Сценка в метро. Москвичка преклонных лет, заметив юную маму в хиджабе, с маленьким ребенком и детским самокатом у ног, подскочила с сиденья и стала любезно предлагать мусульманке место. Та отнекивалась, а потом посадила-таки своего трехлетнего малыша. Все проделала без тени улыбки, поблагодарила сдержанно. Сама осталась стоять. Ехала, перебирала в белоснежных руках четки, губы читали молитвы. Удивило ее лицо. Белое, красивое, не выражавшее ни легкости, ни радости, ни печали. Ничего, кроме спокойствия. Я ехала и представляла. Весь мир обратился в веру, не важно в какую. В серьезную. Глубоко, как эта девушка. Все благочестивые. Нет преступлений. Нет злодеев. Нет брошенных детей. Нет измен. И СПИДа тоже нет. И ходят люди по улицам с такими вот лицами. И шепчут молитвы. И степенны. И сдержанны в чувствах. И в поступках, конечно. И, наверно — ни балета, ни стихов о любви, ни картин, будоражащих воображенье. Даже поёжилась, представив. Кошмар, как странно и даже страшно, наверно, было бы однообразье мира...
На одной из станций в вагон ввалилась шумная компания. На руках у одного из парней висела девушка. Короткая юбка смялась под хваткой юноши, обнажив, пожалуй, больше, чем нужно. Они целовались. Кто-то крикнул "горько". Мусульманка, сначала повернувшаяся на возгласы, скороспешно опустила глаза и продолжила свою молитву. Все с тем же лицом. Старушка, сидевшая напротив, при виде шальной молодежи нахмурилась. Несколько усталых лиц остались равнодушны. Но остальной вагон, наблюдавший сценку — невольно заулыбался. На следующей станции молодежь вышла. А улыбки на лицах людей — остались.
Это хорошо — то, что мы разные. И некий баланс не позволяет человечеству окончательно погрязнуть в грехах или впасть в другую крайность — так полюбить бога, что потерять чувствительность к окружающим людям.
Проиллюстрирую мысли снимками из интернета. Мне обе девушки кажутся прекрасными.
