В Воронеже стало традицией отмечать дни рождения великих людей у их памятников. Впрочем, и юбилеи установки самих памятников — тоже повод собраться общественности города и вспомнить какого-нибудь примечательного россиянина. Недавно собирались у памятника Платонову. А на днях собрались — у памятника Мандельштаму, который был установлен у входа в детский парк "Орленок" пять лет назад.
О памятнике Мандельштаму в Воронеже
"Памятник Мандельштаму (скульптор Гадаев) был установлен в канун 70-летия со дня смерти поэта — у входа в парк «Орлёнок» — напротив дома, где Осип Мандельштам жил с женой во время трёхлетней ссылки в Воронеже в 1934-1937 гг. Здесь он создал свои "Воронежские тетради". Это третий памятник Мандельштаму, установленный в России (первый был воздвигнут во Владивостоке, второй — в Санкт-Петербурге)...
(ru.wikipedia.org/wiki/Памятни…)
Примечательно, что со временем уголок, где стоит памятник "отпочковался" от парка в сквер Мандельштама — довольно уютное местечко со скамейками, где любят посидеть горожане. Предлагаю фоторепортаж об этом событии и заодно — небольшое исследование на тему "Что же связывает Мандельштама с Воронежем"? Лично я раньше глубоко в это не вникал, просто часто проходил мимо удивительно угрюмого памятника. Вот нашелся повод немного вникнуть в то, как поэт попал в Воронеж...
Как Мандельштам оказался в Воронеже
В начале и середине 30-х известный уже в то время поэт, критик и переводчик Осип Мандельштам пишет серию стихотворений с резкой критикой советского строя, порядков и всей окружающей его культурной среды... Вначале власти терпели талантливого критика, но после «Мы живем, под собою не чуя страны», где поэт посягнул на авторитет самого Сталина, его решили заставить-таки замолчать.
Мы живем, под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлёвского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны, Тараканьи смеются усища, И сияют его голенища. А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей. Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет, Как подкову, кует за указом указ: Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз. Что ни казнь у него — то малина И широкая грудь осетина...
Его, благодаря заступничеству друзей ссылают вначале в отдаленный город Чердынь, а после предлагают выбрать для постоянного места проживания любой город страны, кроме самых значимых и крупных. Выбор пал на Воронеж, где он прожил три года. Меня в данном случае всегда удивляет, как лояльно у нас относились ко многим поэтам. Вспомнился еще почему-то дерзкий Есенин. И всегда находились заступники в высших кругах, приближенных в власти. Но, тем не менее, финал был чаще всего трагичный...
Воронеж был в то время, на самом деле, — местом ссылок, где оказалось несколько высланных из столичных городов интеллигентов. Стихотворения, написанные поэтом в этот период, вошли в сборник "Воронежские тетради", которые будут изданы только в 1966 году за границей. А Мандельштаму суждено было умереть в лагерях, куда он попал, вернувшись в Москву из воронежской щадящей ссылки...
(36on.ru/dictionaries/persona/…) и russian-globe.com/N29/Mandels…)
Стихи воронежского периода
Пусти меня, отдай меня, Воронеж: Уронишь ты меня иль проворонишь, Ты выронишь меня или вернешь, Воронеж — блажь, Воронеж — ворон, нож... (Апрель, 1935)
Это какая улица? Улица Мандельштама. Что за фамилия чёртова — Как ее ни вывертывай, Криво звучит, а не прямо. Мало в нем было линейного, Нрава он не был лилейного, И потому эта улица Или, верней, эта яма Так и зовется по имени Этого Мандельштама... (Апрель, 1935)
Лишив меня морей, разбега и разлета И дав стопе упор насильственной земли, Чего добились вы? Блестящего расчета: Губ шевелящихся отнять вы не могли. (Май 1935) (tsvetaeva.synnegoria.com)
