Гордый орел, вольно парящий в лазурном небе, аисты, танцующие на фоне алого заката, заросли малины и крапивы, бескрайние ромашково-колокольчиковые звенящие луга, пойманная и зажатая в ладошке слеза, оброненная плакучей ивой, низкое ночное небо с большим блином луны и яркими звездами, отражающимися в черной речке Кариан – все это бесчисленные богатства Знаменки.
Бывают города – мужчины, например, харизматичный Санкт-Петербург. Есть населенные пункты – женщины, как мещаночка Самара. А Знаменка представляется мне простой русской девушкой, эдакой Аленушкой или Машенькой. Голубоглазой, любопытной, с мягкими округлыми формами и добрым сердцем.
Поселок Знаменка – родина Натальи Гончаровой, любимое место художника Бориса Васильева, родовое имение помещиков Загряжских и дворян Строгановых, мое летнее многолетнее детское счастье.
Первоначально поселок назывался Загряжское в честь владевших им помещиков. Загряжские приходились родственниками Гончаровым. И когда в 1812 году Гончаровы бежали из захваченной французами Москвы, Загряжские приютили их в своем поместье. Здесь 27 августа 1812 года, через два дня после Бородинской битвы родилась будущая жена А.С.Пушкина – Натали. Кстати, именно в Знаменке мне впервые довелось услышать предание о том, что якобы задолго до женитьбы юному поэту Александру Пушкину некая вещунья предсказала: "На Черной речке родилось твое счастье, на Черной речке ждет тебя твоя погибель".
В 19 веке имение «Загряжское» перешло во владение Строгановым. Незадолго до этого события сгорела старая деревянная сельская церковь, и на ее месте был построен новый каменный храм Знаменской Божьей матери. Отсюда и пошло современное название поселка – Знаменка.
При графе Строганове в поместье были произведены значительные преобразования. Убранство Знаменской церкви стало намного богаче. Внутреннее помещение храма украсили по подобию Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге.
Вокруг барского дома была возведена мощная кирпичная стена. Сейчас от нее остались лишь жалкие развалины. Сам дом перестраивался в советские годы. В нем располагалась школа, а летом действовал пионерский лагерь, в котором я неоднократно отдыхала. Во время дежурства по столовой, мне довелось побывать в старом помещении кухни. В кухне я заметила две замурованных в стене двери. Как поведали местные ребята, из дома раньше существовал подземный ход, ведущий на противоположную сторону реки Кариан.
Во все времена в нашей стране было неспокойно жить и возможно, предчувствуя грядущие события, помещики, заранее позаботились о своей безопасности.
Сегодня в бывшем доме Строгановых находится музей. Первым директором музея была бабушка моего друга. Потихоньку от нее он приносил мне по вечерам для ознакомления музейные архивы, которые я штудировала по ночам. Мне довелось читать восторженные юношеские записки художника Васильева, написавшего в Знаменке свой знаменитый «Бежин луг». И рассматривать старинные пожелтевшие фотографии, на одной из которых был изображен граф Строганов и семья Плеханова, гостившая в то время у него. Запомнилось красивое умное лицо барина с едва уловимой улыбкой на губах и проницательными глазами. Современники отзывались о нем, как о добром, внимательном человеке. Его дом был всегда открыт для молодых талантов.
Граф был рачительным хозяином имения. При нем в поселке на продажу разводили породистых рысаков, ценящихся во всем мире. А на месте современного стадиона и дома моих родственников, примыкающего к нему, когда-то находилась большая оранжерея с экзотическими растениями.
Теперь лишь немногое напоминает об имении Строгановых.
Со стороны луга и леса виднеется, утопающая в зелени, водокачка, похожая на шею без головы. И, несмотря на густой бурьян, паутину и последствия неумолимого времени, я закрываю глаза и отчетливо представляю величественную белоснежную церковь Знаменской Божьей матери. Ее несколько раз взрывали после революции. Изуродовали, но так и не смогли окончательно уничтожить. Открываю глаза и вновь, как немой укор, вижу водокачку – бывшую колокольню. Она, как гордая несломленная воля. У Константина Васильева есть картина «Часовня». Одинокая часовня возвышается среди бескрайнего пространства в ночи. А над часовней птицы. Очень похоже на Знаменскую водокачку. Нет, колокольню! Над непокрытой головой, которой пронзительно горько кричат грачи.
Недалеко от бывшего помещичьего дома сохранились две аллеи с необхватными вековыми дубами и липами. Старые пруды, в которых когда-то разводили карпов, давно превратились в болотца, заросшие ряской. К ним ведет древняя мостовая, которая тоже изрядно пострадала от времени.
Однажды мы с другом оказались рядом со старыми прудами в сумерки. Зрелище потрясало воображение. Ивы скорбно склонили к воде десятки тонких когтистых рук. Озеро стонало на разные голоса. Я чуть было не наступила на змею. И ни капли не удивилась бы, увидев на поверхности воды русалок. Настолько завораживал пейзаж. Мы стояли и какое-то время, как под гипнозом, смотрели на воду, слушая голоса надвигающейся ночи.
В лунном свете пруд стал похож на единственный глаз на лбу у циклопа. Помню, как в едином порыве, не сговариваясь, взявшись за руки, мы побежали с другом, не разбирая дороги, по влажной от росы траве луга. И оказавшись, на висячем мостике над Черной речкой решили искупаться. А потом разожгли костер. И так было хорошо сидеть у этого костра, прислонившись, голова к голове, прислушиваясь к ночной музыке Знаменского лета, как может быть, только когда тебе всего 15 лет.