Как и большинство людей имеющих прямое отношение к морю, я – суеверен. Потому, заказ на выход в море, да еще на целый день в пятницу тринадцатого несколько меня озадачил, если не сказать больше. Но делать было нечего, ибо «лихие девяностые» плавно перешли в «сытые», но кушать от этого хотелось не меньше и чартер в сезон неплохо меня подкармливал. Эстония, на территории которой я имел сомнительное счастье оказаться после развала Советского Союза радостно плескалась в волнах независимости. И рускоговорящие, и совсем не говорящие по русски выживали как могли. Не долго думая, я принял заказ, и мы договорились встретиться возле лодки в десять часов утра. Итак: место действия – Эстония, 13 июня 1997 года, пятница...
Заказчиками на чартер на целый день по Таллиннскому заливу оказалась русская семья – папа, мама и сын лет двенадцати. Будучи примерно одного возраста мы быстро нашли общий язык, загрузились и бережно относясь к каждому часу прекрасной солнечной погоды, не так часто баловавшей нас в начале лета -отдали швартовы. Уже из устья реки Пирита была видна спокойная гладь залива, иногда поеживающаяся от легкого утреннего бриза. На небе ни облачка и рука невольно потянулась к бутылке истекающего холодной слезой пива. Первой генуи было вполне достаточно, грот я даже не стал разбирать и под легкими взмахами ветерка мы заскользили по заливу в сторону острова Аэгна. Впереди беззаботно маячил день любимой работы в идеальных условиях. Пятница не торопилась, она набирала силы.
К полудню совсем стихло. Парус повис усталым крылом и даже не трепыхал. Мы остановились где-то между Таллинном и Аэгна, задрейфовав в полумиле от берега. Пассажирам нравилось к великой моей радости – все! И ленивое движение, и глубокомысленное молчание момента, которое мы не решились нарушить к обоюдостороннему согласию звуком работающего двигателя. Только вот как-то душновато стало, в один момент легла тяжелая, высокая дымка и воздух остановился. Остановилось казалось все... и воздух, и Солнце и время. Ребята спустились в каюту приготовить легкий перекус, я же остался наверху с интересом наблюдая за полным штилем, столь редким для этих мест. Не было слышно ни привычного плеска воды у борта, ни крика чаек. Впридачу к этому заморосил мелкий дождь, скорее даже морось из неба лишь слегка подернутого тяжелой, вязкой дымкой, что было еще более странно. Но штиль молчал и я закутавшись в толстый реглан с капюшеном даже не задумался а стал как бы одним целым с моментом... без мыслей, желаний, движения.
– «Я еще не успела испить свою осень,
А уже снегопад сторожит у ворот», - замурлыкал я полюбившийся еще в курсантские годы романс непревзойденной Нани Брегвадзе...
...Удар пришелся в левый борт и был такой силы, что лодка накренившись, вантами и краспицами подветренного ушла в воду. Внизу, в каюте шум падающей посуды перемешался со звуком падающих тел. Зацепившись левой рукой за леера ограждения, я рефлекторно взял румпель на себя выводя лодку из брочинга. Мои старенькие шкоты, которые, о-Счастье!.. я так и не заменил на новые, скупердяйски решив отработать еще сезончик, лопнули как шнурки от видавших виды щиблет и лодка наконец встала на ровный киль. Подвернув и поставив лодку «на фордака» я попытался оглянуться и понять, - что же произошло? Но ветер был такой силы, что легкие раздувшись отказались работать. Да и вода летевшая прямо горизонтально не давала шанса увидеть что-либо на расстоянии нескольких метров. Воды было столь много, что самоотливной кокпит не справлялся. Дождь-ли это или верхушки сорванных ветром волн - было не ясно. Похоже, что это было все вместе, вперемешку со слезами и соплями обильно искекавшими из меня, и я стоя по циколотку в воде только что и мог – держать под ветер. Генуя, освободившись от шкотов, вытянувшись во всю длинну на форштаге, трепеща как женщина в гневе, лупила себя по бокам шкотовым углом, разрывая саму себя. Я, будучи бессильным свидетелем подобного безобразия случайно скользнул взглядом по лагу... - 7... 7,5... 8 узлов?... Опаньки!... Под одним рангоутом?... Интересно, - как долго? Ведь впереди Финляндия, меньше сорока миль и когда надо вертеть?... и куда?... влево или вправо?... И тут я вспомнил о пассажирах! Скорее всего потому, что внизу было очень тихо, - ни звука! Неужели?... я боялся даже представить, ведь на мне, как на владельце и капитане была ВСЯ ответственность за них! Я откинул крышку люка и заглянул внутрь...
То, что я увидел превзошло все мои ожидания! - Три пары огромных, застывших, казалось занимавших весь объем каюты... глаз! Я им что-то сказал (интересно, что?) и они, ожив заморгали. - О, слава Богу!.. Я задвинул крышку на место. Ощущая всем телом тяжесть намокшей одежды и уже мокрый до трусов, я приготовился к худшему – рулить в этих условиях долго. Кстати, а где Аэгна?.. Оставляю я его «чисто» правым бортом или уже лучше начать подворачивать?... И тут, - извините за этот надоевший уже всем штамп, ибо «и вдруг» уже было и звучит еще более банально, но то, что произошло в следующую минуту случилось именно как «и тут»...
И тут, у того, кто все это придумал - закончился керосин, или порох или еще что-то... В один момент ветер ослаб настолько, что генуя или то, что от нее осталось, ухнув упала на штаг, воду выключили и развиднелось. Лишь лодка продолжала катиться по инерции. Заклокотав, ушла последняя вода из кокпита и я выпрямился, осторожно оглядываясь. Впереди справа показались очертания острова Аэгна, сзади, собственно где ему и следовало быть появился контур Парусного центра.
– Все на месте, даже до Аэгна не доехал, - подумал я и затрясся. Меня начало колотить так, как казалось не колотило никогда! Похоже, впрыснутый в кровь стахом адреналин начал работать. Уличные драчуны знают этот финт, - когда к вам пристают на улице и вечер перестает быть томным, опытные бойцы, зная, как работает инстинкт самосохранения - начинают первыми, тем самым выигрывая у адреналинового шока важнейшую первую минуту, которая собственно, все и решает. Они разбираются с противником хладнокровно, видя и оценивая все трезво. Наподающая же сторона уже находилась под адреналиновым опъянением. А так как я был застигнут врасплох, следовательно испугаться не успел, посему и реагировал трезво. Теперь адреналин в системе, плюс – мокрый до трусов, плюс – все вроде закончилось. Все понятно... Я опустился на банку и попытался успокоиться, обхватив себя руками и поджав колени. Медленно отъехала крышка люка и показалось три головы. Глаза на них были уже гораздо меньших размеров чем прежде, они моргали и смотрели на меня, как мне показалось, с вопросом. Они смотрели... - а я трясся, пауза затянулась.
- Вы бы переоделись, - сказала женская голова.
Другие же две продолжали таращить на меня свои глаза, одновременно пытаясь смотреть по сторонам. Удивительно, КАК женщины могут приходить в себя гораздо быстрее нас – сильного пола?... и выходить из себя? Я не ответил, зубы выбивали «Танец с саблями» и меня продолжало колотить. Женская голова осмотревшись вытащила за собой и женское тело, хорошо не мужское, она и здесь оказалась смелее. За ней выбрались наружу и папа с пацаном. Все уселись напротив меня. Выражение их лиц было как у совы – днем. Мое, не сомневаюсь, было не менее выразительным.
- Вы бы переоделись, - повторила женщина.
К этому моменту все вокруг совсем успокоилось и только безжизненно свисавшие по штагу останки генуи да я напоминали о случившемся. Но и мой организм справившись с адреналином сбавил обороты. Распрямившись я спросил:
- Извините, а почему вы молчали когда все произошло? Я перепугался за вас, точнее, меня испугало ваше полное молчание. - А что было говорить? - резонно ответила женщина. - Да и то, что говорили вы, было вполне достаточно!
- Как? Разве я что-то говорил? – искренне удивился я, - по моему, обстановка не очень располагала...
- Вы не говорили, вы – пели! И как лингвист-филолог скажу честно, я – заслушалась. Мне еще в жизни не приходилось слышать столь... как бы это сказать, ... разнообразной, интересной, практически не повторяющейся брани в течении такого времени. Это было даже где-то красиво, с точки зрения лингвистики конечно, поправилась она, посмотрев на своих мужчин. Я был смущен и озадачен. Как?... - Ничего не помню! Кроме того, что ребята за свои же деньги «прокатились с ветерком», так я еще и проехался по их ушам! – Блин, ничего не помню! Я посмотрел на ее мужа.
- Я... в самом деле ругался? – спросил я.
- Да вы кричали так, что было слышно наверное на берегу, - ответил он улыбнувшись. Но это было в самом деле... интересно!
- Вы бы переоделись, - в третий раз повторила филолог-лингвист, и я согласившись, спустился в каюту.
Далее, к обоюдостороннему согласию мы решили на этом завершить «прогулку», кстати, вспомнив о том, что сегодня 13 июня, пятница. Я же в свою очередь предложил вернуть деньги, но ребята отказались. Компромисом была наша договоренность, что я их катаю в любое удобное для них время бесплатно, т.е. за эти же деньги. На том и порешили. Оставалось собрать остатки генуи и вернуться в Пирита. С первой частью я справился быстро, со втрой же возникли некоторые проблемы. Как я уже говорил, после шквала штиль остался таким же полным, каким был до него. Двигатель же отказался заводиться. Беглый осмотр показал, что в камеру сгорания попала вода. Похоже, отсутствие невозвратно-запорного клапана на системе выхлопа позволило воде при столь сильном крене попасть в двигатель. Делать было нечего, и включив УКВ-радио я вызвал диспетчера, попросив Володю Степанова, капитана рейдового катера за нами приехать. Вовка был через полчаса. Примерно через час-полтора мы были в Парусном центре. На месте швартовки нас встречала, немало нас удивив, большая группа людей. Среди них преимущественно были финны, но были и наши, пиритовские. Всем им нетерпелось услышать... КАК ТАМ БЫЛО?... во время... Оказывается, шквал и на берегу был такой силы, что металлические флагштоки перед зданием яхт-клуба легли под тридцать пять градусов к земле. Принять наши швартовы бросились сразу несколько человек! Так мы – герои, несколько смутился я. Но внимание к нашим скромным персонам было приятно и моим гостям, и мы следуя воле ситуации принялись каждый по своему и своей аудитории рассказывать – КАК там было! Через некоторое время мы попрощались, обменявшись телефонами и договорившись созвониться заранее до следующего выхода. Любители морских рассказов получив свою порцию адреналина разошлись. Я же проверив лодку и прибравшись присел на рубку. День только перевалил за полдень и впереди еще настойчиво маячила добрая половина пятницы. Мои дочь и жена были в Финляндии у родственников, посему я был полностью свободен. В море почему-то пока не хотелось, зато настойчиво захотелось... выпить, и я придав себе более - менее пристойный вид поднялся в ресторан.
Самый крайний столик морской стороны был как обычно, свободен. Не имея на то права, я считал его «своим». Кровавый бифштекс, салат, бутылочка пива и сто пятьдесят рома – разве я не заслужил этого маленького поощрения?.. подбодрил я себя и подняв стакан подумал: - ну за нее, за Пятницу! - Все хорошо, что хорошо кончается, - улыбнулся и опрокинул стаканчик. Сладковатый дым голландского, вишневого табака приятно наполнил легкие. Пятница хитро щурилась за окном...
- Жизнь явно стала налаживаться, - подумал я и расправив плечи заказал еще сто пятьдесят. Тут подошел Володя Степанов, присел, заказал столько же.
- Ты знаешь что творилось в эфире? – полуспросил, полурезюмировал он. - Ты ведь знаешь, сколько фиников едут сюда в пятницу? Так вот, и те кто был в море, и даже те, кто уже стоял у стенки орали в эфир «мэйдэй». А что мы могли сделать? Кстати, а тебя не слышали, ты потом только проявился. Ты кричал что?
- Пассажиры говорили, что орал, матерился, но я, если честно не помню.
- В эфир?...
- Да нет, так. Не до радио было, надо было ехать, быть наверху, какое радио, ты что? – ответил я, что было правдой.
- Я, собственно, радио включил только чтоб тебя найти, Вован, спасибо за помощь, кстати. С меня причитается, плачу я, договорились?
- Идет, спасибо! Скромно согласился Вовка. Посидел и побежал дальше работать. Мне же явно чего-то захотелось. Домой ехать было рановато и спустившись к администратору я заказал на часик сауну, вспомнив КАК меня колотило.
– Погреюсь и домой, решил я.
Часик в сауне, с холодным пивом и ранее принятым ромом сделали свое дело. Настроение было прекрасным, я чувствовал себя настоящим если не героем, то Мужчиной, вышедшим достойно из ситуации, мягко говоря - неординарной.
- «Не спеши, снегопад, я еще не готова,
Ты еще не успел мою душу смутить... - напевал я одеваясь.
Выйдя из помещения сауны я отметил, что за большими окнами втрого этажа начало темнеть и самое время закончить пятничные приключения.
...Неизлитую боль лебединого слова
Не тебе, а ему я хочу посвятить», - не отпускал меня полюбившийся романс.
...Тяжелая металлическая дверь из общего помещения саун оказалась запертой.
- Так, улыбнулся я, - приключение продолжается, но уже на берегу!
Проверив весь второй этаж я нашел еще одну дверь, но и она, понятное дело была заперта. Сел в кресло дневного администратора, задумался. Взгляд проследил за шнуром от телефонной розетки уходящим в шкаф. Отмычка из скрепки и о, Счастье! Я спасен! Телефон не только работал, но и «девятка» приветливо была открыта для междугородних и международных разговоров. Позвонив всем родственникам и друзьям, телефоны которых держала моя память, к сожалению, таковых оказалось не так много и рассказав о продолжающемся пятничном приключении, я наконец позвонил администратору главного корпуса яхт-клуба и попросил меня открыть.
Старая эстонка несколько раз бросала трубку, посчитав повидимому мой звонок розыгрышем. Но после моего обещания разбить окно, как крайнего средства собственного спасения, согласилась проверить помещение.
Дверь мне бабушка открыла с выражением лица, - «та Таллинна талеко?»
– Теперь далеко! - подумал я и быстро вышел поблагодарив. Мне уже было не смешно, ибо вечер и впрямь затянулся. Быстро спустившись, я сел в свой старенький Wrangler и взглянул на часы, они показывали начало одинадцатого.
- Итак, подытожил я, - еще пару часов и... суббота! Впереди только полтора километра по Пирита штрассе и полтора на горку Ласнамяэ. И дома!
...Через десять минут я парковался в своем подземном гараже. Еще через пять минут я был уже дома. Двадцать минут на прогулку с собакулей, без происшествий. Кинул стираться все мокрое и грязное после дневного душа. Сто пятьдесят «Столичной» с грейпфрутовым соком и вот я блаженно приземлился в гостинной, припав сухими губами к холодному телу стакана.
- Ну, за Пятницу! Крякнул я, оторвавшись наконец от его тела. Взгляд настороженно выхватил из полумрака электронный циферблат часов.
- Одиннадцать, еще часик и... Но я уже никуда до субботы не встану, - отчеканил я. Разве что, - еще... парочку.
Мягкий, родной диванчик приятно принял форму моего уставшего от приключений дня тела. В голове начинало шуметь, не то от выпитого за день, не то от пережитого. На разных каналах как всегда показывали всякую ерунду. Я гулял по ним, пытаясь найти хоть что-то, соответствующее моему настроению.
- «Я еще разобьюсь о твою неизбежность,
Голубая метель запорошит мой дом... - Снова замурлыкал я романс Брегвадзе. Водка работала, меня приятно покачивало на волнах легкого опъянения. Я даже услышал журчание воды...
- Хорошо меня сегодня колбаснуло, аж до сих пор раскачивает, - усмехнулся я. И журчит, как тогда за бортом...
...Я прошу, снегопад, не заснежь мою нежность,
Не касайся любви леденящим крылом», – допел я последний куплет.
Взгляд остановился на циферблате, - одиннадцать тридцать. Еще полчасика и... Я явно услышал плеск воды, при том, что сила опъянения, как казалось, оставалась на прежнем уровне.
Прислушался. Ну да, конечно! Я ведь стираю свои тряпки после выхода в море! Откинулся на спинку и залпом допил стакан. Плеск между тем усиливался и стало совсем не смешно. Поставив стакан я резко встал и вышел в корридор, снова прислушался. Плеск без сомнения доносился из ванной. Резко открыв дверь я аж отпрыгнул. Струи теплой воды устремились по мягкому покрытию пола.
- Е... тетя... м... грустный... ... ...
Лингвиста-филолога жаль рядом не оказалось, послушала бы с интересом, не сомневаюсь! Я просто забыл поставить сливной шланг в раковину. Итальянская стиральная машина того времени совсем не требовала врезать слив, можно было просто его ставить. И я его просто не поставил!.. Долго собирал воду в ванной и коридоре, тщательно высушивая самые дальние закоулки. Наконец закончив, я осторожно прошел на кухню, прислушался, – тихо! Открыл холодильник, плеснул себе от души «Столичной» слегка разбавив соком. Вернулся в гостинную, сел, - тихо. Поднял стакан...
... Через каких-то два года впереди меня ждали: предательство и воровство жены, бегство с ребенком и сумкой вещей в Англию, оставшихся от отнюдь не бедной пятнадцатилетней жизни в Эстонии... Четыре года в Англии, первый Транс-Атлантик с Сашкой на тридцатидвухфутовой старенькой яхте... ураган Фэбиан у берегов Бермуд... ураган Хуан у восточного побережья Америки...
Шесть лет в Канаде... Второй Транс-Атлантик так же с дочерью Александрой... Тропические штормы без числа... Америка... кругосветка...
Но это все будет потом, а пока я сидел у себя в гостинной и даже предположить не мог о предстоящих, ожидающих меня приключениях. Такой далекий от всего надвигающегося...
- Ну, за... субботу!... выпил, почти все...
- «Снегопад, снегопад, не мети мне на косы,
Не стучись в мою дверь, у ворот не кружи.
Снегопад, снегопад, если женщина просит,
Бабье лето ее торопить не спеши»... - наконец закончил я романс.
Усталый взгляд упал на электронный циферблат часов. Они показывали двадцать две минуты первого.
25, январь, 2009
Halifax, N.S. Canada
