До посещения собора наши познания были несколько ограниченными – символ христианства, самый старый, верх зодческой мысли, Виктор Гюго.
Приближаясь, среди нашей компании все были уверенны – это Нотр-Дам (Notre Dame de Paris). Пересекая один из тридцати семи мостов, мы издали любовались собором, ибо его шпиль и восточный вход, реконструированный в 19 веке и дошедший до наших времён в первоначальном образе, видны издалека.
Пересекая Сену по мосту с одноимённым названием Le Pont Notre Dame, никто уже и не размышлял о мутной реке, ни о шумных туристах, ни о гуле сотен летающих машин. Все созерцали и любовались величием архитектурного зодчества.
Собор расположен на острове Сите, старейшей части города. Именно здесь возникло поселение первых жителей – паризеев (отсюда и название города). После прихода римлян этот кусочек земли был переименован в Лютецию. Остров всегда привлекал своей недоступностью; люди всегда укрывались на нем от захватчиков. До наших дней не дошли ни храмы римлян, ни шатёр центуриона, ни дворцы первой королевской династии – Меровингов.
В 19 веке Осман своим приказом сносит все постройки, он заменил все здания на площади, широченные (в то время!) улицы и большие здания для правительства.
На сегодняшний день сохранились лишь несколько культурно-исторических объектов того времени – собор Парижской Богоматери, Сен-Шапель, Дворец Правосудия и Консьержи.
Notre Dame de Paris – не только храм, который прославил В. Гюго, это ещё и сердце столицы, сердце всей Франции. Многолюдье, особенно по вечерам, не оставляет места для игры воображения о страшном Квазимодо. Нет ничего, что напоминало бы тот мрачный, убогий и страшный Париж в романе В.Гюго. Но именно его произведения заставило городской муниципалитет заняться реконструкцией разорённого, разграбленного и обветшалого храма. Это сегодня мы наслаждаемся его величием, но часто возникала мысль: «Как же всё-таки долго людям пришлось мучиться и страдать за эту красоту, чтобы последующие поколения могли не только молиться, но и вспоминать о тех муках, которые иногда приходится пережить для понимания истинной ценности некоторых вещей!»
До возведения собора здесь находился алтарь небольшого римского храма. В последующие годы его достраивали, разрушали и снова возводили. И всё делалось потому, что местность здесь болотистая. Сам же проект по строительству собора появился в ХII веке (1163).
Его то строили, то забывали, то снова вносили коррективы в архитектурный план и снова оставляли прежние эскизы. Поэтому немудрено, что строительство собора затянулось аж на 200 лет.
Столь долгие годы строительства отразились и на архитектуре здания – лёгкая готика (башни, шпиль) и тяжёлый романский стиль (фасад).
Не зря литературные критики сравнивают его с Францией, а чудовище Квазимодо – с Парижем. Все персонажи — и реальные, и вымышленные автором романа – пережили не один десяток лет, чтобы стать объектом поклонения. Несмотря на разрухи и осквернения храма в период Французской революции, здесь не только хранятся, но даже можно посмотреть (что мы и сделали с превеликим удовольствием) реликвии всего христианского мира – терновый венец и частицы Господнего Креста.
Заходить в собор лучше всего вдвоём или втроём, но лишь не с толпой любопытных туристов. Массивная дверь, на удивление, открылась относительно легко. Сразу же хочу сообщить — вход абсолютно бесплатный. При входе, в предбаннике, стоял стол со свечами. Их тоже (оказывается!) можно было брать бесплатно. Добровольные пожертвования дозволено класть в алюминиевую или медную мисочку. Это действительно пожертвования, в отличие от наших храмов.
И вот мы внутри. Первые мысли и ощущения передать словами крайне тяжело. Этот собор, впрочем, как и многие подобные заведения, относится к тому месту, которое веками слышало молитвы, страдания, горе и радость миллионов людей. Поэтому ощущения здесь особенно тяжело передаваемые. Это не просто одухотворённость и созерцание красотой. Это нечто большее, это неземное блаженство. Такую атмосферу создают и многочисленные витражи для-витражей.com.ua, и настенная живопись, и собственный музей истории, где предоставлены копии собора, они были сделаны из всевозможных материалов. Эти макеты показывают нам, каким был собор в различные времена.
От величины зала просто дух перехватило. Такое количество деревянных скамеек способно вместить достаточное количество прихожан не только из Парижа, но и со всего света. Нам хотелось поприсутствовать на службе, но, к превеликому сожалению, вечерняя месса начиналась почти в шесть часов, поэтому мы попросту присели на деревянную лавочку, помолились и решили подняться на смотровую площадку. Но здесь приходится уже платить. На самом верху открывается чудная панорама на Сите.
На северной башне мы смогли увидеть статуи химер и горгулий. Каждый рисунок, барельеф или витраж мог рассказать нам об истории собора или Парижа, о жизни святых или королей. Обо всём этом вам может рассказать русскоязычный гид. Конечно, это интересно, но я бы предпочла в таких духовно возвышенных местах оставаться наедине и слушать органную музыку. Кстати, в соборе Парижской Богоматери находится самый большой орган Французской республики. Может быть мы его и постоянно слышали: бесшумно передвигаясь по храму, нас постоянно сопровождала какая-то музыка. Я так и не смогла отличить – живая или нет? Однако было приятно её слушать.
Выйдя из собора, нас долго не покидало чувство блаженства и умиротворения. На некоторое время мы даже и забыли о том, что вечером нам предстояло ещё посетить ресторан, как вариант культурно-развлекательной программы.
Карл Великий молчаливо провёл нас взглядом. Он уже столько лет созерцает и провожает толпы приходящих и уходящих туристов. Своим молчанием он как бы даёт понять, что с этой точки можно отсчитывать километраж от парижского знака нулевого километра, находящегося на площади перед собором, до пункта назначения. От этой точки ZERO убегают вдаль все километры французских дорог.
Мало кто из нас вспоминал о том, что завтра надо будет вылетать на Корсику, родной остров Наполеона Бонапарта. А лететь-то придётся! Но это будет завтра, а сегодня до вечера можно побыть в состоянии блаженства, ведь мы так редко в нём пребываем.
