на Новый Год!
— Зачем?
— Что бы красиво было!
Тут до меня дошло: первое — не нужно, чтобы правильно, нужно чтобы красиво, второе – фотография явление не перманентное, нужны кадры, картинки. Вот что значит хороший учитель.
Итак день «П» настал. Часам к трем уже в полной темноте, развернулись два борта с корреспондентами и челядью, а потом салон с Членом. У трапа Члена встречает с хлебом-солью, наряженая в малицу, красавица Нейля Рашатовна (татарка), наш петрограф. Даем полный свет. Послушно зашуршали фотоапараты. Член забирает хлеб, Черномырдин ведет его к вахтовке, корресподенты к Нейле, хрен вам, самим мало. Гордо и плавно как ненецкая богиня, пО снегу как пО суху, удаляется Нейля в темноту. Слышен тихий мат особо бойких корреспондентов провалившихся в глубокий снег. Все ребята фотосессия номер один закончилась.
Главный номер программы, с дороги ничего не разберешь стекла вахтовок обморожены, просто сверкает что то ярко, подъезжают поближе. На буровой вышке висят на монтажных поясах тридцать восемь сварщиков и жарят со всей дурацкой мочи. Это Геолог их так красиво развесил, он у нас эстет был, с утра старался. Для информации – буровая вышка продукт заводской расчитанный на сотни тонн нагрузки. Естественно, никакая ручная сварка на ней не допустима, каждый заводской шов проверяется и атестуется в заводских условиях. Но красиво обалдеть, все сверкает, переливается, а фона нет, пусто, абсолютная чернота. Фотографы бьются в экстазе, корреспонденты бегают вокруг и жадно впитывают в себя атмосферу трудового энтузиазма, Член и тот остановился и долго и задумчиво смотрел, с одобрительной улыбкой на устах.
Увеличиваем потихоньку свет прожекторов, слева от вышки начинает вырисовываться здание разборной «Вахты 100». Черномырдин приглашает гостей. Гости конечно с морозца, но долго расслабиться не даем. Выводим через другие двери вахты, там типа ярко освещенный парк. Снежная крепость, ненецкие дети играют в снежки, ненцы трезвые на нартах сидят, разговаривают культурно, олени гуляют. Тут уж корреспонденты в бой, а у ненцев текст и ведь молодцы какие, без сбоев, могут же когда захотят.
С ненцами конечно проблемы были, пока нашли их в тундре, пока на вертолетах вместе с оленями перебросили, а детей аж из Терке везли, они ведь зимой в интернатах. Да все не просто было, попробуйте снежков наделать в минус сорок, да проследить, что бы ненцы не нажрались и не передрались, кому они нужны с фингалами. Собствено дело к концу идет обводим народ вокруг, вахты для первого раза в Заполярье маршрут вполне достататочный. Выходим к вышке, но народ подмерз к вахтовкам жмется. ПРИЕЗЖАЙТЕ ЕЩЕ ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ, МЫ ВАС ВСЕГДА ЖДЕМ. Особо остроумные успевают пробубнить синими губами цитатату «Лучше вы к нам».
Каким образом в отсутсвии электроной почты, статьи и фотографии оказались в московских газетах уже на следующее утро не знаю, но еще через много лет видел я на фотовыставках известных мастеров нашу буровую и гордился причастностью к высокому искуству. Возобновил я свои занятия фотографией только через много лет. Вы уж строго меня не судите, подзабыл я чему учили большие мастера.