Левша является одним из символов Тулы. 28 мая 2009 года был открыт памятник Левше на набережной реки Упы, у ограды машиностроительного завода "Туламашзавод".

Но вот только самому памятнику почти на 20 лет больше.

Борис Львович Ванников (1897 — 1962) был Народным комиссаром вооружения СССР с 11 января 1939 года по 9 июня 1941 года. 8 июля 1939 года согласно его приказа Туламашзавод получил наименование "Станкостроительный" и выделен как самостоятельное предприятие из состава Тульского Оружейного завода.

В 1989 году в преддверии юбилея — 50-летия завода было решено создать памятник Левше. При этом решили обойтись собственными силами, на заводе был объявлен конкурс на лучший проект скульптуры Левши. Победил проект начальника отдела связи Бронислава Ивановича Кривохина. Как вспоминал потом автор скульптуры: "Дали мне мастерскую на девятом этаже в строящемся доме. Девятый этаж, лифта нет. Гипс, воду таскал на девятый этаж! Я его делал два месяца без выходных, с утра и до ночи! Тяжело было, но душа пела".

"Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе (Цеховая легенда)" был опубликован в 1881 году в журнале "Русь", а затем отдельным изданием в 1882 году.

В главе 6 есть упоминание о личности тульских оружейников, подковавших блоху: " ... оружейники три человека, самые искусные из них, один косой левша, на щеке пятно родимое, а на висках волосья при ученье выдраны" .

Как это не звучит непривычно, но для создания образа Левши автор поступил следующим образом: "Я выбрал самого близкого мне человека – своего сына. Одевали ему парик, ленту повязывали, фартук".

Отливали скульптуру также на Туламашзаводе. Два литейщика также помнят это событие.

Александр Галактионов: "Это первая такая работа, которая была связана с художественным литьем. Не просто деталь, которая в массовое производство идет".

Леонид Чепегин: "Кстати, на оригинале стоят мои инициалы, Цех №5 и год изготовления – 1989, кажется".

В 1989 году памятник был установлен на территории Туламашзавода — на площади Трудовой славы, но через 19 лет перемещен за ограду завода. Видимо решили равняться на оружейный завод и его памятник Петру Первому Российский император, победивший декрет Совнаркома РСФСР .

Повесть про Левшу написал русский писатель Николай Семёнович Лесков (1831 -1895). У меня почему-то при упоминании его фамилии всплывает в памяти его повесть"Леди Макбет Мценского уезда", написанная в 1864 году. Это не случайно, родился и жил Лесков до 18 лет в Орле, в Орловскую губернию входил и Мценский уезд, в котором кстати находилась усадьба Ивана Сергеевича Тургенева Спасское-ЛутовиновоДождливым днём в гостях у Ивана Сергеевича Тургенева.

Тульские оружейники, прежде чем подковать блоху, отправились в Мценск: "Они шли ... к Мценску, к уездному городу Орловской губернии, в котором стоит древняя "камнесеченная" икона св. Николая; приплывшая сюда в самые древние времена на большом каменном же кресте по реке Зуше ... Отслужили они молебен у самой иконы, потом у каменного креста и, наконец, возвратились домой «нощию» и, ничего никому не рассказывая, принялись за дело в ужасном секрете. Сошлись они все трое в один домик к левше, двери заперли, ставни в окнах закрыли, перед Николиным образом лампадку затеплили и начали работать."

Появилась эта икона в Мценске в 1415 году. В 1858 году священник мценского Николаевского собора Илья Соколов в тексте, который он назвал "Сказанием о явлении чудотворной иконы святителя и чудотворца Николая во граде Мценске", описывает детали скульптуры, которая находилась на тот момент в соборе: "Икона сия представляет собой полный и совершенный вид архиерея, облаченного во все Святительские одежды, стоящаго в правой руке меч, а в левой ковчег. Она помещена на правой стороне главнаго иконостаса соборной церкви, под великолепною сенью; обложена вся богатою серебреною позлащенною ризою, с венцем, украшенным камнями; над нею, по сторонам приосеняют ее бархатные завесы, убранныя серебром и золотом, а пред ликом Святителя горят неугасимыя лампады".

После 1819 года скульптуру было запрещено использовать в крестных ходах, она была помещена на специальное место в местном ряду храмового иконостаса справа от царских врат и украшена окладом. Вихри событий XX века привели к тому, что сохранилась только глава св. Николы, которая была вставной. Остальное утрачено в первой четверти XX в. и воссоздано в гипсе.

Первоначально повесть о Левше предварялась предисловием: "Я не могу сказать, где именно родилась первая заводка баснословия о стальной блохе, то есть завелась ли она в Туле, на Ижме или в Сестрорецке, но, очевидно, она пошла из одного из этих мест. Во всяком случае сказ о стальной блохе есть специально оружейничья легенда, и она выражает собою гордость русских мастеров ружейного дела. В ней изображается борьба наших мастеров с английскими мастерами, из которой наши вышли победоносно и англичан совершенно посрамили и унизили. Здесь же выясняется некоторая секретная причина военных неудач в Крыму. Я записал эту легенду в Сестрорецке по тамошнему сказу от старого оружейника, тульского выходца, переселившегося на Сестру-реку в царствование императора Александра Первого. Рассказчик два года тому назад был ещё в добрых силах и в свежей памяти; он охотно вспоминал старину, очень чествовал государя Николая Павловича, жил "по старой вере", читал божественные книги и разводил канареек. Люди к нему относились с почтением."

Затем предисловие было убрано и Лесков рассказал, что Левша -выдуманный персонаж. В 1882 году в заметке "О русском левше (Литературное объяснение)" писатель объясняет: "...я весь этот рассказ сочинил в мае месяце прошлого года, и левша есть лицо мною выдуманное...".

Яркий персонаж, выдуманный писателем, стал жить своей жизнь, что нередко бывало в мировой литературной практике, возьмём хотя бы Шерлока Холмса Советский Шерлок Холмс - один из самых лучших в мире кино.

Пробежимся быстрым взглядом по страницам "Левши".

Император Александр I во время поездки по Европе посетил Англию, где в числе прочих диковинок ему продемонстрировали крошечную стальную блоху, которая могла танцевать, а ключик для завода можно было увидеть только через "мелкоскоп".

Насилу государь этот ключик ухватил и насилу его в щепотке мог удержать, а в другую щепотку блошку взял и только ключик вставил, как почувствовал, что она начинает усиками водить, потом ножками стала перебирать, а наконец вдруг прыгнула и на одном лету прямое дансе и две верояции в сторону, потом в другую, и так в три верояции всю кавриль станцевала.

Государь сразу же велел англичанам миллион дать...

Император приобрёл блоху и привёз её домой в Петербург. Хорошо, что с ним был вместе атаман Платов, который : "... взял мелкоскоп да, ничего не говоря, себе в карман спустил, потому что "он сюда же, – говорит, – принадлежит, а денег вы и без того у нас много взяли".

После смерти Александра Первого блоха досталась Николаю Первому.

Император Николай Павлович поначалу тоже никакого внимания на блоху не обратил, потому что при восходе его было смятение, но потом один раз стал пересматривать доставшуюся ему от брата шкатулку и достал из нее табакерку, а из табакерки бриллиантовый орех, и в нем нашел стальную блоху, которая уже давно не была заведена и потому не действовала, а лежала смирно, как коченелая.

Атаман Платов рассказал о секрете блохи и предложил проверить: "... не могут ли наши мастера сего превзойти, чтобы англичане над русскими не предвозвышались".

Император дал задание Платову: "А когда будешь ехать через Тулу, покажи моим тульским мастерам эту нимфозорию, и пусть они о ней подумают. Скажи им от меня, что брат мой этой вещи удивлялся и чужих людей, которые делали нимфозорию, больше всех хвалил, а я на своих надеюсь, что они никого не хуже. Они моего слова не проронят и что-нибудь сделают."

Тульские оружейники заверили атамана, что всё будет в порядке: "Тонкой работы, – говорят, – мы не, повредим и бриллианта не обменим, а две недели нам времени довольно, а к тому случаю, когда назад возвратишься, будет тебе что-нибудь государеву великолепию достойное представить".

На обратном пути: "Платов сорвал зеленый чехол, открыл шкатулку, вынул из ваты золотую табакерку, а из табакерки бриллиантовый орех, – видит: аглицкая блоха лежит там какая была, а кроме ее ничего больше нет.

[Платов] Кричал: "Что вы, подлецы, ничего не сделали, да еще, пожалуй, всю вещь испортили! Я вам голову сниму!"

...протянул руку, схватил своими куцапыми пальцами за шивороток босого левшу, так что у того все крючочки от казакина отлетели, и кинул его к себе в коляску в ноги.

– Сиди, – говорит, – здесь до самого Петербурга вроде пубеля, – ты мне за всех ответишь".

Ничего не обнаружили император и его свита, более того — блоха перестала танцевать. Левшу вытащили из каземата, где он пребывал после приезда в столицу и император Николай Первый стал его расспрашивать, а Леввша ему объяснил:

"– Надо, – говорит, – всего одну ее ножку в подробности под весь мелкоскоп подвести и отдельно смотреть на всякую пяточку, которой она ступает.

Помилуй, скажи, – говорит государь, – это уже очень сильно мелко!

– А что же делать, – отвечает левша, – если только так нашу работу и заметить можно: тогда все и удивление окажется.

Положили, как левша сказал, и государь как только глянул в верхнее стекло, так весь и просиял – взял левшу, какой он был неубранный и в пыли, неумытый, обнял его и поцеловал, а потом обернулся ко всем придворным и сказал:

– Видите, я лучше всех знал, что мои русские меня не обманут. Глядите, пожалуйста: ведь они, шельмы, аглицкую блоху на подковы подковали!"

Еще больше удивился император мастерству Левши, который обошёлся без микроскопа:

" Если бы, – говорит Левша[], – был лучше мелкоскоп, который в пять миллионов увеличивает, так вы изволили бы, – говорит, – увидать, что на каждой подковинке мастерово имя выставлено: какой русский мастер ту подковку делал.

– И твое имя тут есть? – спросил государь.

– Никак нет, – отвечает левша, – моего одного и нет.

– Почему же?

– А потому, – говорит, – что я мельче этих подковок работал: я гвоздики выковывал, которыми подковки забиты, – там уже никакой мелкоскоп взять не может."

Блоху отослали в Англию и туда же отправили Левшу.

Хотя Лесков утверждал, что Левша -литературная выдумка, но Сергей Александрович Зыбин во время подготовки к празднованию двухсотлетия Тульского оружейного завода обнаружил биографию ремесленника — оружейника Алексея Михайловича Сурнина(1767—1811). Никаких портретов Сурнина не сохранилось к сожалению

Историк И.Х. Гамель в "Описании Тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении" (1826 год) рассказывает, что в 1785 году "по предложению генерал-фельдмаршала князя Потемкина, отправлены в Англию для усовершенствования в своем мастерстве два оружейника: Алексей Михайлов Сурнин и Яков Леонтьев. Первый поступил к лондонскому мастеру Ноку (Knock), а второй к Еггу (Egg)".

Если Сурнин ответственно отнесся к порученному делу, то Леонтьев большей частью пьянствовал. В январе 1792 года Сурнин возвратился в Россию, в Санкт-Петербург. Затем Сурнина возвратили в Тулу, где он успешно трудился на благо Отечества. Увеличение производства качественного оружия во время войны России с Францией в 1805–1807 годах наглядно демонстрирует успешность работ Сурнина, заложивших еще и основу наших побед в предстоящих военных действиях 1812 года.

Тульский историк и краевед Вадим Николаевич Ашурков (1904-1990) считает совпадение этапов жизни Левши и Сурнина простой случайностью. Он полагал, что замысел лесковского сказа идет от пословицы "Туляк — стальная душа, туляки блоху подковали и на цепь посадили" и традиций народного творчества.

Подойдём поближе к памятнику и присмотримся к надписям, выбитым на плитах постамента.

В центре постамента.

На нижних плитах вокруг постамента — различные цитаты.

В том числе, высказанные Львом Николаевичем Толстым "Правильный путь таков: усвой то, что сделали твои предшественники, и иди дальше" (памятнике цитата чуть обрезана) и Антоном Павловичем Чеховым "Все, что сделано в Туле, должно быть достойно славы замечательных предков".

А отрывок из "Левши", откуда взята следующая цитата, приведён выше и выделен, в месте где идёт рассказ о подвигах Левши.

Последняя цитата из книги "Легенды о мастере Тычке", которую написал в 1981 году Иван Фёдорович Панькин (1921 -1998).

По сюжету рассказ о встрече мастера Тычки и Петра Первого напоминает встречу Никиты Демидова и Петра Павловича Шафирова Легендарный тульский оружейник Никита Демидов и его потомки.

"Тычка за три дня не только починил английский пистолет, но и сделал новый, как две капли воды похожий на английский...

Когда царь пришел в себя и посмотрел на вельмож, ему неловко стало, что мужик его ударил. А как снова поглядел на Тычку и его могучие плечи, просиял и гордость его охватила за таких людей.

Обнял он тогда самопального мастера и вымолвил:

— Да пусть на плечах этих людей здесь вырастет русский ружейный завод!

И правда, вскоре у кузнечной слободы вырос ружейный завод, который потом и назвали именем Петра."

Чуть позади от памятника Левше находится валун с еще одной цитатой из Панькина.

Есть у Панькина своя вариация легенды про Левшу, который по его мнению был учеником Тычки. Легенда словно дополняет сказ Лескова.

"У Тычки учился мужичок-чудачок с косинкой-хитринкой на левый глаз. Он и молоток держал в левой руке. На заводе его так и прозвали Левшой. У Левши вид был настолько неказистый, что все думали, он и мастеровым будет неказистым. Да и Тычка учил его делать только гвозди.

— Сколько лет возле твоего фартука трется твой косой ученик? — с ухмылкой спрашивали Тычку другие мастера.

— Осьмой год скоро пойдет, — отвечал им Тычка.

— И для чего ты его держишь еще на гвоздях? Мы своих учеников давно научили кормить свои семьи.

— И только? — говорил Тычка. — А я хочу, чтобы он своими гвоздями сотворил чудо.

И Левша ими подковал блоху."

А вот цитату из этой легенды Панькина можно было бы разместить на постаменте памятника Левше:

" В Туле давно мечтали поставить памятник Левше. И однажды объявили конкурс на создание монумента легендарному умельцу. Вскоре со всех концов России посыпалось столько проектов, что у наших ценителей искусств кругом пошла голова. Один памятник был величественнее другого, и не знали, на котором остановиться.

А на оружейном заводе был паренек, способный и грамотный малый. Он добился того, что мог на торце спички укладывать сто подков и свободно расписываться на кончике иглы. И когда он свои работы показывал другим, ему говорили:

— Хорошо, но у Левши чуточку лучше выходило.

Однажды разозлился малый и сказал:

— Тогда покажите работы Левши; если они действительно достойны легенд, я берусь своими руками ему сделать памятник.

Молодые мастера засмеялись, а у стариков заскребло в душе. Слишком его слова показались им дерзкими.

А в Туле от работ Левши остался только один гвоздик, которым он прибивал подковы блохе, да и тот держали под семью замками.

Тогда старики вытащили этот гвоздик и сказали:

— На! Хоть месяц смотри, если сумеешь сделать что-нибудь подобное.

Малый взял у них сгоряча этот гвоздик и пошел домой.

Проходит месяц, он все не несет гвоздя.

— Ты не потерял? — спрашивают его.

— Нет, — отвечает он.

Еще прошел месяц. Парень даже не заикается о гвозде.

— Ох, покорежил, наверно! — теперь уже с беспокойством заговорили старики.

— Да нет, — опять отвечает малый.

— А почему не несешь?

Схватили его тогда за шиворот и потащили домой. Приходят, взглянули на гвоздик, он действительно покорежен. Что делать? Положили под увеличительное стекло, чтобы посмотреть, нельзя ли его снова выправить. Первый мастер только прильнул к стеклу и ахнул.

Оказывается, парень из этого гвоздя выковал самого Левшу.

И его работу признали самым лучшим памятником Левше."

В наше время нашёлся в Туле умелец, который подковал блоху, которая хранится в филиале Тульского историко-архитектурного музея "Старая тульская аптека".

Это чудо сделал Мастер с большой буквы Николай Сергеевич Алдунин (1956 -2009).

Вот такие истории и легенды таятся за памятником Левше, который смотрит на реку, за которой находится Музей оружия и его коллега — Никита Демидов.