Дворцы, храмы, музеи, парки, каналы – Петербург способен впечатлить самого искушенного туриста. Увлечь его спектаклем улиц и лиц. С первого взгляда влюбить в себя.
В зависимости от настроения и погоды город бывает разным, многоликим. Как монетка, он может повернуться к вам реверсом или аверсом. Очаровать глянцевой открыткой исторического центра или удивить лабиринтом проходных дворов.

Гостям города, гуляющим по шумному Невскому проспекту, порой не ведомо, что стоит свернуть с него, к примеру, на Фонтанку. А затем в ближайший переулок, как на вас обрушится иной, загадочный мир петербургского закулисья. Мир закрытых на кодовые замки прилизанных после ремонта под одну гребенку дворов. И существующих рядом с ними, бок обок, как муж и жена в неравном браке, не обласканных солнцем петербургских трущоб - мрачных дворов - колодцев; пахнущих помоями, кошками и мочой подворотен; замшелых кирпичных стен с торчащими коленцами водосточных труб.

Романтика проходных дворов

Я стою в нескольких метрах от Аничкова моста. В середине 18 века здесь проходила граница старого Петербурга. На берегу Фонтанки рос лес, в котором прятались разбойники, нападавшие на случайных прохожих. По этой причине правительство обязало владельцев здешних земель вырубить заросли деревьев. И начать строительство домов.

Сегодня на набережной Фонтанки можно встретить разные исторические постройки. Но вот чего почти не встретишь, так это зелени. Незаметно к концу 19 века город превратился в каменные джунгли с целыми улицами проходных дворов, которыми славится квартал. Наиболее длинные из них ведут от Фонтанки к Пестеля и от Фонтанки к Рубинштейна. Двориками сокращают путь, срезая углы, местные жители.

Они скользят равнодушными взглядами по привычной обстановке. Не обращают внимания ни на ажурные ворота, ни на уютные скверики, ни на небо, резко очерченное неровностями крыш.

В отличие от местных мне все кажется удивительным. И неожиданный вид из арки на Инженерный замок.

И слова песни Макаревича, доносящиеся из распахнутого в весну окна: «Этот город застрял в межсезонье, как рыба в сети…» Прямо в точку! И морщинистая бабушка, выгуливающая на балконе рыжего «чеширского» кота. Судя по количеству морщинок на ее безмятежном лице, она пережила и Ленина, и Сталина, и не одну войну. Если бы выдавали медаль за терпение и жизнелюбие или орден за выживание, бабушка наверняка была бы в первых рядах праздничных парадов.

Высоко над головой я замечаю крохотный домик Карлсона.

Он живет на крыше современного здания. Не где-нибудь в Стокгольме. А у нас, в Питере! Живет неподалеку от странных и непонятных петербургских трущоб, в которые сначала заглядываешь робко, с опаской, как в чужой мир. Озираешься по сторонам. И вдруг поднимаешь голову вверх и видишь пустые глазницы окон, устремляющейся в небо трубы. Небо маленькое, далекое, прозрачно-белесое. А ты на дне колодца, случайно заползшая и замершая в его головокружительности мышка, пойманная в мышеловку. Испуганная, не дай бог сбросят что-нибудь сверху. Ведь, вон их сколько, окон, закружившихся в адской пляске над твоей головой.
Но, это лишь первые ощущения. Пока не освоишься, не привыкнешь, а попривыкнув, азартно нырнешь в водоворот петербургских подворотен, чтобы прочувствовать тончайшие нюансы их художественной души. Это целая система города для «своих». С бесчисленными арками, проходами, норами, пещерами, черными ходами, навесными галереями, проходными подъездами.

Такие дворы встречаются на Петроградской стороне, Васильевском острове, в районе Обводного канала, Сенного рынка, на Песках. В знаменитых номерных дворах на Каменноостровском проспекте(26-28), видимо из-за близости к Ленфильму, снимались десятки сериалов про «ментов».

В фильме «Город» есть такой момент, когда герой ведет провинциального художника из двора во двор, любуясь гаражами, помойкой и развешенным, прямо, как в Неаполе между домами бельем и говорит с восхищением: «Вот, что рисовать-то надо!»

Ну а если вас не восхищают ржавые крыши, брандмауэры, изрисованные неумелыми художниками стены с облупившейся штукатуркой, то пройдитесь благоустроенными, ухоженными проходными дворами. Например, с Большой Конюшенной через двор капеллы к Дворцовой площади. Или через арки Толстовского дома, попасть на территорию которого случайному прохожему можно только с улицы Рубинштейна. А попасть туда нужно обязательно! Ведь огромный доходный дом, построенный для графа Толстого более 100 лет тому назад, напоминает декорации к фильму.

К какому? Да хотя бы к «Зимней вишне» Игоря Масленникова. Арки и подъезды Толстовского дома хорошо известны и по сериалу о Шерлоке Холмсе, где они исполняли роль лондонских улиц. Засветились проходные дворики и в «Бандитском Петербурге», и в фильме о первой любви «Вам и не снилось».
Да, жить в таком элитном доме, судя по количеству «лексусов» во дворе и суровой охране у ворот, действительно, многим из нас и не снилось. Зато здесь живут известные петербуржцы: певец Э.Хилль, бизнесмен Владимир Кехман, продюсер Владимир Киселев. А во время приездов в Петербург в Толстовском доме принимает гостей художник Михаил Шемякин, творчество которого я, по своему невежеству, знаю плохо.

Впрочем, мне очень симпатичны мозаичные шедевры другого двора на Фонтанке.

Все в нем от стен до поребриков украшено кусочками цветного стекла, блестящего на солнце драгоценными камнями. Придумал это чудо 20 лет назад художник Владимир Васильевич Лубенко. А дело его до сих пор продолжают ученики Малой академии искусств. И не зря продолжают, превратив обычный питерский двор в бесплатный музей под открытым небом. На фоне его экспонатов в стиле каталонца Гауди любят позировать фотографам петербургские молодожены. Случаются, захаживают сюда и иностранные художники. В рамках обмена опытом. Удивляются, ахают. Будто в сказку попали.

В гостях у сказки

Тема сказочных дворов для Петербурга в последние годы стала актуальна. Необычными скульптурами украшен двор Филфака. Нарисованные бравые гвардейцы и их прекрасные дамы декорируют стены домов в Дойниковом переулке, где даже обычная трансформаторная будка замаскирована под конюшню Семеновского полка.

Удачное решение для вентиляционной шахты придумали жители Гороховой улицы, превратив ее в сказочную мельницу!
А во дворах по соседству с самой волшебной улицей Правды обитают герои «Волшебника изумрудного города». На стене одного из домов я вижу барельеф доброй колдуньи Виллины, приглашающей меня в Волшебную страну. Затем, как в сказке Волкова, иду по дорожке, вымощенной из желтого кирпича. И по пути встречаю Страшилу, Железного Дровосека и Трусливого Льва. Но больше всего впечатляет так называемый «страшный» дворик. В нем живет злая ведьма Бастинда, Саблезубые тигры и Людоед. А над одним из подъездов расположен козырёк с летучими обезьянами.

Необычные здания и легендарные места

И хотя у меня нет крыльев, я вновь мысленно возвращаюсь на Фонтанку. Чтобы рассказать вам о культовом, загадочном месте, в котором мечтают побывать все ценители непарадного Петербурга. Это дом с ротондой. Причем, ни с улицы, ни со двора ротонда не заметна. Но, если посчастливится попасть в нужный подъезд, обычно запертый на кодовый замок, то вы увидите круглое в плане помещение парадной лестницы, подпираемое шестью свободно стоящими колоннами.
Дом с ротондой всегда пользовался странной популярностью, притягивал, будто магнитом сначала преступников, а спустя века неформалов: хиппи, музыкантов, творческую молодежь.
К сожалению, увидеть легендарный подъезд, где репетировали Виктор Цой и группа «Пикник», мне пока не удалось. Но я побывала в другом доме-ротонде на набережной Фонтанки 92.

Он находится в закрытом дворе. В него я прошмыгнула вслед за местным жителем. И обнаружила не только самый первый в городе трехэтажный дом, чем-то похожий на Колизей. Но, и увидела небо, обрамленное в ровную круглую рамку, которая, не смотря на все мои ухищрения с приседаниями, никак не желала влезать в объектив целиком. Пожалуй, это единственный дом-колодец, который не подавляет тебя.

Округлые по форме сооружения, похожие на банки с крышками, есть и на Обводном канале.

Они именуются не менее поэтично, чем ротонды, газгольдерами. В газгольдерах в середине 19 века хранили газ, которым обеспечивали более 200 петербургских фонарей.
В том же районе находится интересный дом, украшенный немецкой свастикой. Он был построен для помещицы Львовой в 70-х годах 19 века.

Продолжение в части 2:Непарадный Петербург или город для «своих» ч.2