На следующее утро все было как обычно. Андрей крепко и сладко спал, а мне уже хотелось новых впечатлений, поэтому я сграбастала камеру и отправилась смотреть сельские окрестности, выйдя через ту самую дверь, которую присмотрела еще вчера. Дверь вела во дворик, который оказался прелюдией к самому мистическому, самому заколдованному саду из всех, которые я когда либо видела.
Оливковые рощи террасами сбегали в долину Грасса, которую еще окутывал легкий туманец. На траве, листве и цветах сияла роса (я тот же промочила ноги, непредусмотрительно обутые в сандалии), деревья отбрасывали длинные предлинные тени. Все было каким-то хрупким, средневековым, ирреальным.
Блуждая по тропинкам, я набрела на то растение, ради которого, собственно, и было затеяно это путешествие. Это, конечно, были не лавандовые поля, это было обещание лавандовых полей: как стрелочка в детской игре «казаки-разбойники».
А когда в кустах раздался уверенный шорох, а затем оттуда неспешно выплыла белая лошадка, я просто провалилась в альбигойское Средневековье. В жизни не видела животного, больше похожего на серебряного единорога.
Незаметно для себя я совершенно утратила чувство времени, как сиюминутного, так и исторического. И только когда «единорог» вновь удалился в кусты, с совсем не волшебным хрустом и треском, я сообразила, что пора возвращаться.
Главная прелесть завтраков в старых сельских отелях (не считая умопомрачительного запаха кофе и круассанов) – это открытые террасы. У них у всех находится местечко, где можно расставить кованую мебель, раскрыть parasols – и наслаждаться пасторальными видами. В нашем отеле виды с террасы на Грасскую долину были просто невероятными. Так же хорошо нам были видны тучи, предательски подкрадывавшиеся к городу. После тосканского потопа меньше всего нам хотелось опять попасть под дождь. А потому расставание с Грассом и полюбившимся отелем оказалось не столь мучительным: мы увлеченно пустились в погоню за Sol Invictus (позднеримским богом -Непобедимым Солнцем). В этом году, увы, у нас возникли сомнения в его непобедимости.
Разрывы туч наблюдались на западе. По счастью, нам туда и надо было: ведь именно там, за хребтами Alpes Maritimes, раскинулись бескрайние лавандовые поля Валансоля. Услужливый навигатор бойко проложил маршрут: 300 км по главным трассам. Тоска зеленая! Мы с Андреем принялись искать альтернативу. Альтернативный маршрут пролегал через горы и выглядел очень подозрительно: давно уже нам не приходилось видеть на карте таких петель. По километрам, конечно, короче, но вот по времени… И все-таки победило любопытство. Мы высмотрели на карте какое-то горное озеро, а еще среди петель дороги мелькнуло смутно знакомое название: Gorges de Verdon. Мы что-то такое припоминали, какое-то ущелье… Решено! Едем петлять. Но по пути у нас было еще одно мероприятие.
В прошлый приезд мы прекрасно провели время в la Parfumerie Fragonard, а купленные там шампуни, гели и мыло до сих пор благоухали у нас дома. Пора было пополнить запасы. И мы их пополнили. Наш визит во «Фрагонар» сильно смахивал на нашествие саранчи. Я хватала с полок если не все подряд, то очень многое, и даже Андрей, незаметно для себя, втянулся в процесс. Запахи мимозы и фрезии, лимонных цветов и лаванды морочили голову. Хотелось поймать и увезти с собой цветочную душу Прованса. В общем, к началу второго дня багажник нашей крошечной машинки был практически забит, не столько багажом, сколько покупками.
И вот, благоухая всей парфюмерией Грасса, мы двинулись в путь. Тучи, к сожалению, двинулись за нами. Улепетывать от них было сложно: дорога все выше забиралась в горы, приобретая все более лихие изгибы. По мере того, как мы удалялись от Грасса, пейзаж постепенно менялся. Остались позади цветущие сады, оливковые рощи и изумрудные виноградники, персиково-абрикосовые крыши превратились в едва заметные точки. Это был уже новый, совершенно незнакомый нам Прованс. Суровые скалистые горы с хилой растительностью, характерной формы серые каменюги. 80 тысяч лет назад где-то здесь была граница ледника. Уходя, он оставлял за собой обкатанные булыжники.
В этих горах был какой-то удивительный воздух: стерильно чистый, практически без запахов. Такой контраст с пропитанным ароматами цветов и сладостей Грассом. И ощущение полного, абсолютного одиночества. Ни единой машины не было видно на этих склонах, ни единого пешего путешественника. Впрочем, ситуация скоро изменилась: по из ниоткуда появившимся туристическим автобусам мы поняли, что подъезжаем к какому-то объекту туристического поклонения. Им оказалось ущелье Вердон. Устроив машину на стоянке и подойдя к смотровой площадке, мы оторопели. Перед нами раскинулось дикой глубины ущелье, на самом дне которого петляла изумрудного цвета река. Таких ущелий нам не приходилось видеть ни на Крите, ни на Канарах, ни в Герцеговине (марокканский Высокий Атлас, конечно, повыше). В общем, ничего подобного мы не помним. Красивая, но суровая и жутковатая природа. Вот так Прованс!..
Как ни странно, наш путь по-прежнему лежал куда-то вверх, к горному перевалу. И природа вокруг казалась еще более дикой и опасной. И, кстати, потихоньку начала надоедать. Мы уже видели манерно-утонченный альбигойский Грасс, видели стерильную ясность суровых Альп Маритим, и теперь уже очень хотелось в классический Прованс – лавандовый. Но никаких признаков его пока не наблюдалось. Еще выше. Еще. Уши закладывало немилосердно. И вот, наконец, за очередным поворотом дороги показалась смотровая площадка. Андрей, которому однообразие пейзажа уже наскучило, собирался проехать мимо, однако я, на всякий случай, настояла на остановке. Нам открылся захватывающий дух пейзаж: В этом месте горы завершались крутым склоном, а внизу, в долине, мерцало интенсивно изумрудное озеро Sainte Croix. То самое, ради которого мы выбрали петляющую горную дорогу вместо широкого и прямого шоссе.
Где-то через полчаса мы добрались до следующей смотровой площадки, с которой озеро открылось нам во всей красе. А заодно мы разобрались, откуда в этом горном массиве могут взяться лавандовые поля. Сант-Круа – длинное и узкое озеро в разломе горных пород. Один его берег – это поднимающийся каскадом горный массив. А другой – высокий обрыв, над которым лежит громадное плоскогорье. Именно там, на этом плоскогорье, и начинаются окрестности Валансоля – главной лавандовой «житницы» Прованса. Но туда еще надо взобраться. А пока мы потихоньку ехали вдоль берега озера, которое оказалось весьма популярным курортным местечком: водные велосипеды, лодочки, счастливые купальщики. Чистота воды идеальная, что не удивительно: скальные породы, на берегу ни песка, ни травы, нечему засорять водоем. Я попробовала воду – холодная, зараза!
Распрощавшись с озером, мы выехали на финишную условно прямую. Пейзаж вновь изменился: опять появилась богатая южная растительность, виноградники, нарядные деревеньки в веселых тонах. Вдруг мелькнул указатель: MOUSTIERS. Моя палеоантропологическая реакция была молниеносной:
— Мустье! МУСТЬЕ!!! Здесь нашли самую богатую стоянку неандертальцев в Европе. Ее именем называется неандертальская каменная индустрия – мустье! Здесь должен быть роскошный палеонтологический музей!
Андрей моментально оценил счастье знакомства с неандертальцами (мы, сапиенсы, с ними все-таки скрещивались, по последним исследованиям) и лихо свернул в сторону славного Мустье. Вот уже и табличка с надписью Musee Prehistorique мелькнула в окне. Однако дальше произошло что-то странное. Мы въехали в маленький городок, затерянный в горах. Его расположение чем-то напомнило мне Маску на Тенерифе. Мустье был, а вот музея здесь не обнаружилось. Как сказала нам милая девушка, сидевшая на ступеньках своего магазинчика, музей первобытной истории в другом городишке, а здесь музей фаянса. Музей фаянса был нам не нужен вообще совсем никак, но город оказался такой невероятной красоты, что мы остались. Вместо того, чтобы рвануть на поиски неандертальцев, мы счастливо бродили по извилистым улицам крошечного городка, жадно впитывая его эстетику. А впитывать было что.
Город жался к подножью высокой горы, а узкое ущелье с бурной речкой на дне разделило его на две части. По самому краю ущелья, фактически нависая над ним, теснились уютные ресторанчики, утопающие в цветах. Залитая солнцем центральная площадь, с церковью и кампанилой, также открывалась на ущелье с перекинутыми через него мостиками. В городе был даже собственный миниатюрный водопад. А еще здесь был маленький магазинчик с чрезвычайно заманчивым для нас названием Blanc du Nile. А в нем продавалось множество белой одежды, только белой. Для детей и взрослых. И вот мы, по уже установившейся традиции…
Когда с Мустье было покончено, упорный Андрей выразил желание отправиться на поиски неандертальского музея. В любом другом месте я была бы только за. Но сейчас, когда день уже неумолимо клонился к вечеру (счастье, что в июне дни такие долгие), а где-то совсем рядом благоухали лавандовые поля, мне было уже не до неандертальцев. В конце концов, мустьерские орудия труда есть в каждом уважающем себя музее, а такие лавандовые поля, как в Провансе, есть только в Провансе. Андрею пришлось смириться.
