В семь утра, когда мы окончательно встали, температура воздуха согласно данным телефонного термометра была -9, мы долго пытались выбраться из палатки: молния замерзла. Суставы все еще болели, пальцы напоминали распухшие сосиски. Молнию на куртке застегивал мне Антон – самой это было сделать можно, но сложно. Погрелись чаем, какой-то молочной кашкой. Палаточные тенты свернули огромными клубками, а иначе никак – можно банально поломать промерзшую ткань.
Когда те же пять мосек (согласно количеству рюкзаков) выстроились на погранзаставе в третий раз, мужики с автоматами посмеялись, но не преминули переспросить, долго ли мы намерены в их расположении шастать. Антон доложил, что пропуска у нас на 10 дней, поэтому еще неделю шастать можем смело. На том и разошлись. Мама угостила их козла карамелькой, он в ответ взгромоздился ей передними копытами на плечи и облизал. Козлом она пахла еще долго…
Уходить вверх решили по дозорной тропке. Крутовато, не приспособлено для человека и экспедиционного рюкзака, вес которого превышает 20 килограммов, но лезть вполне можно. Где-то в середине, когда склон встал совсем отвесно, возникла опасность, что рюкзак меня перевесит. Я попросила мужа поднять его наверх и прошла сложный участок уже налегке.
Наблюдая небо, мы больше всего желали, чтобы не пошел снег. Ребята из погранотряда, напротив, хотели, чтобы снег лег как можно скорее. Как объяснил один рядовой, вжавшийся в кочку в обнимку с автоматом: «Когда снег ложится, мы в дозоры не ходим, только на вертолете облетаем квадрат». Ну что ж, у каждого свои мечты.
За погранцами явная тропа переходит в козьи стежки-дорожки, но ориентироваться в альпике несложно, обзор хорош во все стороны. Мы старались подняться как можно ближе к вершине хребта, но застряли где-то на второй трети высоты. Здесь рельеф был удобнее для ходьбы, не такие крутые склоны.
Через какое-то время справа открылась громада Лоюба. Под вершиной простирался обширный язык скальной осыпи. Было ли проще с обратной стороны горы, есть ли маршрут по осыпи, мы не знали, и решили обойти препятствие траверсом. Антоша даже взлез на сухое дерево: высоко сижу, далеко гляжу, ни чёрта не вижу…
Небольшой уклон в какое-то время резко оборвался вниз. Выгребать обратно вверх было нецелесообразно. В целях личной безопасности бросили вниз веревку. Веселимся: спортивный спуск с рюкзаком. Мамка сначала отказывалась «падать в неизвестность», но брат с мужем ее в конце концов убедили. Спуск прошел без происшествий, а вторая веревка (спуск оказался длиннее, чем мы думали) уже никого не смущала.
Упали в реку, судя по карте – Бешенку, где-то в среднем течении. Прошли вверх по руслу в поисках удобной полянки для ночевки. Утопили Наташкин фотоаппарат – пленочную зеркалку. Упал с клапана, когда она балансировала на скользком бревне через брод. Вывод: не цепляйте аппаратуру на клапан, это вам не коврик-сидушка и не куртка… Но большую часть фотографий все-таки удалось спасти, пусть и в нереальных тонах.
Минут пятнадцать – и на орографически правом берегу, противоположном тому, с которого мы пришли, обнаружилось место для ночевки. Брат, отлучившийся «позвонить», доложил, что видел на том берегу реки лису. Наташек прибила «горняшка»: обе жаловались на тошноту и головную боль, есть им не хотелось. Выдали таблеток, чтобы выровнять давление, отправили спать. У костра натянули ту самую веревку, бросили поверх групповой тент, укрепили конструкцию мощной дубиной, поставленной на попа. Начался дождь.
Часов в одиннадцать, оставив мальчишек куковать у костра, обсуждая план завтрашнего дня, я тоже отправилась спать. Проснулась от возгласа мужа: «Да у вас же палатка на лице лежит, девочки!». Мамку решила не поднимать на улицу, сама оделась и выскочила растягивать штормовые оттяжки. Палатка приобрела исходную форму. Оказалось, что всего за час дождь превратился в крупный мокрый снег и налип на палатки и тент. Ну-ну, завтра придется… откапываться?
