Под предлогом многолетнего конфликта марокканская администрация не разрешала путешествовать по «опасной» пустыне без конвоя. Объясняется это, конечно, заботой о нашей безопасности. В городе Дахла два раза в неделю формировалась колонна машин самых разных путешественников. Велосипедистов подсаживали к автомобилистам, впереди ехала машина сопровождения с безоружными солдатиками и таким образом все передвигались километров четыреста … ровно до конца асфальта. Далее, по уже реально опасному участку, где могут быть и мины, сопровождающие почему-то не едут. Так мы и двинулись дальше самостоятельно, угадывая дорогу, обозначенную камешками.
Меня подсадили в джип к швейцарскому бухгалтеру по имени Рик. Выглядел он настоящим Рембо. Машина была под стать – большой джип с двойным полом, пространство под которым полностью заполняли канистры с бензином, чтобы можно было уехать как можно дальше. Палатка для ночлега устанавливалась на крыше джипа. То есть машина была очень навороченной: все с собой и «ноу проблем!». Мы сразу нашли общий язык. Выяснилось, что он сам много путешествовал на велосипеде по Африке, Австралии и Танзании, а теперь каждый отпуск отправляется в путешествие на своем джипе.
С конвоем я добрался до первого мавританского города Нуадибу, а там мы уже все разделились. Каждый пошел своим маршрутом. Кроме меня в конвое оказались ещё два велосипедиста – студенты из Германии. Одного из них звали Лаас. В каникулы они решили покататься по Африке. Выяснилось, что нам пока по пути. Дальше вдоль побережья передвигаться на велосипеде было невозможно – дорог нет, одни пески. До ближайшей дороги можно было добраться только поездом, который возил какую-то руду в больших вагонах-корытах и в длину был километра два. В конце состава прицепляли один пассажирский вагон, в него то все и сели. Вернее – забились, потому что пассажиров набралось очень много. Багаж с собой брать не разрешалось. Велосипеды мы сцепили вместе и с трудом забросили в «багажный» вагон, которым служило одно из корыт, для перевозки руды. Так и поехали.
Выходить нам нужно было на полустанке с названием Шум. Приехали туда ночью, поезд останавливался всего минуты на две. Представьте: ночь, две хижины и пустыня кругом… Мы быстро выскочили из поезда, оставили одного немца сторожить вещи, а с Лаасом побежали вытаскивать велосипеды. Забрались в «багажный» вагон, а расцепить их в темноте не можем. Поезд тронулся… Мы в этом вагоне-корыте ночью посреди пустыни уезжаем непонятно куда, вокруг валяется какая-то арматура. Велосипеды выкинуть не получается – не хватает силы перебросить их через край вагона, который выше нашего роста. У Лааса началась почти истерика, и неизвестно чем бы все это закончилось, если бы километра через три поезд не остановился около какого-то столба. Тут уж мы в состоянии аффекта выбросили велосипеды, выбрались сами и стали ждать рассвета. Кое-как разобрались с замком и вернулись на «станцию», но оказалось, что арматурой перетерло заднюю вилку на велосипеде, причем именно у Лааса. Он в панике: все, ехать дальше нельзя. А я спокойно собрал все, что валялось вокруг какие-то железки, палочки, достал свой нож, сел на рельсы, подумал, и починил ему велосипед. Результат потряс студентов, да и сам процесс тоже.
Проехали мы с ними по пустыне полтора дня, и к концу второго добрались до городка Атар, где они и остались. Сказали, мол, нам надо почту получить и отправить, потом мы тебя догоним. До сих пор догоняют. Видимо не выдержали моего темпа передвижения по пустыне, а главное - мотивация у нас была разная. Хотя, ребята эти были в два раза меня моложе, и велосипеды у них - легче и качественнее, да и снаряжения меньше.
Через несколько дней доехал я до столицы Мавритании города Нуакшот и попал в наше посольство. Это был настоящий дворец с большим садом. Если учесть, что Нуакшот - та еще дыра по мировым меркам, то можно себе представить, насколько странно он там выглядел. Ведь в стране кроме цветных песков и рыбалки больше ничего нет. Условия жизни более чем суровые. Пробыл я там несколько дней. Но это уже другая история…
