Настоящие петербуржцы неспешны, немного меланхоличны, бледны лицом и интеллигентны той самой ленинградской интеллигентностью, которую не спутаешь ни с какой другой. Это люди особой породы, исчезающей. Терпение их взращено в суровом климате дождей и ветров.
Тот, кто пережил блокадную зиму, способен пережить многое: кризисы, дефолты, путчи, смену властей. Спокойно, достойно, без истерик и суеты. И в почти трезвом уме дожить до глубокой старости. Когда уже умирать не страшно, а жить еще хочется. По привычке.
Никогда не забуду, как первая моя квартирная хозяйка, бабушка божий одуванчик лет около 90-та в белой панамке поверх седого пучка и в кримпленовом платьице с кружевным самодельным воротничком, вопросила каркающим прокуренным голосом, едва я переступила порог ее дома: «Откуда вы к нам приехали, милочка? Попробую угадать…»
И угадала — таки по акцентированному «а» о моих поволжских корнях.
Можно сколько угодно шутить по этому поводу, но настоящий петербуржец опознается по речи. Не для кого ни секрет, что в Петербурге любой даже самый темный и заплеванный подъезд с мутными окнами и расписанными нецензурностями стенами торжественно именуется парадным или парадной. Бордюры вдоль дорог носят названия загадочных «поребриков». Ощипанные синюшные бройлерные цыплята на прилавках супермаркетов величаются «курами». А магазины, торгующие выпечкой – «булочными». Еще есть пышечные, часто посещаемые мною в первый год питерской жизни. И с тех пор обходимые стороной. Пышек я когда-то переела, что впрочем, никак не сказалось на моей фигуре.
Настоящие петербурженки не склонны к полноте. Хотя в отличие от голландок они не крутят педали и в большинстве своем не истязают себя диетами. И фитнес тут ни при чем. Мои подруги покупают годовой абонемент в спортзал. Исправно посещают его первые месяцы, а потом с головой уходят в работу или в новый роман, уезжают в путешествие или увлекаются йогой.
Питерские девушки красивы неброской, изысканной красотой. Как поется в песне «Сплина»: «длинные пальцы, узкие джинсы, шея и плечи». Джинсы и футболка или бадлон (еще одно чисто питерское слово), удобные вещи простого кроя – неизменные атрибуты одежды современных Татьян Лариных. В Питере нынче правит бал модный Casual. Или не менее модный Винтаж. Если у вас не хватает денег на новинку от дорогого Кутюрье достаточно надеть мамино или лучше бабушкино платье, повесить на шею самодельные бусы и вперед в люди. В худшем случае вас обзовут фриком, а в лучшем – прослывете эталоном петербургского стиля.
Петербургские мужчины (говоря по-питерски, «молодые люди») … мне сложно о них писать, потому что все время перед глазами муж – высокий, худощавый, глаза синие. В общем, современный Ален Делон в расцвете лет, который обожает потертые джинсы и поношенные свитера. Стоит мне не досмотреть за ним, так и норовит отправиться в любимом одеянии на работу в офис. Его друзья такие же. Приходят на вечеринку в деловом костюме, а на встречу с работодателем отправляются в одежде им одной понятной интеллектуальной марки. Ездят по выходным в деревню под названием Финляндия. И презрительно отзываются обо всех видах музыки, которую можно услышать по радио. Эстеты и снобы, раздолбаи и вечные мальчики…
Наверное, в Питере чаще, чем в других городах встречаются романтики. Даже если они маскируются под циников, практиков и метросексуалов. Петербургские романтики приходят на первое свидание с голландской розой в руках. И ведут свою даму не банально в ресторан, а в музей (благо музеев в городе по пальцам не пересчитать) или в филармонию (чтобы удостовериться, что у девушки правильный музыкальный вкус) или в театр на балет. Случается, конечно, и в кино, и в клуб, и в парк на аттракционах покататься приглашают… лишь бы дождь не пошел.
Когда в городе идет дождь. Первый день, второй, третий… у всех без исключения петербуржцев просыпается любовь к практичному черному цвету. Пика эта страсть достигает осенью.
Осень – время настоящих петербуржцев. Время проверки на выносливость для приезжих. Город отсеивает чужих, выдувает их суровыми северными ветрами через «окно в Европу». Назад к себе домой.
Если пережил осень, зиму и затяжную весну, мало чем отличающуюся от осени, то в конце мая в награду за испытания ты побываешь на грандиозном, красочном празднике в честь дня города. Черными в этот день бывают только черти. Хотя многие петербуржцы все же предпочитают костюмы ангелов.
Ангелы, как известно, водятся в поднебесье. Т.е. где-то в районе крыш домов. Настоящие же петербуржцы живут не только в обычных кирпичных или панельных домах, как жители других городов. А еще в колодцах и в кораблях. Романтику петербургских дворов-колодцев я уже как-то воспевала. А вот в убогой архитектуре домов-кораблей, нет ничего романтичного: низкие потолки, крохотные комнаты и кухоньки, в которых трудно поместить обычный холодильник. В кухонные окна 600-той серии (их придумали специально для Ленинграда) удается выглянуть, только встав на табуретку, проявляя при этом чудеса акробатики. Наверное, местные проектировщики рассчитывали, что трудности закалят жителей.
Кто-то и правда закалился в этом сложном, противоречивом городе. Ведь выживает сильнейший. А кто-то не выдержал нагрузки и вступил в ряды сумасшедших. Или нет. Не так громко. В ряды городских чудаков, фриков. И хотя в каждом городе чудаков хватает, настоящие петербургские чудаки – личности яркие, творческие, запоминающиеся. Да вы сами их видели. Я только напомню.
Например, Снежка – растаманка в веселой шапочке, увлеченно, медитативно бьющая в бонго в переходе у Гостиного двора. Кажется ей наплевать на дождь и холод. И проходя мимо нее, улавливая кожей драйв, с которым она играет, чувствуешь себя немножечко теплее.
Или экстравагантный дед с роскошной белой бородой в стиле заморского Санта Клауса и очень молодыми глазами из-за чего закрадываются сомнения в его возрасте. Его можно часто встретить на городских праздниках. В миру он — популярный диджей МС Вспышкин.
Или две бабушки с ярко накрашенными красными губами, голосящие в метро: «Парней так много холостых, а я люблю женатого…»
Петербуржцы давно привыкли к подобного рода развлечениям: бесплатным концертам и танцам на мостовой, кукольникам, жонглерам и прочим артистам, представления которых, особенно в центре города, рассчитаны на туристов.
Есть в этом определенная прелесть, недоступная жителям других городов: возвращаешься поздно вечером домой и слышишь звук скрипки, флейты или саксофона в переходе метро или в арке между домами. Город звучит разнообразными мелодиями, поднимающими настроение, не позволяющими унывать.
И чтобы там не говорили, настоящие петербуржцы – неисправимые оптимисты! Они самозабвенно любят свой город и не приемлют никакой критики в его адрес. Это любители приключений и рыбки корюшки по весне; патриоты, загорающие под стенами Петропавловки при температуре 5 градусов тепла в марте;
