35.Экспедиция ПКС. День тридцать пятый — 17.01.12.
Паленке. Часть 2. КАТАСТРОФА!
...В общем брожу я концетрическими кругами, вдыхая аромат и проникаясь аурой того далекого времени. И все, как всегда, пытаюсь пройти неизвестным, недоступным для других маршрутом (там этой ауры больше осталось).
А в Паленке у всех пирамид очищена только одна, парадная сторона. А оборотные стороны, это просто очень крутые склоны холмов, поросших густым лесом. Далеко внизу речка священная журчит. А некоторые пирамиды так и вообще не расчищены. Так несколько каких-то ходов-шахт. Вот я туда и полез.
...А время уже к закрытию. Охрана начала посвистывать, как пастухи, сгонять стадо туристов к выходу. Я уже тоже собрался возвращаться.
Вот тут все это и произошло.
...Откуда они взялись, непонятно. Прямо как-будто из под земли выросли (потом я увидел накрытый железнными листами и засыпанный ветками и листвой какой-то лаз).
Один, лет 28-30, толстый, с весьма внушительным ножом и второй, помельче и помоложе. По жестам и интонации ситуация понятна без слов, хотя они оба что-то там говорят по-испански (должно быть слова приветствия и приглашения — на ужин. В качестве блюда).
Безропотно даю возможность себя обыскать младшему. Я знаю, в карманах у меня не так много денег. Только местные, на один прожиточный день. Где-то около 400 песо (30 долл).
Как ни странно, - ни страха, ни паники не испытываю. Внимательно слежу за ситуацией и быстро думаю, что делать.
Удовлетворенно урча, старший показывает, что надо снимать рюкзак. А вот рюкзак я им отдать не могу. Там все — и два фотоаппарата, и компьютер, и банковские карточки, и обратный билет. Нет, точно не отдам.
Младший приближается ко мне и начинает пытаться снять рюкзак с моих плеч.
Тут я захватываю его обеими руками, крепко, изо всех сил прижимаю к себе и начинаю верещать своим хорошо поставленным в общении со студенческой аудиторией голосом, во всю силу своих легких (в Большой зале Политехнического музея лекции читал без микрофона). Теперь этот младший у меня как щит от ножа старшего и я его таскаю, заслонясь им.
Вопли мои, по-моему, услышали аж в городе Паленке. По крайней мере какая-то пара молодых людей, прятавшаяся на вершине соседней пирамиды, тут же стала звать на помощь по испански и наши крики были услышаны охраной, находившейся прямо за склоном пирамиды. Потому как свистки охраны стали быстро приближаться.
...И тут-то и возник этот третий. Я его вообще не видел, только ноги и опущенное после удара мачете. Он то и рубанул меня этим мачете по голове.
Меня спасло то, что ударил он скорее всего тыльной стороной и как-то наискосок (рост мал). И еще то, что на голове моей была шляпа из Гватемалы, из двойной плотной ткани.
От удара я упал на колени и выпустил своего пленника. И они, все трое, тут же ринулись куда-то вниз, к реке, спасаясь бегством.
Я на секунду потерял сознание и упал набок. Кровь из раны текла ручьем, заливая глаза.
Подбежала охрана. Они даже и не стали пытаться догнать грабителей.
Поддерживая меня с двух сторон, почти донесли до выхода, где посадили на маршрутку и отправили в госпиталь, обяснив водителю, что надо делать.
...Маршрутка, не оставляя своего права заработать на перевозке, привычно собирала по дороге всех, желающих доехать. Все входящие с удивлением взирали на меня. Представляете — большой белый человек, залитое кровью лицо и все руки, чуть не по локоть, тоже в крови.
...Госпиталь оказался совсем рядом с автовокзалом. Туда меня и сдал водитель, громко постучав в железную дверь.
...Вышел типа доктор, в обычном цивильном костюме. Сунул пачку марлевых салфеток и удалился. Сижу, жду. Никто ничего не предпринимает. Как бы забыли про меня. Сознание потихоньку начинает плыть. Никто ни слова по-английски. Ни одного.
Пошел по госпиталю в поисках туалета. Не могу терпеть собственного вида. Весь в крови.
Госпиталь — это большой, длинный коридор, разделенный перегородками на клетушки без дверей. Как бы палаты, в которых по два-три человека больных. В основном старых и увечных.
Нашел туалет. Умылся.
Вернулся на табурет у входа. Посидел еще минут 10. Чувствую- плыву. Думаю — надо идти, никому не нужен. Пошел искать доктора. Объясняю жестами ситуацию.
Доктор дает навую пачку салфеток, нашатырные салфетки и объясняет, тоже жестами, идти нельзя, надо зашивать рану. Рана большая и глубокая.
Опять сижу жду. Оказывается, для операции нужна каталка. Ее никак не достанут. Она, наверное, одна на весь госпиталь.
Прямо на табурете, в коридоре, доктор делает укол анестезии. Причем — димедрол, от которого у меня жуткая сердечная аллергия. Мои крики, - но димедрол!!!, мало помогают и я вырубаюсь насовсем.
Меня как-то взгромождают на каталку, что-то вкалывают, контролируют пульс, меряют давление. Немного прихожу в себя и доктор начинает зашивать.
Все происходит прямо в коридоре, у входной-выходной двери, в окружении 6-7 человек.
Сначала доктор зашивает меня лежа. Потом меня ставят, а доктор становится на табуретку. Потом меня сажают и доктор опять меня зашивает, уже сидячего.
Минут 20-30 идет операция.
Все. Операция закончена. Голова заклеена. Все расходятся. Остаюсь на своей табуретке у входа.
...Проходит еще минут 20. Порываюсь уйти. Нет, говорят, надо сделать ренгеннограмму (где-то достали студента, учащего в США, немного говорящего по-английски. Прикрепили ко мне в качестве переводчика).
Разумно. А вдруг проломлен череп. Жду.
Отводят в рентген кабинет. Два огромных снимка — фас и профиль. Снимки просматривают. Все нормально. Доктор выписывает кучу фармакологии, купить которую я не могу. Все деньги изъяты грабителями. Есть долларовая заначка, на проезд. Там можно договориться и за доллары.
Вручают мне снимки. На память. Рассматриваю тоже. С большим внутренним удовлетворением обнаруживаю на снимках мозги. И даже не мало (снимки большие, в масштабе 1:1). Не может не порадовать.
Сердечно прощаюсь со всем коллективом госпитоля и ухожу на автовокзал. Уже темно, поздно, а впереди еще более 200 км добираться, да еще с пересадками.
