История беженца

Эта история — непростая и жестокая во многом, но я всё же решила её опубликовать здесь.

На Шри-Ланке, в Негомбо я познакомилась с человеком, который сейчас является для меня примером во многом.

Сунил бежал из родной страны — Пакистана. Сейчас он живет на Шри-Ланке и бесконечно ждет интервью в ООН, после которого ему могут дать статус беженца.

Он много работает, молится и помогает другим.
Ему всего-то двадцать, и он не знает ничего о жизни в Европе — не нравов, ни манер. "Почему эти парень и девушка спят в одной комнате? Они ведь не женаты..." — спрашивает он меня удивленно. И распахивает глаза: "Разве так бывает?".

Сунил много улыбается, но, как он говорит, чаще всего, эти улыбки от боли.

Его история — комок боли и маленькая искра надежды.
Я была единственным человеком, который услышал её до конца.

Привожу здесь её — частично. Прямая речь.

----------------------------------

"Пакистан — прекрасная страна! Там очень красивая природа и современные города, дешевая и красивая одежда, потрясающая еда, Быстрые поезда, не как здесь, на Шри-Ланке. У нас такие добрые люди... если бы ты приехала в гости к моей семье, они бы обращались с тобой как с принцессой. У нас всегда друг другу помогают, всегда здороваются на улице...

Мой отец был доктором. Я — десятый ребенок в семье, младший, любимец. Отец, мать, братья, сестры — все давали мне деньги, я ни в чем не знал нужды. Отец любил меня, пожалуй, больше всех детей. Он часто говорил: "Вот этот мой сын — никогда не бросит меня. Он принесет мне воды, когда я буду уже стар.

Всё началось с того, что мою сестру украли. Мне тогда было, наверное, лет десять. Она была красивая и образованная. Её украли мусульмане, насильно выдали замуж... а через два года вернули нам отравленную. Я видел, как она умерла, в госпитале. Я раньше тебе этого не говорил — потому что для меня. как для брата, это самый ужасный позор, когда такое делают с твоей сестрой. Отец пытался добиться справедливости, но безрезультатно. Мы только получили больше проблем.

Однажды я нашел девушку, мою знакомую христианку — она плакала. Я заставил её рассказать, что случилось. Она не хотела говорить сначала — такой это позор. Двое парней не поделили её и изнасиловали. Что с ней делали... у неё тело в сигаретных ожогах было. В Пакистане это всё. это конец — никто не захочет взять её замуж. Позор для неё, позор для семьи...

Я рассказал своим, отцу, и мы стали помогать. Организовали суд.
Но эти насильники — чиновничьи дети... Их семья была сильнее нашей, богаче.
Они просто возненавидели нас. Добавь к этому то, что они — мусульмане. А мы — христиане. На нас и без того всегда смотрели косо.

Я уже не мог выйти на улицу без пистолета. Я постоянно носил с собой оружие. Русское.
За мной охотились. Были стычки. Многое происходило. Моему другу отрубили обе ноги по колено. Я на руках отнес его в госпиталь.

В один день я в перестрелке ранил этих двоих приятелей-насильников. Я не хотел убивать их, я бы не смог. Они остались живы и они на свободе. А я тогда получил семь лет тюрьмы... Через полгода отец заплатил за меня и я освободился.

Когда мне было 16 лет эти люди меня похитили, чтобы получить выкуп от родителей. Резали мне руки ножом, в раны наливали уксус. И отцу моему звонили, чтобы он послушал, как я кричал. Они требовали, чтобы отец подписал бумаги и отдал им всё имущество. И он отдал, за меня. Когда я сбежал от моих мучителей и вернулся домой — это был уже не мой дом. Я потерял его, место где я родился и вырос.

Раньше мы были очень богатой семьей. Три дома. А теперь остался один. Там сейчас живет 21 человек.

Тогда у нас всё ещё были деньги.
Когда мой друг-христианин влюбился в мусульманку, я смог помочь им сбежать в Лондон. Мой друг использовал мой телефон, мои банковские карты, чтобы купить билеты, он не оставлял никаких следов за собой. Поэтому когда он со своей возлюбленной наконец покинули Пакистан, я остался один на один с разъяренными братьями девушки и её семьей — все они думали, что это я её похитил.

Братья девушки и те двое насильников объединились. У нас стало слишком много врагов...

На нас напали на рынке. Я был вместе с отцом. Из за травмы позвоночника, которую он получил во время прошлых избиений, он не мог толком защищаться и они забили его до смерти. Меня избили так, что долгое время я не мог открыть свой правый глаз...

Когда я оказался дома, я уже знал, что мой отец умер. Они лишили меня самого дорогого, моего самого близкого друга, самого родного человека.... но это было ещё не всё.
С помощью связей в правительстве они обвинили меня в том, что я надругался над Исламом. Что я сжег Коран. Никогда бы я такого не сделал...

Семья решила выслать меня из Пакистана, для моей безопасности... в Пакистане мне грозит долгий тюремный срок.
Так я оказался на Шри-Ланке.
Получить визу сюда было проще и быстрее всего.
Я не хотел покидать маму. Я знал, что никто из моих братьев не сможет позаботиться о ней так же хорошо, как я . Она и сама это понимала, но заставила меня уехать.

"Приходит время, когда мать-птица должна вытолкнуть своего любимого птенца из гнезда, чтобы он научился летать... лети мой сынок" — это были её последние слова для меня.

И я полетел.

Когда я уезжал, у меня с собой было много денег, красивая одежда, фотоаппарат... мои родные хотели, чтобы в чужой стране я выглядел как турист. Деньги скоро кончились, я никогда не умел с ними обращаться. Если вижу кого-то старого, бедного — не могу не дать.
Один пакистанец взял меня на работу в гестхаус. Сначала я работал только по ночам. но потом босс уехал и оставил всё на меня. Представь себе, в Пакистане я никогда не работал. А здесь — Я мыл полы, посуду, бронировал номера, приветствовал гостей, таскал багаж, готовил завтраки и подавал их. 24 часа в сутки я работал за пять-шесть человек. Я знаю, что я хорошо тружусь, все постояльцы замечают это и иногда мне платят очень щедрые чаевые.

Я работаю нелегально. Больше всего я боюсь, что меня поймает иммиграционная полиция. Один раз они уже приходили в гестхаус, и на мое счастье, в этот момент я сидел снаружи и слушал музыку. Если бы они застали меня подметающим пол, например — то я бы получил 15 лет тюрьмы. Или они бы выслали меня в Пакистан, где меня посадят на 20.
После прихода полиции я уже не мог оставаться в гестхаусе. Семь дней я спал на пляже и ничего не ел — мне было некуда идти.

Я очень хочу домой, очень хочу увидеть мать. Но я смогу попасть на родину только когда сменится правительство... тогда всем дают амнистию. Это может быть. ещё 7-10 лет. Я подал документы в ООН на статус беженца и уже полтора года жду интервью.
Мне кажется, недолго осталось. Я так устал от Шри-Ланки. Здесь не любят пакистанцев.

Я не хочу рассказывать эту историю всем вокруг. Я не хочу чтобы мне помогали, или чтобы меня жалели. Бог дал мне всё, у меня есть руки, есть ноги — я так благодарен Ему! Я счастлив, что христианин по рождению.
Я буду работать сам, и стану успешным человеком. Я уже много умею и знаю. Мой отец всегда говорил: Сунил, однажды ты добъешься очень многого".

Если мне дадут статус беженца, то я получу гражданство другой страны — Америки, Швеции, Дании или Австралии... Но мне бы очень хотелось, чтобы это была Дания. Говорят, это самая счастливая страна в мире.

Тогда я открою магазин игрушек. Хочу, чтобы мой бизнес приносил радость. Чтобы родители приводили в мой магазин своих детей, и все улыбались бы и смеялись.

Я знаю, сейчас мне трудно, но я как я алмаз, Господь обтачивает меня. Я пройду испытания и стану настоящей драгоценностью. Я стану настоящим мужчиной"

Сегодня Сунил позвонил мне, и сказал. что ООН наконец подтвердила его статус беженца. полтора года ожиданий, надежд и слёз — и всё сбывается.

Он попросил меня рассказать всем моим друзьям, которые тоже переживали за него, что теперь он с ещё большей надеждой смотрит в будущее.

Верьте, ждите. и никогда не сдавайтесь!