7 марта 2018 года в здании Новой Третьяковки на Крымском Валу открылась выставка «Василий Верещагин». Мне посчастливилось побывать на ней в числе первых посетителей, и я спешу поделиться с вами своими впечатлениями.
Василий Васильевич Верещагин – талантливый, самобытный живописец, литератор, путешественник, этнограф, и, как сказали бы сегодня – участник боевых действий. Но для меня, это, прежде всего – ЛИЧНОСТЬ!
И. Красмской. Портрет В.В. Верещагина. 1883 г.
Может быть, до меня в свое время неправильно донесли или это результат моей невнимательности, но я всегда считала, что Василий Васильевич Верещагин художник-баталист. Но это не совсем так!
А скорее, совсем не так! Да, он писал картины о войне! Но это не привычная парадная живопись! Эти картины пронизаны горем и ужасами беспощадной бойни!
И именно об этом самое знаменитое и растиражированное полотно Верещагина «Апофеоз войны», которое и встречает вас у входа.
Я не буду рассказывать обо всей выставке, но я вам расскажу о тех картинах, что потрясли меня и, думаю, никого не смогут оставить равнодушными.
В 1867 году во главе Туркестанского генерал-губернаторства становится генерал Константин Кауфман. Собираясь в Ташкент, он решил подыскать себе художника, который смог бы запечатлеть для истории завоевания новых земель и быт аборигенов. На эту вакансию откликнулся молодой и никому не известный художник. Это и был Василий Верещагин.
Больше полугода живописец проводит в Центральной Азии — зарисовывает портреты местных жителей, пишет фасады старинных мечетей и ведёт путевой дневник. Неоднократно Верещагин отправляет в петербургские газеты призывы к сохранению архитектурного наследия
Одна из картин «мирной» жизни, так впечатлившая меня и заставившая зависнуть перед ней надолго – «Хор Дервишей».
Насколько точно выписано состояние погружение в себя! А детали! Эти разноцветные, заштопанные халаты, среди лоскутов которых угадываются и ситцы российской мануфактуры!
И хорошо известные полотна «У дверей Тамерлана» и «У дверей мечети».
Но, художник мечтает запечатлеть настоящее сражение! В это время приходит тревожное сообщение: бухарский эмир Музаффар объявил «священную войну» неверным. Верещагин отправляется туда вместе с генералом Кауфманом, но ему опять «не повезло»: Самарканд почти без сопротивления сдался русским войскам, а бухарский эмир покинул город. И снова художник пишет фасады старинных мечетей, портретные зарисовки и по его выражению «песок, пыль и пыль».
"Медресе Шир-дор на площади Регистан"
Кауфман решает продолжить наступление, в Самарканде остается гарнизон в 500 человек. Верещагина в опасный поход не берут. И никто не догадывается, что оставшимся в городе угрожает, куда большая опасность!
Утром 2 июня 20 000 разъяренных туркестанцев окружили цитадель со всех сторон. В тот день Верещагин увидел настоящую войну: «Я представлял себе (как и большинство других), что война — это своего рода парад, с музыкой и развевающимися султанами. Со знаменами и грохотом пушек, с галопирующими конями, с большой пышностью и незначительной опасностью: для обстановки, конечно, несколько умирающих... Но мне пришлось увидеть нечто другое, и это приходится видеть всем, кто попадает на войну».
Потрясение от этого «нечто другого» и легло в основу его картин о войне. Одной из таких картин является «Смертельно раненый».
История этого эпизода реальна. Интенсивный обстрел со стороны противника привел к первым потерям. От Бухарских ворот, где находился в тот момент Верещагин, бежал раненый солдат с криком: «Ой, братцы, убили, ой, убили! Ой, смерть моя пришла!». Художник бросился к нему на помощь, но тот упал бездыханным. Воспоминаниями о том, что довелось пережить, он поделился лишь 20 лет спустя: «Я взял ружье от первого убитого около меня солдата, наполнил карманы патронами от убитых же и 8 дней оборонял крепость вместе со всеми военными товарищами и… не по какому-либо особенному геройству, а просто потому, что гарнизон наш был уж очень малочислен, так что даже все выздоравливающие из госпиталя, еще малосильные, были выведены на службу для увеличения числа штыков — тут здоровому человеку оставаться праздным грешно, немыслимо».
Командовал обороной полковник Назаров. Именно он научил Верещагина «убивать по-профессорски»: подождать, пока противник максимально приблизится, и стрелять наверняка.
За оборону крепости художник получил орден святого Георгия IV степени. Эта награда так и осталась единственной, принятой Верещагиным. Он, человек, отказавшийся от звания профессора Академии художеств, очень гордился этим орденом.
По возвращению в Ташкент Верещагин написал две картины: «После удачи» и «После неудачи».
"После удачи"
"После неудачи"
Эти два небольших полотна потрясают своим отношением к страшной смерти на войне, как к обыденности.
Как и Туркменская, Балканская серия пронизана натурализмом в изображении смерти. Картина «Побеждённые. Панихида»… Бескрайнее поле, усыпанное трупами русских солдат, изуродованных турками. «Затрудняюсь передать Вам впечатление массы в несколько сот наших егерей, павших под Телишем и изуродованных турками. На земле валялось десятка 3, 4 хотя и раздетых догола, но не избитых; а в отдельных кучках, прикрытых землею, лежали тела всячески избитые: у кого перерезано горло или затылок, отрезан нос, уши, у некоторых вырезаны куски кожи… некоторые в груди или в других местах подожжены и обуглены. Когда этих несчастных повыкопали из набросанной на них земли, то представилось что-то до того дикое, что словами трудно сказать».
Вот она голая, неприкрытая правда о войне. Никакого Ура-патриотизма…
По мне, так эта картина по эмоциональному эффекту — самая сильная! Признаюсь вам, что она даже заставила меня заплакать.
Балканская серия, может быть, еще сильна и потому, что в этой кампании у Верещагина погиб брат Сергей, а брат Александр был ранен.
На выставке так же представлены две картины из серии «Трилогия казней» — «Казнь заговорщиков в России» и «Распятие на кресте у Римлян».
Картина «Казнь заговорщиков в России» сорок лет находилась в фондах Государственного музея политической истории России и была отреставрирована к выставке в мастерской Третьяковки.
Другое полотно из этой серии — «Распятие на кресте у Римлян» — впервые экспонируется после аукционной продажи в Нью-Йорке в 1891 году.
Судьба и местонахождение третьей картины «Подавление индийского восстания англичанами» остается не известным. На выставке представлена только фотография этого полотна, совместно с фотографиями собственноручно уничтоженных картин Верещагиным.
Увидев фотографию этой картины, я чуть было не вскрикнула! В своей заметке
Хайдерабад. Камни древних городов я рассказывала о восстании в Синде, в том числе и в Хайдерабаде, и о том, как англичане расправились с восставшими. И эта картина яркая иллюстрация к этому!
Эти тяжелые картины, имеющие разные исторические эпохи, объединены одним – ценностью человеческой жизни! Для воевавшего и повидавшего многое Верещагина расправа над человеком, будь то виселица, крест или пушка, являлась вопиющей несправедливостью.
Наверное, я много написала мрачного, но, на мой взгляд, никак нельзя обойти стороной эту часть творчества Василия Васильевича, который в отличие от других художников-баталистов сам участвовал во многих сражениях и знал настоящую цену войне. Многие картины были запрещены к показу школьникам и солдатам! Художник писал из США: «На предложение водить на выставку детей по низкой цене мне ответили, что мои картины способны отвратить от войны молодежь, что, по словам «господ» этих, нежелательно». А на вопрос журналиста о том, как относятся к его работам знаменитые современные полководцы, Верещагин ответил: «Мольтке (Хельмут фон Мольтке — крупнейший военный теоретик девятнадцатого века) обожал их и всегда был первым на выставках. Однако он издал приказ, запрещающий смотреть картины солдатам. Офицерам позволял, но не солдатам». На упреки в сгущении красок, Верещагин отвечал, что не показал и десятой доли того, что видел в действительности. Он и погиб как воин, уйдя в морскую пучину вместе с взорванным вражеской миной флагманом российского флота броненосцем «Петропавловск».
Кроме того, на выставке представлено много работ Василия Верещагина из той же Туркестанской серии, изображающих бытовые сцены. Художник часто повторял, что больше всего любит писать солнце.
"Мулла Керим и мулла Рахим по дороге на базар ссорятся"
"Богатый киргизский охотник с соколом"
Необыкновенные, живые портретные этюды, среди которых особенное место я отдала бы портретам «незамечательных людей» из Русской серии.
"Зырянин"
Великолепны и самобытны Индийская, Японская и Палестинская серии.
"Горный ручей в Кашмире"
"Мавзолей Тадж-Махал"
" Два еврея"
Поразительны графические зарисовки и рисунки Верещагина!
К сожалению, фотографировать на выставке нельзя (я успела тайком сделать несколько фотографий прежде, чем ко мне подошел служащий и сурово предупредил :) )
Выставка разделена на несколько серий:
Туркестанская серия (1867-1874 г.),
Индийская серия (1874-1880-е г.),
Балканская серия (1877-1881 г.),
Палестинская (1883-1885 г.),
Русская (1888-1894 г.),
Японская серии (1903-1904)
и серии «1812 год» (1887-1900) и Трилогия казней (1884-1887 г.).
Выставка продлится до 15 июля 2018 года.
Адрес: Крымский Вал, 10
Режим работы:
Вторник, среда, воскресенье — 10.00-18.00 (касса — до 17.30)
Четверг, пятница, суббота — 10.00-21.00 (касса — до 20.00)
Понедельник — выходной
Стоимость билета — 500 руб.
Аудиогид — 350 руб. (залог 2 000 руб. или документ)
