За свой силуэт, напоминающий исполинскую палатку, Чатыр-Даг получил своё название «Чатыр дагъ» – с крымскотатарского «Шатёр-гора». Древним грекам она больше напоминала стол, поэтому на старых картах можно видеть другое название – «Трапезус» (стол). В связи с тем, что горный массив Чатыр-Даг со всех сторон отделён от соседних гор и находится севернее их, создается впечатление, что он возвышается над всем Крымом.

Какой бы поздней ни была весна в этом году, но в начале апреля Алушта всё-таки выглядела цветущей: розоватым маревом наполнили город всевозможные «сакуры», на всех переходах продавались нарциссы и подснежники. А в Туле, между прочим, ещё лежал снег. Наверное, чтобы не сбивать свои биоритмы, я и собрался туда, где зима прячется в скальных трещинах вплоть до середины мая – на верхнее плато Чатыр-Дага к Холодному Кулуару…

Утренняя Алушта всеми силами пыталась отворотить меня от похода на Чатыр-Даг – ураганные порывы ветра, пасмурно, уныло. Но мне очень хочется посмотреть на Холодный Кулуар, о котором много читал, но всё время обходил стороной – как-то мои маршруты проходили мимо Ангар-Буруна. Надо заполнить этот пробел…

И – о чудо! На перевале солнечно, в лесу поют птички, и радуют глаз ковры подснежников. Правда, немного ветрено, но пока терпимо.




Буквально за час поднимаюсь по 115-ой тропе к верхней буковой поляне – «1110 м». Здравствуйте, старые знакомые! Очень старые, много повидавшие, мудрые энты – прекрасные в своей страшной закоряженности. Раскланиваюсь чуть ли не с каждым персонально – однако, зябковато тут у вас. Но не буду спешить утепляться – до яйлы осталось больше двухсот метров высоты, предстоящий подъём меня ещё погреет.






Однако со склона открылись такие зрелищные виды на небесные действа над Демирджи и над Бабуганом, что пришлось задержаться, чтобы попытаться как-нибудь это запечатлеть. Может, что-то да получится.


В связи с тем, что горный массив Чатыр-Даг со всех сторон отделён от соседних гор и находится севернее их, создается впечатление, что он возвышается над всем полуостровом. Но в действительности высшая точка Чатыр-Дага – его западная вершина Эклизи-Бурун (1527 м) пятая на полуострове по высоте. Восточная вершина – Ангар-Бурун (1453 м) – чуть ниже, а расстояние между ними с запада на восток – около четырёх километров. За свой силуэт, напоминающий исполинскую палатку, Чатыр-Даг получил своё название «Чатыр дагъ» – с крымскотатарского «Шатёр-гора». А древние греки, похоже, чаще смотрели на гору со стороны моря – с юга она больше напоминает стол, поэтому на старых картах можно видеть другое название – «Трапезус» (стол).

Кстати, Чатыр-Даг хоть и находится в 10 километрах от моря, но тоже принадлежит к Главной гряде Крымских гор и раньше не был так от неё отдалён. Наверное, раньше он был меньше похож на палатку… Современный ландшафт образовался, благодаря эрозии – реки Улу-Узень и Альма отделили Шатёр-гору от Бабугана, а Ангара от Демерджи и Долгоруковской яйлы. Из долины Ангары и лежит вверх мой путь.

Ветер продувает до косточек – холодно – натягиваю свитер, и эффект чувствуется сразу – теперь заметно теплее. Вот и тур-крепость. И первый встречный «восходитель». Не один, значит, я по такой погоде гуляю на Чатыр-Даге. Встреченный мной дедушка спрашивает – был ли я «на горе», и видно ли что с неё. Уверяю его, что панорама с Эклизи-Бурун просто потрясающая, но вряд ли сегодня – Заповедник и весь запад затянуты беспроглядной серостью. Да и ветер такой, что я бы на пятую вершину Крыма сегодня не пошёл. Дедушка подхватывает, жалуется, что не по погоде оделся, но упрямо сворачивает налево в сторону Эклизи. Ну а я направо – на Ангар-Бурун.

Я был на Чатыр-Даге летом и зимой – теперь вот в апреле. И это впечатление самое сильное – не в последнюю очередь, наверное, из-за того, что я был на яйле один. Впрочем, не одинок. То там, то там я видел фигурки туристов, даже на мгновенье подумал, как людно, но близко так никого больше и не встретил.


Несмотря на общую пасмурность, яйла очень красива. Кое-где остались островки снега, вкупе со свинцовым небом подчёркивающие масштабность места.






Какое-то время я наивно полагал, что как только я углублюсь в яйлу, ветер стихнет, и можно будет посидеть, отдохнуть да перекусить. Как бы ни так – за всё время, что я провёл в тот день на Чатыр-Даге, присесть смог только в троллейбусе. А когда поднялся на Ангар, то сперва так ошалел от открывшейся панорамы, что пытался сопротивляться ветру и что-то снимать. Недолго, правда. Не покидало опасение, что вот-вот и я превращусь в ту самую снежинку, что «как огромный седой вертолёт». Как потом выяснилось - ни одного толкового или хотя бы резкого кадра мне снять не удалось...



Заметив к востоку от вершины расщелину со снегом, я чуть спустился к ней полюбопытствовать – представляете, там не было ветра! На открытом вроде бы месте. Думаю, это была минутная случайность. Остаться там отдохнуть и проверить, залетает ли туда ветер, мне помешал Холодный Кулуар.


Я, наконец, увидел цель своего похода. Поражает! Внушает! Завораживает! И люди тут поднимаются с рюкзаками?! Извините, не понимаю! Смотреть вниз реально жутко, но очень тянет – красота дичайшая!



Удивительное дело – у Холодного Кулуара как-то теплее и тише, чем в центре яйлы. Поэтому я тут немного задержался, любуясь тенями от облаков, ползущими через Красноглинку к Демирджи, и выжидая редкие вспышки солнца, преображающие и без того великолепный пейзаж.


Наконец, небо окончательно затянуло тучами и делать тут стало больше нечего – всё что мог, я увидел. И терпеть дальше этот ветер больше нет смысла. Надо возвращаться – погода, похоже, решила окончательно испортиться. Сделал остановку у семейки сон-травы, что спряталась за лапками стелющегося можжевельника. Непонятно откуда – с серого неба – на них вдруг упал солнечный лучик – словно давая мне снять крайний кадр на яйле. Я ещё не раз пытался оглянуться, но доставать фотоаппарат уже не хотелось.


Ветер как будто прогонял меня с яйлы – с такой силой он толкал меня в спину. А стоило оглянуться – швырял в лицо колючие снежинки, как будто специально, чтобы я не оглядывался и спрятал подальше свой объектив.



Погода портилась катастрофически – думал, в лесу у любимых буков-энтов ненастье поутихнет, и можно будет, наконец, присесть перекусить, но не тут-то было – снег не прекращался.

Порывы ветра уже через минуту согнали меня с облюбованного брёвнышка. Да и то правильно – не дело рассиживаться в преддверье катаклизма. Того гляди, дождь начнётся. И он, конечно, не заставил себя ждать – пришлось натянуть дождевик и ускорить темп спуска. Между прочим, это оказалось не так просто – дороги размокли, и временами путь осложняли мокрые каменные спуски или просто грязь.

Но всё равно – до перевала я добежал очень быстро. Дождь мало того что с потерей высоты не ослабевал, он только раззадоривался. На перевале клочья дождя летели в лицо «сокрушительным домкратом». На моё счастье, троллейбус пришёл сразу, как я вышел на остановку.

Тепло... Можно подремать до Алушты. Там оказалось сухо. Но ненадолго. Пока брёл до дома – заморосило. Да, пожалуй, эта весна пока не в силах окончательно прогнать зиму, затаившуюся в Крымских горах… На следующий день в редкие прогалы в облаках можно было наблюдать окрестные вершины покрытые снегом... Знать, весна на время отступила, а сегодня я побывал на самой настоящей линии фронта – рубеже времён года!

А завтра меня ждут Никитский ботанический сад, Никитская расселина и даже, как оказалось, Ялта.