Так сложилось, что в Англию и Лондон была одна из самых неудачных моих поездок. Причиной тому "особенности национального турбизнеса" и некоторые другие проблемы. Поэтому вернулась я в немалом стрессе от того, что город, куда я долго стремилась, остался неузнанным, неувиденным, непонятым.
Впрочем, может быть, "виной" тому — сама Англия, оказавшаяся ну совсем не такой, как представлялась.
Что такое "традиционный образ" Англии? Это Тауэр, Генрих 8-й, смена караула у Бэкингемского дворца, полицейские в их высоких касках, двухэтажные автобусы, Шекспир из Стрэтфорда и «Глобус», корни дуба, английский джентльмена, чопорность, верность традициям — и еще энное количество штампов.
Пусть простят меня те, кто со мной не согласится, я говорю только о своем впечатлении. Но мне показалось, что все это — не более, чем хорошо раскрученный брэнд для потребления туристами, который имеет весьма отдаленное отношение к сегодняшней Англии, но зато приносит ей немалый доход от турбизнеса.
Собственно, про этот брэнд я не рассказываю: он показался мне малоинтересным. Но не могу не выразить изумления перед тем, как делают брэнд из факта шестиженства и казни двух собственных жен.
Мы въезжали в Лондон через Canary Wharf, или Докленд — район небоскребов. Шок — наверное самое точное слово, передающее мои впечатления. Дальше шок продолжался.
Где "старая добрая Англия"? Где Big Ben, Westminster Abbey и прочие реликвии, знакомые мне с детства по учебнику английского языка для спецшкол? Вместо них — коробки небоскребов Сити (самый выдающийся из них заслужил прозвище "огуречик") и модерновая ратуша напротив Тауэра, которой очень подходит название "взбесившаяся раковина" (хотя кажется так называют какое-то здание в Берлине). Вместо них — улицы Лондона, которые остались в памяти бесконечными рядами коричневых домиков-двух-трехэтажек — посимпатичней в центре, попроще вдоль магистралей (по которым бесконечные пробки). Пикадилли (только не бейте меня) почему-то напоминала Мясницкую улицу в Москве.
И все-таки это Лондон. Неожиданный, непонятный, противоречивый — и оставивший тревожно-притягательный след в моей душе.
Лондон, который принято показывать туристам, не понравился совершенно. Не знаю, действительно ли он настолько неинтересен или виной тому бездарная организация или мой извращенный вкус. Однако же вот этот неожиданный новый Лондон трогал душу — хотя с каким знаком — плюсом или минусом — я часто затрудняюсь определить.
Несколько воспоминаний о подробностях быта. Например, о том, как нас впервые выпустили из-под бдительного надзора гида на пару часов погулять на Пикадилли. И — угадайте с одного раза, куда пойдет расейский человек? Расейский человек, не обремененный банковскими карточками, побежит в обменник, который я заприметила еще из автобуса. Приходим, смотрим курс: нормально. Но я человек ученый, я спрашиваю — за 200 долларов сколько дадите? Интуиция меня не обманывает: представитель какой-то из народностей Азии, сидящий за стойкой, называет сумму, и я понимаю, что комиссия грабительская. А за 100 баксов? Комиссия такая же. Нет говорю я, фигушки, меняем сотню. И тут же комиссия за 200 долларов падает вдвое Так что мы меняем запланированные две сотни.
Если бы такое случилось в каком-нибудь закутке на улицах Стамбула, Варшавы или на худой конец Афин, я бы вряд ли сильно удивилась. Но в Лондоне, на Пикадилли...
Долой стереотипы!
Вообще количество неевропейских лиц поражало мое воображение даже после других европейских столиц. В центре Лондона афроангличан немного, но азиатских и индопакистанских лиц — почти каждое второе. А легендарный Уэмбли представлял собой улочки с одно-двухэтажными домиками, где первые этажи были заняты преимущественно индийскими ресторанами. Их мы так и не продегустировали, но добравшись в поисках пропитания до магазинчика, были награждены не только едой, но и общением по-русски — с нами с энтузиазмом поговорил пакистанец, когда-то учившийся в институте в Баку.
А мы жили в безликой и шикарной коробке под названием Wembley Plaza Hotel — и только попав домой, я поняла, что задворки отеля выходили аккурат на легендарный стадион: его мы видели только в темноте, к тому же в состоянии ремонта, поэтому разобраться "на месте" не смогли. Из воспоминаний о том отеле — невероятно важная рожа распорядительницы в ресторане, объяснявшей, что горячее нам не положено (на следующие день для простоты дела русских перевели в отдельный зал — похуже), да парочка аборигенов, устроившихся справлять малую нужду на зеленую изгородь вокруг отеля.
Прочь из загадочного и будоражащего Лондона...
Стоунхендж. Не знаю, чего больше было во впечатлениях от этого места. С одной стороны, слишком много народу, сами камни огорожены веревочками, вокруг которых своеобразный "хоровод" из туристов, все слишком похоже на фотографии и не хватает того драйва и трепета, который испытываешь в сакральных местах: здесь жили боги.
С другой стороны... Солнце (не баловавшее нас в Англии), ослепительно-зеленая трава, камни и этот странный людской хоровод...
Нет, все-таки в этом что-то есть...
Потом был Бат, не оставивший особенно сильных впечатлений, но это был какой-то первый островок спокойствия и иной Англии после двух безумных и полных разочарований дней в Лондоне. Для меня Бат останется симпатичным городком, где по улицам разгуливают какие-то непонятные птицы и выпускники местной школы (или чего-то еще?) в мантиях и шапочках (мы попали на день выпуска).
И вот последний день в Англии. Виндзор. Темза.
И вот тут наконец из глубин памяти вылезает читанный невесть когда и оставивший по большому счету равнодушным Джером Джером, и "Смерть под парусом" из нашумевшего в СССР сборника "Современный английский детектив", и когда-то очень любимый Голсуорси — в общем наконец-то вставшие из глубин подсознания образы Англии взяли свое.
Итон — наверное еще один оживший архетип Англии. Эта улочка, полупустая утром, с еще не открытыми магазинчиками... а была ли она? А может придумана? А может вычитана из книг и по ним представлена?
Последняя наша остановка — Кентербери.
Знаменитый собор впечатляет — чувствуется, что его возраст — около 1000 лет. Правда нам его удалось увидеть только издалека — все подходы были перекрыты из-за церемонии выпуска колледжа.
На улочках Кентербери — самые потрясающие сувенирно-антикварные лавочки в моей жизни. Ничего не купила — просто ходила. Чей дух там живет? Диккенса? Винни-Пуха? Питера Пэна? Все перемешалось в этих лавочках.
Ну вот и все собственно.
Спасибо Англии, что она все-таки была в моей жизни.
