(
Восхождение в Иерусалим. Часть 1.)
Я не собираюсь последовательно рассказывать обо всем, что мы видели в Иерусалиме. Остановлюсь лишь на том, что (как стало ясно позже) послужило своеобразными ступенями того самого восхождения. Любопытно, что на этом пути почти не было главных Иерусалимских достопримечательностей (которые мы конечно же посмотрели).
Аэропорт, сумерки, освещения хватает лишь на то, чтобы сфотографироваться, пока заполняется маршрутка. Дальше — путь через неведомую страну, которую мы силимся разглядеть с помощью мелькающих фонарей и фар. И вот город распахивается перед нами своими огнями за причудливыми поворотами горной дороги, мы больше угадываем, чем видим, этот почти физически ощущаемый простор манит, притягивает и оставляет в сожалении от непознанности. А муж до сих пор уверен, что ничего прекраснее, этого неувиденного въезда в Иерусалим он в Израиле не встретил.
Утром нам выдалась пара солнечных часов, на которые пришлась наша дорога в Старый город (где мы уже были накануне). Мы идем мимо неказистых домов и двориков, мимо холмов, где чередуются зеленые деревья и голые ветки. Все тихо, просто и залито солнцем. "Это же Ялта, — удивленно говорю я. — Ялта из песни "Город золотой". И вдруг удивляюсь собственным словам: для меня "Город золотой" благодаря фильму, где я впервые эту песню услышала, всегда был Ялтой, но ведь на самом деле — это Иерусалим. И мы действительно попали в Город Золотой...
Вот так, напевая "Кто любит, тот любим, Кто светел, тот и свят...", мы и пришли к стенам Старого города.
...Дождь зарядил, когда мы вышли на Виа Долороса, он лил, то усиливаясь, то ослабевая, пока мы блуждали по улочкам арабского и еврейского кварталов, пока пытались согреться и чуть-чуть обсохнуть в кафешке, он чуть-чуть утих, когда мы поднялись на Храмовую гору. А у Гефсиманского сада он вновь припустил, и мы пытались переждать его под каким-то чахлым навесом, осаждаемые арабским таксистом, который упорно предлагал свозить нас в Вифлеем. Потом немного поднялись по горе, чуть ли не по щиколотку в несущихся нам навстречу потоках воды. Силы были на исходе, и мы поторопились на останову автобуса Сити-тур, чтобы проехать по городу и попасть на то самое место, где мы были накануне и которое так и не разглядели в темноте. А автобус... не пришел, хотя мы ждали его не меньше получаса. Наверное у нас было неправильное расписание.
Вот тогда и началось наше главное восхождение — в прямом и переносном смысле. Наверное именно на Масличной горе произошло соприкосновение с вечным. Со святым — безотносительно конкретной религии. Мы поднимались усталые (седьмой час на ногах), мокрые, замерзшие, переполненные впечатлениями выше головы, огорченные неудачей с автобусом — и почти в полном одиночестве. Можно ни на что не отвлекаясь, тихо подниматься, впитывая дух одного из самых важных мест на земле.
Город постепенно встает перед нами. А с другой стороны дороги — огромное, прямо-таки бесконечное и безграничное еврейское кладбище. Ему 2 с половиной тысячи лет, и именно с него в день Страшного суда начнется воскрешение из мертвых.
Дальше... выше...
И вот — конец пути.
Конец? И тут, по ту сторону горы, нам неожиданно открывается лежащая под солнцем Пустыня — неведомая и притягательная. И мы опять благодарны судьбе за то, что мы видим это и терзаемся сожалением, что так и не попадем туда. Если только в следующий раз...
И вот мы спускаемся с Масличной горы, а к городу идет следующая туча. Так и вспоминается: "Тьма пришедшая со средиземного моря накрыла ненавидимый прокуратором город. Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма..."
А мы идем дальше, вдоль стен Старого города, над долиной Кедрона:
"Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон."
Наш путь — вдоль все того же бесконечного кладбища. На краю которого мы видим нечто...
Вот и дорога вниз. Спускаемся? Нет, сил нет. Нет, все-таки спускаемся.
Дальше мне сказать нечего, кроме одного: именно эти несколько минут среди гробниц Кедронской долины, наравне с подъемом на Масличную гору, претендуют на звание сильнейшего впечатления об Иерусалиме.
Дальше постепенно начался обратный путь в обычную жизнь. Мы еще из последних сил поднимемся на гору Сион, наконец отогреемся в кафе и даже воздадим должное шоппингу. И вернемся домой — немного другими. Восхождение в Иерусалим изменило нас, и я думаю, понимание этих изменений только начинается.
