Железная дорога!
Одним словом, я за поезд, но чаще всего выбираю самолёт. Здесь же хочу рассказать некоторые истории из своей жизни, которые никак не могли случиться при перелёте.
Город Гурьев, нынешний Атырау, расположился в устье реки Урал, в семидесяти километрах от Каспия. Впрочем, посчитать расстояние довольно сложно. В этих местах раскинулась знаменитая Прикаспийская низменность. Чёткой границы между морем и сушей не существует. Так называемая спорная территория — это огромнейшее пространство, болотистое, полностью заросшее камышами, в зависимости от ветра, периодически затопляемое морской водой.
Гурьевская почва довольно бедна. Если выпадет дождь, земля превращается в кашу, которая налепляется на ботинки, и прежде чем войти в дом, все эти клейкие наросты приходится отскребать. Впрочем, дожди бывают не часто. Прикаспийская низменность представляет собой полупустыню. Лето здесь знойное и жаркое, и потому фрукты и овощи, при правильном уходе, растут хорошо.
Вдоль Урала великое множество дачных участков. Полив производится не как у нас из ведра или из лейки. В определённые дни дачное товарищество общим насосом закачивает с реки воду. Сей важный момент никак нельзя пропустить. Огороднику нужно быть на участке дабы открыть кран. Грядки заливаются водой по самый верх.
Через Гурьев ходили поезда: Москва – Ашхабад, Москва – Душанбе, Алма-Ата – Астрахань, Астрахань – Шевченко (Актау) и ряд других. В стабильное советское время люди работали на своих местах десятками лет. Тот, кто передавал посылки в центральную Россию, чётко знал, когда Махмуд или Гульнара будут ехать, сколько им нужно дать за услугу, в какое время в Москву прибывает поезд.
В подобную схему встречи поезда была втянута и наша семья. Тёща с тестем периодически передавали, то фрукты, то овощи, то рыбу. Соответственно, я пару раз в месяц приезжал на Казанский вокзал. Их огромные красные помидоры для Москвы в начале 90-х являлись настоящей экзотикой. К сожалению схема проработала не долго.
С развалом Союза не столь надёжны стали проводники. Поползли вверх цены. Передачи отправлялись всё реже и реже.
С поездами стало также происходить невесть что. У меня в памяти застрял февраль 1993 года. Я провожал тестя. Мы приехали на Казанский, где народу толпилось видимо-невидимо. Более половины были не просто пассажиры с чемоданами. Нет! В этот момент зарождалось челночничество. Провинциальный люд за границу ездить ещё не научился, и потому затаривался в Москве.
Куда подадут состав было не ясно, но через 15 минут по расписанию он уже должен был уходить. Когда по громкой связи объявили перрон, туда ринулась толпа носильщиков с вусмерть забитыми тележками. За ними, как за ледоколами, пихая и отталкивая друг друга, устремились пассажиры. До сих по не понимаю, как один человек умудрялся перевозить 5-7 ковров, 3-4 тюка со шмотками, плюс вёдра с чем-то тяжёлым, а также рулоны и рулоны обоев.
Коммерсантов, бравших штурмом Ашхабадский поезд, насчитывалось не один и не два, а почти полсостава. Посадка напоминала эвакуацию Белой армии из Крыма. Как потом я узнал, железнодорожники специально подавали состав поздно, дабы подлечить новоявленных бизнесменов.
Тесть мой протиснуться в вагон сумел. Но, по его словам, не все пассажиры успели затащить товар. Целые горы всего-всего так и остались на перроне. И это при том, что более везучие вёдра, тюки и ковры загромоздили тамбуры и коридоры.
Начался бизнес, игра пошла по-крупному – вот и перестали проводники связываться с бабками, передававшими деткам посылки. Они сами стали с усами.
В середине девяностых, если поезд шёл с Астрахани, купе проводников чаще всего было полностью забито помидорами. Московский поезд отправлялся вечером. За окном мелькали верблюды и безлюдная степь.
Утром, вместе с кустами и берёзками, как обязательный атрибут средней полосы России, на станциях появлялись люди с вёдрами. За время минутной стоянки проводники, при помощи наволочек, успевали наполнить мелкими помидорами 5-6 вёдер. Что не распродавалось в пути, находило своего покупателя на Павелецком вокзале. У проводников купить можно было не только фрукты, овощи, но и рыбу.
Подобный шоппинг, называемый «встретить поезд», по моим мироощущениям продолжался где-то до 2001 года. Далее появился оптовый рынок на Тёплом стане, ну и проводников тоже слегка поприжали.
Впрочем, я слегка забежал вперёд. Вернёмся в 1990-1991 гг. Повторюсь, прямого сообщения Гурьева с Москвой не существовало. Дабы попасть в те края, нужно было ехать на проходящих. Что Ашхабадский, что Душанбинский являлись поездами фирменными. Мягкие ковровые дорожки в вагонах, накрахмаленные занавески, свежевыглаженная форма проводников – всё говорило о культуре обслуживания, приглашая в дорогу.
В позднее советское время мне довелось проехаться и в Ашхабадском поезде, и в Душанбинском. Ничем отрицательным те поездки не запомнились. А вот в 92-ом году и тем паче в 93-ем, ситуация изменилась.
92-ой год я возвращался поездом в Москву. Перед глазами до сих пор стоят лица беженцев: совсем юные, с наивными детскими глазами, а также морщинистые, огрубевшие от яркого солнца, с потухшим ни во что не верящим взором.
Таджички в пёстрых национальных халатах, сопровождая почтенного аксакала, бегали вдоль вагонов, упрашивая соотечественников, взять их с собой. Заплетённые во множество косичек волосы, засаленные от грязи, надеясь на чудо, взлетали вверх при каждом движении тела. Денег у них не было и потому земляки-проводники, подобно Памирским кручам, ни на какие слёзы-камнепады внимания не обращали.
Моим соседом по купе оказался командир Гурьевского ОМОНа. Новоявленное государство Казахстан испытывал проблему с кадрами, и потому на столь ответственную должность был поставлен русский мужик, бывший полковник ВДВ. Он рассказал, как его десантное подразделение, при помощи сапёрных лопаток, наводило порядок в Алма-Ате, во время известных на ту пору событий.
Я узнал, что в прибрежных районах Каспия прочно обосновались браконьеры. Правильнее сказать, не просто обосновались, а создали нечто похожее на браконьерскую республику, со своими правилами, со своими законами. Они ловят бомжей, привозят на острова, где заставляют потрошить рыбу.
Судя по всему, масштаб избиения осетровых был огромный. На базарах Гурьева вдруг появилась осетрина и чёрная икра, но далее быстро пропала.
В ту поездку запомнился чудик в казачьей форме. Он ехал с нами не долго, но при этом успел многое рассказать: почувствовав волю, мужик вышел из партии, пошил себе форму – и теперь он вольный казак и никому более не подчиняется, а если что не так, у него всегда есть плётка и он её запросто любого огреет…. О подобных персонажах в настоящем вспоминаешь с улыбкой…
В любом случае, до Москвы мы добрались нормально, чего не могу сказать про год следующий.
В 93-ем г. я жена и полуторогодовалая дочка до Гурьева доехали без происшествий. Здесь же началась непонятка с билетами. Плюс, стал ходить слушок: ездить поездом небезопасно, стёкла по дороге бьют. В итоге жена и дочка в Москву полетели на самолёте, я же отправился поездом.
(((Простая фраза – «полетели на самолёте». Увы, самолёты на ту пору часто захватывали. Жене дали место в первом ряду. Далее выяснилось, с ними рядом сидел человек с пистолетом, в обязанности коего входила охрана салона.)))
В любом случае, у меня поездка оказалась на события более богатой. Начнём с того, что мест ни на какое число не было. Умные люди посоветовали, подойти к проводнику. Дабы получить место я отдал три цены, вагон же был наполовину пустой. Центральное управление железной дорогой рухнуло. Проводники, скупая билеты, действовали открыто, никакого окрика из Москвы не опасаясь.
Хозяин вагона предупредил: «Ребята, на ночь обязательно закрывайте окна ширмой. На полустанках кидают камни. От разбитых стёкол можно получить травму, поэтому, окно лучше прикрыть.»
Поезд оказался Ашхабадским. Одно стекло в вагоне уже было выбито на родине. Пассажиры купе ехали с торчащей подушкой. На подходе к российской границе разбили ещё два, и далее ещё одно уже в России.
Нам повезло, в наше окно не попали. Перед самой Москвой проводник назвал победителя: «Туркмения 1, Россия 1, Казахстан 2 стекла. Это ещё ничего. Пару месяцев назад в моём вагоне сразу семь стёкол высадили…»
Вскоре после этого железнодорожное сообщение Москвы с Ашхабадом прекратилось. Поезда ходить перестали. У меня же занозой в мозгах застрял рассказ молодого туркмена проводника. С которым мне пришлось прокатиться.
Смысл был следующим. Парень спросил, могу ли я достать в Москве дешёвое вологодское масло? В те годы все занимались бизнесом: кто-то искал клюкву, кто-то селёдку, кто-то лес… Мне стало интересно. Я отрицательного ответа давать не стал, пообещав спросить у друзей.
Одним словом, к парню я вошёл в доверие и выяснил следующее. В Москве ребята, скинув дыни, стремились затовариться маслом. Дабы перевести его в холоде, каждый раз они разбирали потолок, загружая товар под обшивку. Почему разбирали потолок? Насколько я понял, возле кондиционеров прохладней.
Впрочем, холод не являлся основной проблемой. Главным здесь было — проскочить Каракалпакию. Железнодорожные пути в тех местах давным-давно не ремонтировались. Машинист вынужденно снижал скорость. Состав чих-пых тащился через дикое и голодное место, где на 5-6 аулов за порядком следил один участковый милиционер.
Трудно поверить, но, по рассказам моего информатора, каракалпаки в буквальном смысле состав атаковывали. Каким-то боком они узнали про масло и потому на лошадях подлетали, подобно каскадёрам из вестерна забирались на крышу и разбирали её, сбрасывая всё найденное на землю. Рядом шёл грузовик, который подбирал добычу.
Качественно грабануть туркменов у каракалпаков получилось два раза. Однако туркмены наловчились противостоять степнякам. Вооружившись металлическими ломами, проводники разогревали их до красна в титановых печках. На подъезде к Каракалпакии открывались двери и высовывались, показывая горячую арматуру. Видя столь решительный настрой, железнодорожные пираты на абордаж уже не шли. Но это была ещё не окончательная победа. Нужно было смотреть за пассажирами, кто сел на близлежащей станции. Оные могли залезть на крышу и распороть обшивку….
Всё, что я тогда услышал, походило на страшный сон. На тот момент я своему собеседнику немного не поверил. Теперь же, по прошествии 20 лет, я получил подтверждение подобных историй от другого человека….
Следующий раз мне довелось ехать в Гурьев поездом в 1997 году. Нам предстояло добраться до Астрахани, день погулять там и вечером сесть на поезд Астрахань – Актау.
Ашхабадский к тому времени уже не сошёл с дистанции. Душанбинский вновь запустили, но он доходил только до Рязани. Мне довелось видеть сиё чудо-юдо. Практически все его стёкла были выбиты. Единичные занавески, подобно белым флагам о капитуляции, развевались на ветру, умоляя, не кидаться камнями.
В Душанбе денег на еженедельный ремонт не было, Москве это было не нужно. Намного проще не пускать разбитый поезд-призрак в Москву, дабы он своим видом не пугал людей.
Логика была простой, но вполне понятной: россияне в охваченный войной Таджикистан уже не ездили, а если кому из таджиков нужно, пусть он до Рязани доберётся и в буквальном смысле прокатится с ветерком.
В общем, взяли мы билет до Астрахани. Едем. Из Москвы выехали утром и потому ближе к вечеру проезжали степные посёлки. Желающих что-то продать на станциях подруливало великое множество: кто картошку тёплую предлагал, кто сметану, кто воблу, кто раков. Соблазнившись запахом, я набрал последних целых два кулька.
На троих мы выкупили все четыре места. Казалось бы, наступил капитализм, мы заплатили и хотим ехать с комфортом. Ан, нет, пришлось отстаивать свои права перед хабалистой проводницей. Деревенская хитрость от обычной отличается тем, что человек финтит, наметив некий план. Другим его манёвр ясен и понятен, однако плут уверен, что именно он самый умный. Начальника поезда, как обещала, проводница приглашать не стала. По всей видимости это была проба на слабо. Ох уж эти девяностые…
Дагестан 2014 г.
Опасаясь инфекции, жена решила, что протрёт водкой всё наше купе. Бутылка стояла на столе, а тут как раз мимо омон проходил. Мы объяснили, дескать протираем. Ребята привязываться не стали.
(((Вспоминаю теперь и самому чудно. Мои друзья пытались выпускать свою водку. Впрочем, как выпускать? Где-то что-то разливали, свои этикетки наклеивали – и вперёд. Ради справедливости отмечу, водка была нормальной. Мне подарили целый ящик, и я взял все эти 20 бутылок в дорогу.
— Зачем, — спросит читатель.
В настоящий момент подобное действительно кажется странным. Тут нужно пояснить. Гурьев город особый и как минимум непонятный. В своё время Горбачёв объявил сухой закон. Алкоголь из магазинов пропал. В Гурьеве наоборот процветало изобилие. После, когда в Москве стали появляться продукты, там всё только-только пропало. Магазины ужасали абсолютно пустыми полками. Что масло, что крупу, что картошку можно было купить только на базаре.
В 93-ем году мне запомнилась следующая сценка. Один казах предлагал самогон. Белое похожее на кумыс пойло доверия не внушало. Понимая это, продавец посадил рядом двух пьяненьких бабаев, своим внешним видом подтверждавших – пойло по башке бьёт.
Ещё напомню, водка в те годы являлась мокрым долларом. Какой-либо вопрос проще всего решался при помощи бутылки. Например, свежепойманная рыба запросто на неё менялась. Вот и тащил я с собою ящик…)))
Выгрузившись в Астрахани, мы целый день гуляли по городу. Вечером предстояло ещё одно важное дело – посадка в поезд Астрахань – Актау. Его до сих пор называют адайским (адайцы – народ живущий на Мангышлаке). Идёт он очень медленно, кланяясь каждому столбу.
Вагон оказался общим (других билетов не было). Народа набилось много, но сесть удалось. Жара стояла как в парилке, окна не открывались. Туалет… Лучше и не упоминать про него… Одним словом, кое-как до Гурьева добрались.
Железная дорога – моя мечта, не воплощённая в жизнь. В детстве я в буквальном смысле грезил тепловозами, вагонами и стрелками. Планировал стать машинистом. Жизнь распорядилась по-другому.
Зато родители жены имели к железной дороге самое прямое отношение. Тёща работала в железнодорожной больнице, тесть в депо. В советское время он имел массу грамот и благодарностей от начальства, за всевозможные изобретения и рацпредложения. Он нём писали в местных газетах, выдвигали на Герой Соц. Труда.
В Алма-Ате представление завернули. Подобные награды в союзных республиках предпочитали давать представителям коренных народов.
Даже звания «Почётный железнодорожник» моему тестю не присвоили. Самое интересное, один знакомый машинист подобное звание получил. Дело обстояло следующим образом. Владимир увидел, что стоящий на путях состав вдруг ни с того ни с сего покатился под горку. Вместе с помощником они поставили под колёса башмаки, после чего оба получили «Почётных железнодорожников». Мой тесть за 50 лет безупречной работы на одном месте, увы…
Одним словом, железная дорога хотя и была родной, но билетов на Астрахань в купейный вагон приобрести не получилось. Предстоял штурм общего прицепного вагона. Толчея на платформе образовалась страшная, но в поезд я таки пролез. Более того, для дочери мне удалось занять нижнюю и полку.
Поезд шёл всю ночь. Проводники, обкуренные вусмерть ребята, с замедленными движениями и стеклянными глазами, не стеснялись дымить прямо в тамбуре. Сладковатый запах проникал к нам, однако никто на такую ерунду внимания не обращал.
Проводники жили своей жизнью, пассажиры своей. В проходе стояли вещи и ещё раз вещи. Дабы пройти в туалет, приходилось перепрыгивать. Все места оказались дважды заняты. Особенно удивляло, как некоторые умудрялись спать в обнимку с коробками на третьих полках. Если бы поезд шёл чуть быстрее и где-то затормозил, три-четыре пассажира гарантированно упали бы.
Множество тараканов периодически выползало из укрытий, дабы посмотреть на чудиков, осмелившихся потревожить их райскую житуху. Я тогда был уверен, что мы привезём шустрых усатиков в свою квартиру. Обошлось.
Ещё мне запомнилось, как утром перед самой Астраханью по вагону прошёл таможенник. Он спрашивал, что везёте? Нет ли с собой наркотиков и оружия? Получая отрицательный ответ, веривший людям на слово таможенник начинал спрашивать следующих.
Вот какое впечатление осталось у меня от маршрута Москва – Атырау.
Не скажу, что я много ездил по другим направлениям. Переезд Москва – Хельсинки – Москва в 2012 г. ничем особенным не запомнился. Ну разве что пограничник, взяв наши паспорта, убежал в другой вагон, чего делать никак не должен был. Он не имеет права удаляться с чужим паспортом. Скорее всего, он об этом попросту забыл, желая показать другу иракские визы. Парень был крайне удивлён, что в Ирак можно ездить ради туризма.
Латвию я изучил в советское время, Литву и Эстонию уже в наше. Прибалты очень любят всё досконально проверить, как и теперешние украинцы. Единственное отличие, братья славяне фонариком в лицо не светят. Они попросту зажигают в вагоне свет.
Помню, в 1990 году мы с другом решили провести отпуск в Сочи. Думаю, многим знакома сия железнодорожная ветка. Станции вроде как все разные, и тем не менее имеют много общего. В центральной России мы налегали на пирожки, купленные у бабулек. Ростовская область запомнилась воблой.
Соседями по купе оказалась обычная семья: мама, папа, ребёнок. Мы были молоды. Мой друг сказал тогда потрясающую фразу: «Неужели нельзя ребёнка воспитать так, чтобы он не баловался?»
(После, когда и у меня, и у него появились дети, я ему сей афоризм периодически напоминал. Он же только улыбался и руками разводил… )
Утром, проснувшись, мы с удовольствием смотрели в окно. Поезд шёл вдоль моря. Солнце только-только начало ласкать лучами море и сушу. Галечные пляжи были пусты и потому внимание невольно привлекла к себе одна сладкая пара.
Машинист сбавил скорость, дабы пройти поворот, а может просто увидел нечто интересное, решив показать и нам… Голый мужик на пляже, услышав правильное тутух-тутух, взял правильный ритм. Партнёрша обняла его ногами. В её движениях читалось – давай, давай… Это уже потом я узнал, что есть такие любители делать подобное на показ. Теперь этим никого не удивишь. А вот тогда…
Впрочем, ни я ни мой друг из поезда не выпрыгнули. Ну и вообще, следующую историю считаю более интересной.
В детстве каждый год меня отвозили к деду в деревню. Мы доезжали до Орла. Там пересаживались на поезд Орёл – Ливны. На станции Верховье нас встречал дедушка. В начале 70-х годах телеге. После, когда лошади не стало, ещё мы с мамой до деревни шли пешком. По моим детским воспоминаниям, Орловский вокзал в начале 70-х пестрел киосками с мороженым, печатной продукцией и всевозможными забегаловками. Попить газировки – проблемой не являлось.
Всё изменилось в середине 70-х. Это теперь мы знаем, что СССР столкнулся с трудностями, упали мировые цены на нефть и всё такое прочее. Тогда же все прелести жизни исчезли за один год. Как в сказке, карета вновь превратилась в тыкву.
В любом случае, мне помнится, и в 70-ые и в 80-ые поезд Орёл – Ливны всегда был заполнен пассажирами и ходил он 3 – 4 раза в день.
В 90-ые в те края я добирался на машине, и вот в феврале 2014 г. мне вновь довелось прокатиться знакомым маршрутом. Из Москвы до Орла 6 часов езды. Садишься и сразу ложишься, просыпаешься в 6 утра — ничего особенного.
Зато поезд Орёл – Верховье (до Ливен уже не ходит), изменился до неузнаваемости. Точнее, это был уже вроде, как и не поезд, а переделанный под пассажиров тепловоз. Кабины машинистов по-прежнему располагались с обеих сторон, тогда как сердцевину заделали под вагон. В прежние времена таковых насчитывалось 8 – 10, теперь один и как бы укороченный. Жизнь устремилась в города, ничего с этим не поделать.
Я мало езжу по России, и посему хотелось послушать, о чём будут судачить люди. В этот момент как раз началась Сочинская Олимпиада.
Одна соседка рассказывала другой, как ей приятно было, что её страна проводит столь красочные и яркие мероприятия. Молодая врач приехала в посёлок Верховье по распределению. Останется или нет, из её телефонного разговора я так и не понял.
Забулдыги вспоминали 90-ые, как здорово было, когда из депо запросто вывозился песок и в тот же день продавался. В общем Россия была жива, и смерть её оказалась слегка преувеличена.
В тот же день я решил вернуться в Орёл. Меня на машине довезли до вокзала. К моему большому сожалению Адлерский поезд ушёл за пять минут до этого. Я сдал свой билет на завтра. Мне выписали другой на 8 вечера. В Москву я должен был приехать после часа, когда закроется метро. Ну и ладно, Москва город родной. Не проблема.
Погуляв по Орлу, я вернулся на вокзал, дождался поезда и залез на свою верхнюю полку. Соседками по плацкарту оказались две юные студентки первокурсницы. Их сопровождала третья девушка, чуть постарше. В свою очередь, поезд был украинским. Он шёл очень хитрым маршрутов: Донецк – Харьков – Белгород – Курск – Орёл – Москва – Санкт Петербург.
Я залёг, оттопырив ухо, стараясь не пропустить ни единого слова. Девчонки были напряжены, отчего я сразу понял, сейчас кто-то из них начнёт рассказывать что-то важное. Так оно и случилось. Говорили они тихим шёпотом, но я всё понял.
Алине родители собрали денег и отправили учиться в Санкт Петербург. Отец всю жизнь проработал на одной из донецких шахт. Брат пошёл по его стопам. В общем, семья не богатая.
По всей видимости, один из преподавателей изучил её анкету, понял, что девчонка не только лимита, но ещё и хохлушка, первый курс, друзьями не обросла — следовательно, нужно брать. Подонок засыпал девчонку непристойными предложениями. Она же отбивается от него как может. Вот и сейчас, приедет, придётся сдавать этому гаду экзамен.
Вторая рассказала, как её жених, боец Беркута, уже несколько месяцев воюет на Майдане. Сложится ли у них дальше жизнь, она не знает.
Наши полки находились рядом со входом. Через 20 минут мы должны были подойти к Туле, и тут началось какое-то непонятное движение. К нам влетела проводница соседнего вагона.
— Мужчины, мужчины помогите!
Я вскочил, выдав себя, что не спал. Неудобно получилось перед девчонками, ну да ладно. Проводница стала рассказывать, что в её вагоне трое пьяных готовы вот-вот устроить поножовщину. Девчушки от истошных криков вжались в полки.
Меня вооружили тяжёлой железякой, попросив, не пускать пьяниц в вагон. Стою, охраняю. Кстати, стою один, никто больше на крики проводницы не вышел. Впрочем, в вагон к нам также никто не полез. Схлестнуться с пьяницами не довелось.
В Туле к соседям зашёл наряд милиции, или этой, прости Господи, полиции. Потоптались, посмотрели и объяснили — хулиганов они с поезда снять не могут так как нет протокола. Оформлять его долго, а поезд стоять не может.
Прибежал начальник станции, наорав на проводницу: "В Украине у себя командовать будешь! Езжай!"
Машинист, получив отмашку, тронулся, но начальник поезда сорвал стоп-кран. Вновь поехали и вновь стоп-кран. Начальник поезда громогласно заявил: «На железной дороге работаю давно, как люди в трупы превращаются знаю и потому мне дороги мои люди – мы пьяных вооружённых ножами никуда не повезём. Принимайте меры!»
Тут до ментов дошло, что ситуация серьёзная, и проводники настроены решительно. Они предложили следующее: пьяниц с ножами забираем, в вагон садится сотрудник, едет до Москвы и составляет вместе с проводницей протокол. На том и порешили.
Дебоширы, когда их выводили, из грозных и опасных вдруг превратились в жалких и маленьких. Я смотрел в окно и видел, как их завели на вокзал и положили на пол. Выключился свет, но я прекрасно видел, как заработали ментовские ноги. Вспомнилась старая поговорка – удар по почкам заменяет кружку пива… С протоколом. Теперь уже по закону с протоколом!
Никто более ничего уже не рассказывал. До Москвы доехали молча. Машинист нагнал потерянное время, отчего пришли мы раньше на целых две минуты.
На вокзале я наконец-таки рассмотрел проводницу соседнего вагона. Женщина за пятьдесят оставалась, как и в молодости красивой. Наверняка уже бабушка. Когда появились первые морщины, неизвестно. Мужа скорее всего, нет, и тащит она не только себя, но ещё и семью дочери.
После начались известные события на Донбассе. Сообщение с Россией оказалось если и не прервано, то как минимум затруднено. Мне часто вспоминаются проводница поезда и попутчицы девчонки. Что с ними теперь, я естественно не знаю.
Дочери, дочери,
Взрослые дочери,
Нежим мы вас, как детей,
— Только бы жили вы,
Взрослые дочери,
Лучше своих матерей.
Р.S. Кто интересуется железной дорогой, предлагаю для изучения материалы:
Из России в Украину поездомМуромский железнодорожный вокзалЗапорожский вокзалТуляки мирные люди, но их бронепоезд стоит на запасном путиЮжный вокзалМосква железнодорожнаяМузей московской железной дорогиМузей Московского МетрополитенаПамятник труженикам стальных магистралейКамерун. Ч - 2. Скорый до Нгаундере
Седой Каспий – история и народы, люди и природа
