«Сюда надо летом приезжать, а не зимой в 30 градусный мороз, напутствовал тормознувший нас гаишник,- летом озера, реки, рыбалка. А зимой? Остановить, кроме вас некого». Гаишнику хотелось поговорить.
Праздничный город был безлюден и прелестен своей провинциальной тишиной; разбитыми дорогами; помойками, забитыми до отказа бутылками из - под советского шампанского; старинными храмами на берегу замерзшей Полисти.
Старый город весь в речках, с деревянными домиками по берегам, которые и не сразу приметишь за древними ивами. Речки пронизывают его длинными рукавами, то сближаясь, то расходясь; а если захочется пройти по воде, так это запросто, ведь вода замерзла. Хочешь на машине кружись по льду, крепкий лед выдержит.
Древний город, в котором, что ни камень, ни дом, ни водокачка на площади, а все памятник истории. Красиво, морозно. Аж, дух захватывает.
И вот что удивительно, знаменитый минеральный Муравьевский фонтан на морозе не замерзает. Бьет из-под земли мощной паровой струей, у которой мы греем руки. А неподалеку от него озеро, в котором кучкуются серые шейки. И над озером облако пара.
Вся нынешняя слава Старой Руссы помещается в грязелечебном курорте и немного ещё в домике Достоевского, в котором жил великий писатель, работая над последним, самым, пожалуй, сложным из своих романов. Нам указали тот храм и то место, где молился он в уголке, за столбом - на коленках.
В этом храме отогревала я свои замерзшие пальцы и коленки. Жгла свечку и загадывала желание.
В старом храме Старой Руссы, как века назад.