Следующий день пасмурный. Температура всего тридцать градусов где-то, солнце иногда выглядывает из-за высоких облаков, но тут же снова прячется. Едем на север, к Афганистану. Минуем слишком памятное теперь место, где бросались монетки в Инд. Ненадолго останавливаемся у придорожных петроглифов. Местами поверх них что-то написано краской – то ли реклама, то ли кто-то особливо исламско-радикальный боролся с языческим ныне для этой местности буддизмом.
Ничто не напоминает о том, что два дня назад я едва не умер здесь. Вырезанные на камнях Будды, ставшие свидетелями этого, все так же безучастно и отрешенно смотрят на горы сквозь краску. Они и ее переживут – слишком много видели жизни и смерти. Но для меня это странно, ведь я увожу с собой отпечаток этого места. На людях судьбе проще рисовать, мы хороший материал, отзывчивее и восприимчивее камня.
Чилас теперь стал местом, где можно отмечать день рождения. Третий по счету. А впереди – четвертый.
Одно из немногих мест на километры вокруг, где со склона течет вода. Она очень горячая
Шоссе по-прежнему серо и монотонно, облака довершают картину, порою идет дождь. Особенности дорог в этой местности таковы, что можно несколько часов ни одной машины не встретить. Поэтому если впереди пробка, это скорее всего авария. Встаем в очередь, выходим из машины и топаем вперед. Так и есть: перевернулся грузовик, и так "удачно", что полностью перекрыл узкую в этом месте дорогу – не объедешь: слева гора, справа река.
2.
Со стороны реки остался, впрочем, кусок, который можно разровнять бульдозером. Плюс Каракорумского шоссе в том, что оно постоянно ремонтируется, и то тут, то там рабочие бригады и тяжелая техника.
3. В горах все происходит быстро – вчера дорога была, сегодня уже нет. Фото И.Дементиевского
Как всегда, невозможно понять, как произошла авария. Грузовик был загружен под завязку и ехал очень медленно. Серпантина в этом месте нет. Здесь довольно крутой подъем и поворот влево, если смотреть с этой точки. И как ни крути, ни при движении вверх, ни при движении вниз грузовик не мог лечь так.
4. Кстати, горизонт не завален
Грузовик оказался непростой. Грузовик перевозил американскую помощь. Муку. Надпись USAID хорошо видна. Потому-то, наверное, чтоб помощь не растащили, охраняет высыпавшиеся мешки автоматчик. Господи, боже мой! Вот оксюморончик-то! Понятие "США-помощь-Пакистан" похлеще иных любовных треугольников будет. Причем Америка играет роль богатой стервы, у которой все козыри на руках и которая может вертеть любовниками как хочет.
5.
Когда СССР ввел войска в Афганистан, США представилась отличная возможность устроить Москве своеобразный Вьетнам, где она увязнет надолго. ЦРУ начало оказывать военную помощь афганцам через две недели после начала советско-афганской войны. Афишировать себя Штаты, разумеется, не хотели, поэтому помощь шла через Пакистан, тут же были лагеря по подготовке моджахедов. Снабжали их старым оружием, причем, как рассказывал в воспоминаниях один из црушников, имевших отношение к этим делам, оружие зачастую было советского производства, видимо, либо проданное нами третьим странам, либо изготовленное там по лицензии.
Но одного оружия и финансирования недостаточно. Нужны были опытные наемники, которых и США, и Пакистан стали приглашать отовсюду – из Йемена, Египта и т.д. – со всего третьего мира потянулось отребье на борьбу с шурави – советскими захватчиками. Это были ребята, которые за хороший куш, подкрепляемый идейными соображениями, и родную маму к стенке поставят. Пакистан забыл как-то, что скооперировался с неверными, да и американцы в этот момент продемонстрировали редкое единодушие и с пакистанским диктатором Зия уль-Хаком, и Саудовской Аравией, которая примерно поровну с США несла финансовые расходы в войне Афганистана с СССР.
Вашингтон закрыл глаза на радикализацию ислама в Пакистане и на разработку им атомного оружия.
И все же американцам в Афгане пришлось "засветиться" официально. Когда стало понятно, что и с финансированием, и с наемниками советской военной машине противостоять не удается, американцы через пять с половиной лет войны решили снабжать афганцев ракетами "Стингер". Но это уже другая история.
6. Едем на север – в дождь
Как только советские войска покинули Афганистан, американцы тут же вспомнили о правах человека в Пакистане и том, что пакистанцы разрабатывают свою ядерную программу. Как следствие, всякая материальная помощь Исламабаду прекратилась, США просто ушли из региона, оставив пакистанцев разгребать дерьмо. Это и миллионы афганских беженцев в стране, и резко усилившийся исламизм, и резко возросший уровень преступности.
После ухода Советов в Афганистане осталось примерно 60 тысяч наемников и 30 тысяч пакистанцев, поддерживавших джихад. Продолжала действовать введенная и отлично налаженная американцами система подготовки боевиков. Все это теперь разом обернулось против Пакистана и Афганистана – наемникам надо воевать, они найдут повод повоевать, даже когда воевать не с кем.
Так что почему Вашингтону не сделать красивый жест – не выделить сколько-то там муки пострадавшему региону? Тем более сейчас, когда американцы уже сами сидят по уши в этом регионе десять лет…
***
Вскоре мы добрались до Гилгита и, так как погода и время позволяли, сделали радиальный выезд к изображению Будды в Карга. Стоило еще раз посмотреть на него и проехать дальше вглубь ущелья, чтобы поискать петроглифы там.
7. Об этом Будде я уже рассказывал, так что можно поискать его на картинке
Недалеко отсюда находится селение, где была сделана одна из величайших археологических находок XX века. Здесь были найдены так называемые Гилгитские рукописи. Это огромный свод буддистских текстов, содержащих ряд сутр, в том числе Лотосовую сутру, в этих текстах рассматриваются различные аспекты буддизма: религиозные, ритуальные, медицинские, философские, также приводятся сказки.
Как водится, нашлись рукописи случайно в 1931 году. Мальчики-пастухи из деревни отправились на поиски стада или собирали для него траву (точно неизвестно). На вершине небольшого холма, покрытого камнями, они нашли торчащий из земли клочок бересты, испещренный неизвестными письменами. Мальчики принялись копать и докопали до полукруглого сооружения, которое оказалось набито сотнями подобных кусков бересты. Это были остатки буддистской ступы, в которой и хранились эти самые Гилгитские рукописи.
8. Фото найдено в сети
Мальчики рассказали о находке взрослым, старейшины деревни сообщили властям. Правитель Гилгита распорядился доставить рукописи к нему, однако пока сведения шли по инстанциям, часть рукописей успели растащить местные, часть попала в руки "авантюристов". Видимо, к последним относился сэр Аурел Стейн, исследователь Индии, Китая и Тибета. Он как раз возвращался из очередной экспедиции по Средней Азии в Индию, где жил долгое время. Ему удалось выкупить у местных жителей несколько кусков бересты. Ученый определил время их создания – примерно пятый век нашей эры.
Именно Стейн и рассказал всему миру о находке, написав статью в одну из европейских газет. Собранные рукописи правитель Гилгита отправил магарадже Кашмира. Второй этап раскопок в 1938 году осуществил индиец Мадхудсудан Кауль, приложил руку к поискам и величайший итальянский тибетолог и буддолог Джузеппе Туччи.
Сейчас рукописи хранятся в основном в Нью-Дели и Сринагаре, индийской столице Джамму и Кашмира. Всего было найдено более трех с половиной тысяч фрагментов бересты.
Еще одна достопримечательность в округе – это пещера, где, как говорят местные, жили демоны. Вера в этих демонов существовала еще до прихода ислама в эти края, ислам частично впитал в себя эти верования. Об этом также можно немного прочесть по ссылке в подписи к фото номер 7.
9.
Чисто внешне пещера выглядит рукотворной, однако непонятно, как и кто ее мог сделать. Сравнить не с чем, но по высоте туда свободно войдут два железнодорожных вагона, поставленные один на другой. По ширине поезд тоже въедет без проблем. Глубина пещеры неизвестна, телевик туда не добивал, а карабкаться слишком высоко – не один десяток метров. У подножия склона, в верхней части которого находится пещера, при дороге сидел старик. Мне показалось, что он вполне мог быть современником гилгитских рукописей. Такими изображают старцев, над которыми время не властно.
10.
Дай бог дожить до таких седин. Старик не отвечал на вопросы, молчал и просто смотрел куда-то вглубь себя – этим приехавшим на машине иностранцам что-то все время нужно, они куда-то торопятся. Почти наверняка имело смысл побыть у него гостем, глядишь, тогда, за нехитрым ужином из лепешки-чапати и риса или за чаем, не торопясь, старик бы рассказал легенды и предания этой местности…
11.
Старик сидел и смотрел на протекавшую в ущелье речку. Здесь было сухо, но высоко в горах шел ливень, и речка, набирая теперь силу и жизнь, на глазах превращалась в ревущий поток, который быстро вышел из берегов и теперь подбирался к дороге. Надо было уезжать, пока не вода не отрезала путь назад.
12. Река несет камни, они уже сбили кору с деревьев
13. Теперь понятно, откуда здесь проблемы с электричеством
Выбравшись назад в Гилгит, остановились перекусить. На улицах нередки полицейские и подобие некой внештатной охраны с оружием. Они то ли лавки охраняют, то ли смотрят за порядком. Это оправданно – вспоминаю рассказ одного парнишки, приехавшего в Гилгит где-то в 2006 году. Ему повезло попасть в город в тот день, когда начались столкновения между шиитами и суннитами и когда ввели комендантский час.
14. На заднем плане дядька надсадно звонил в колокольчик, пытаясь привлечь внимание
15. Но наше с Ваней внимание привлекли курочки. Это жестяная жесть, иначе не скажешь
Курочки сырые, но цвет их стал красноватым от времени и от солнца. Посмотрев на этот натюрморт, Ваня сказал, что больше он курицу в гестхаузах есть не будет. Ибо персонал покупает их вот в таких лавках. Но по зрелом размышлении прикинул, что делать неча, и в тот же вечер уплетал курицу за обе щеки.
***
В Хунзу приехали к ночи. Состояние дороги было такое, что удивительно, как наш путь не закончился в одном из ущелий. Впрочем, ничего нового, Каракорумское шоссе с октября прошлого года лучше не стало. Пару раз сбивались с дороги, несколько раз останавливались, чтоб сфотографировать лежащие внизу деревушки.
16.
А на следующий день… На следующий день мы отправились фотографировать Балтит форт, провели хорошую съемку внутри, а на спуске мне опять стало плохо. Когда Ваня примерял шапку-пуштунку в одной из лавок, у меня снова повело голову. Мы быстро подхватились и добрались до гостиницы. Весь путь назад я думал, сколько осталось времени. В прошлый раз судороги начались минут через 15-20 после этого первого звоночка, но тогда мы были на жаре и бегали, фотографируя петроглифы. Здесь я первым делом забрался в холодный душ, потом лег на кровать и принялся разминать руки-ноги, как два дня назад в госпитале Чиласа.
17. В местной мастерской музыкальных инструментов. Все как сто лет назад, только одежда у парня современная
Однако состояние ухудшалось, медленно, но верно. Судорог пока не было. Наш проводник пошел узнавать, где госпиталь. Оказалось, далеко, в соседнем городе. В принципе городами в этой местности называются поселки городского типа, и расположены они здесь близко, однако дороги местами просто нет. Проводник предложил доехать до госпиталя на джипе, но я чувствовал, что скрутит меня раньше.
И тут меня осенило: это ведь город, здесь должны быть машины скорой помощи – я сам видел какой-то полурафик с полумесяцем и мигалками. Сошлись на том, что проводник найдет и привезет скорую сюда, и уже на ней поедем в госпиталь. Ваня же по моей просьбе начал звонить в страховую.
Я терялся в догадках – что, черт возьми, происходит! Странные судороги как последствие солнечного удара? Не похоже. К тому же в Балтит форте было прохладно, на солнце я находился всего несколько минут, да и солнце здесь не то, это не долина Инда, Хунза лежит на высоте 2500 метров. Неужели я вирус какой-то подцепил? Но почему такие проявления странные?
18. Хозяин сувенирной лавки в Хунзе. Что-то чинит
Диалог со страховой иначе как фарсом не назовешь. Я приведу его в следующей записи, которую полностью посвящу болезни и этому страховому случаю. В общем, помочь нам фактически отказались.
Минут через сорок прибежал проводник, сказал, что скорая помощь стоит у ворот. Наивный я наивный! Не знаю, как в крупных городах, но здесь, в 70 километрах от Афганистана скорая помощь представляла собой лишь труповозку с мигалкой и каталкой внутри. За рулем шофер, и никаких медсестер и добольничной медпомощи. Когда забирался в машину, начались первые судороги.
Меня уложили на кушетку, привязали ремнем, и машина тронулась. Ремень был кстати, так как дорога периодически отсутствовала начисто, и не будь я привязан к кушетке, летал бы по всему салону. Ваня пытался немного поснимать видео, но как только мое состояние ухудшилось, вновь стал давить на мочки ушей. Впрочем, ему тоже надо было держаться, поэтому терапия оказалась недейственной: вскоре мне похреновело, и гораздо сильнее, чем в первый раз.
Плохо помню, как добрались до госпиталя. Из машины меня выносили, я даже не мог открыть глаза. Мысли крутились только, что на этот раз прижало здорово, и как выкарабкаться, если местная больничка по сравнению с госпиталем в Чиласе наверняка что-то типа травмпункта – а чего еще ждать недалеко на границе с Афганистаном?
Еще вспомнилась похоронная процессия, которую довелось увидеть недалеко от Марри. Гроб несли несколько человек-родственников и случайные прохожие, сопровождавшие небольшую процессию. Помочь проводить покойника в исламе – богоугодное дело. Все участвующие в процессии – мужчины, женщины остаются оплакивать умершего дома.
***
Но в силу определенных причин местная больница оказалась совершенно замечательным учреждением, куда более передовым, нежели чиласский госпиталь. И врач попался толковый, хотя и он поставил диагноз неправильно. Увидев скрюченное тело, он, так же как и Ваня, подумал, что это проблемы с гипервентиляцией. Пока ставили капельницу, врач банально надел мне на нос и рот целлофановый пакет и сказал: "Дыши тем, что выдыхаешь". Минут через пять вдыхания углекислого газа судороги кончились. Однако чувствовал я себя так, будто полежал на дороге, по которой рота солдат маршировала в кирзовых сапогах.
19. Медсестра готовит укол. Я только пришел в себя. Фото И.Дементиевского
Причины, по которым в этой богом забытой местности столь хороший госпиталь, и люди живут лучше, чем во многих других районах Пакистана, простые. Здесь живут исмаилиты. Исмаилизм как движение возник в VIII веке после того, как в шиитском исламе произошел раскол. Как водится, все дело было в том, кто является более святым из потомков Пророка, и в дележке власти. Исмаилиты жестко преследовались, причем как со стороны суннитов, так и со стороны шиитов. В результате исмаилизм стал своего рода орденом, участники которого во избежание уничтожения даже изобрели и исповедовали принцип такийя – принцип сокрытия своей истинной веры в силу неблагоприятных обстоятельств.
Возможно, в силу этого в исмаилизме сложилась довольно сложная философско-теологическая догматика с элементами гностических учений. В отличие от других направлений ислама его можно назвать менее догматичным. Именно в Хунзе я, всякий раз общаясь с людьми, не испытывал дискомфорта. Духовным лидером исмаилиты считают Ага-хана. Этот титул передается по наследству. Ага-хан считается прямым потомком пророка Мухаммеда через его двоюродного брата и зятя. Нынешний Ага-хан – Его королевское высочество принц Карим Ага-хан IV живет в Швейцарии (там же родился) и является миллионером. И разумеется, он помогает материально исмаилитской общине. На его деньги в Хунзе построен госпиталь, он снабжает хунзакутов гуманитарной помощью и т.д.
***
Ваня обратил внимание на девушек, которые ухаживали за мной (мне было поначалу сильно не до чего). Это были пакистанки, но они превосходно говорили по-английски, и, потом это уже и я заметил, они не только не закрывали лиц, но угадывалось также, что у девушек хорошее образование, причем явно не местное.
Как оказалось, они родились в Пакистане, но живут и учатся в США. На родину приезжают работать волонтерами в госпиталях. Это был прекрасный шанс пообщаться с пакистанскими, но эмансипированными женщинами, и узнать о жизни женщины в исламе, что называется из первых уст. Однако я был очень слаб, худо-бедно договорились, что на следующий день, как приеду показаться к врачу, поговорим с ними. К сожалению, беседа не состоялась – назавтра девушки уехали дежурить в другой госпиталь в другом городе.
20. Жить стало лучше, жить стало веселей. Виден ремень, которым я был привязан к носилкам в скорой – в госпиталь меня так и принесли. Фото И.Дементиевского
На следующий день первым делом я спросил врача, что со мной случилось. По его словам, это была гипервентиляция, а причины у нее могут быть разными, например, сильное волнение, действие высоты и т.д. Я возразил, что высота роли не играла – мы до этого на 3200 поднялись, у меня даже одышки не было, а тут всего 2500. По опыту подъема на горы в Гималаях я знаю, что начинаю реагировать на высоту после 3300-3500. Что касается волнения, то – и это очень важный момент – оно появлялось после начала приступа судорог. Этот момент я оба раз фиксировал четко. Тут мы с врачом немного заспорили – он обратил внимание на то, что я человек впечатлительный и т.д. и т.п., намекая на то, что я переволновался.
Но здесь он был неправ (последующие события послужили тому подтверждением). Я прекрасно знаю, когда волнуюсь и как реагирую на волнение. То, что оба раза имела место гипервентиляция, – очевидно, однако загадкой оставалась первопричина. До нее удалось частично докопаться только спустя полтора месяца после возвращения в Москву.
21.
Но об этом в следующей записи. А пока… А пока предстояло подумать, как вернуться назад. На помощь страховой компании рассчитывать не приходилось. Правду о случившемся родным я не сказал, просто сообщил, что получил солнечный удар и решил вернуться, потому что очень жарко, а рецидива хочется избежать.
Таким образом, надо было сначала добраться до ближайшей точки, где есть аэропорт, купить билет на местный самолет до Исламабада, там как-то ухитриться поменять билет на Москву и вылететь быстрее домой. Потому что где и когда меня скрутит в следующий раз, не знал никто. И окажется тогда рядом госпиталь или нет, тоже неизвестно. Больше искушать судьбу не хотелось.
Но, елки-палки, мы были на самом краю Пакистана, в глухомани, в Хунзе, откуда до цивилизации не так уж и близко. В Москву я смог добраться только через пять дней. Эти дни порою были очень веселыми! На полпути мы с Ваней расстались – не было смысла портить поездку ему, и так уже слишком хорошо повеселились.
Эти пять дней были также очень длинными :) Поэтому оставалось только созерцать горы Хунзы, а впереди была все та же засушливая долина Инда, и три дня в пустыне Скарду, где мы фотографировали утром и вечером, где давали интервью пакистанской газете, где удалось найти редчайшие "следы" Тибета в Пакистане, и откуда я смог улететь только со второй попытки…
22. Каракорум – это потрясающие горы!
23. Хунза – место, где можно отмечать свой четвертый день рождения
Продолжение следует…
