Посетить Подпорожское кольцо, которое называют Серебряным кольцом России, мне захотелось после просмотра в новостях сюжета о разрушающихся памятниках деревянного зодчества. В нем показывали обвалившиеся главки Богоявленской церкви, не выдержавшие суровой снежной зимы. Рассказывали, что в последние годы не выделяется средств на реставрацию храмов. Глава района, улыбающийся в усы дядька, объяснял журналистам, что восстановление храмов не входит в его компетенцию. Проще построить новую добротную кирпичную церковь в крупном населенном пункте или показать иностранцам русский китч деревни Мандроги, чем вкладывать миллионы рублей в реставрацию деревянного храма в почти заброшенной деревне, где проживает не больше десяти человек.
Репортаж, показанный по телевизору, поманил меня, как дудочка крысолова. Потому что я люблю исконно русскую архитектуру – деревянные постройки, срубленные топором. Люблю за простоту, лаконичность и гармонию дерева и природы. Главные принцип этой архитектуры – правильное местоположение в красивом, как говорили в старину «красном» месте. Возведенная на высоком берегу реки или озера деревенская церковь служила доминантой, видной издали. Выполняла предназначение своеобразного маяка.
Есть в том зрелище нечто завораживающее. Особенно зимой. Когда на фоне белых бескрайних полей и озер деревянная церковь с погостом смотрится, как совесть. Черно-белое кино об одиночестве и безмолвии, изредка нарушаемом криком птицы или стоном ветра.
Ради этих ощущений и отправилась в поездку, организованную историческим факультетом.
А еще я люблю чувство предвкушения, возникающее в начале пути. Когда в окно светит ослепительное мартовское солнце, мелькают искрящиеся инеем ветки берез.
О войне напоминают и Синявинские высоты, некогда политые кровью солдат. А ныне известные продукцией местной птицефабрики, заполнившей прилавки питерских магазинов.
На пересечении с «Дорогой жизни» установлен символичный памятник. На постаменте скромная машина – полуторка. Благодаря легкому весу она ездила до весны, пока лед на Ладоге не начинал сильно таять. Сколько жизней успела спасти полуторка, сколько продуктов перевезти в блокадный Ленинград? Ее подняли со дна Ладожского озера в 70-е годы прошлого века. Говорят, на дне озера и сейчас много боевой техники, оставшейся там со времен ВОВ. От обстрелов фашистов лед проламывался, машины ныряли в полынью.
Вот и река Лава. В допетровские времена по ней проходила граница Швеции с Россией. А еще раньше здесь находились земли Великого Новгорода, простирающиеся далеко на север, восток и запад. Новгород тогда был городом номер 1 на Руси (ну ладно, номер 2 после Москвы). И если сейчас нынешние московские олигархи процветают за счет торговли нефтью и газом. То новгородские купцы в ту пору становились богатейшими людьми, продавая в Европу воск и мед диких пчел.
По великим рекам Волхов и Сясь, древним торговым путям «из варяг в греки», шли купеческие суда с русскими товарами.
Современные мосты над реками похожи, как братья близнецы. В качестве ориентиров служат маковки храмов. На правом берегу Волхова возвышается белокаменная церковь, построенная архитектором К.А. Тоном, известным такими проектами, как Московский и Ленинградский вокзал, храм Христа Спасителя в Москве.
На левом берегу реки Сясь (финн. название, производное от сакси, сасьоки – племен, живших по берегам реки) издали виден Успенский храм 18 века постройки, служащий украшением городка Сясьстрой.
В стародавние времена берега двух великих рек населяли финно-угорские племена, пришедшие сюда в 5 веке нашей эры из Индии(!). А потому большинство названий здешних сел и озер имеют финское или вепсское происхождение. Или если уж копать глубже, читайте, индийское. Может поэтому в последнее время наш люд так массово устремился в индийские ашрамы просветляться. Припадать, так сказать, к истокам.
Далеко-далеко на северо-запад за рекой Оять простирается край лесов и озер.
Наш путь лежит в сторону севера. Первая остановка в Лодейном поле, городе известном с петровских времен. Здесь по приказу Петра 1 на Олонецких верфях были построены более 400 кораблей. И первенец Балтийского флота — 28-пушечный фрегат «Штандарт». В память об этом символ города ладья украшает многие жилые дома и общественные учреждения. Правда, от старого деревянного города мало, что осталось. Он неоднократно горел, изменял свой облик в советские годы, сильно пострадал в ВОВ. Но сохранились цветные (!) фотографии известного мастера начала 19 века Прокудина – Горского. Их можно найти в интернете. Благодаря им мы можем представить, что на месте нынешнего памятника Ленину на высоком холме напротив ж/д вокзала когда-то стоял храм, видный со всех концов Лодейного поля.
За городом начинается сложная развязка дорог. Дважды мы на ней путались. Первый раз, когда ехали с мужем в Карелию. Заблудились немножко и сейчас. Если свернуть на высокий разводной мост над рекой Свирь, то через 20 минут пути окажешься в Свято-Троицком Александро – Свирском мужском монастыре. Очень красивом. Но это отдельная история.
А мы уже въехали в аккуратный поселок инженеров Свирьстрой. Он знаменит Нижнесвирской ГЭС и постройками сталинских времен. Памятника Сталину здесь нет. Зато есть монумент товарищу Кирову, который лично участвовал в запуске электростанции (1927г.). Строительство станции велось заключенными лагерей «Свирьлаг». Думаю, не вождям пролетариата, а каторжному труду раскулаченных крестьян нужно ставить памятник.
В нынешнем Свирьстрое живет меньше 1000 человек – сотрудники станции и рыбозавода. Места здесь и, в самом деле, рыбные. Реки Свирь и Ковра – главное украшение поселка.
Неподалеку от Свирьстроя находится еще одно памятное место боев – река Яндеба. Глядя на ее высокие поросшие соснами берега, можно представить, как в нескольких метрах друг от друга стояли русские и финские войска.
Проехав мост через Яндебу, мы попали на плохую дорогу. С кочками и горками, по которым любят кататься водители внедорожников. Такими дорогами славится Карелия. Слева остался поворот на музей русского китча Мандроги. Справа вырубка леса.
Продолжение в части 2:
Серебряное кольцо России ч.2
