Город Хорог стоит на реке Пянж, по которой проходит государственная граница между
Таджикистаном и Афганистаном. Долина реки Пянж по нашему общему мнению признана одним из самых живописнейших мест которые мы видели. Но река является не только территориальной границей, разделяющей государства, но и провалом во времени. Жители Афганистана находятся будто в 18 веке. Отсутствие дорог, электричества, прилепившиеся к склонам гор каменные хижины и зеленые поля опийного мака
Хорог даже по таджикским меркам, глубинка, приграничная зона. Цены на бензин как в Европе. Рядом с нашей гостиницей оказалось посольство Индии и Центр Ага-Хана.
Население ГБАО и приграничных территорий Афганистана исповедуют особую ветвь ислама – исмализм. Их имамом являеться Ага-Хан. Он живет то ли в Индии то ли в Англии. На территории где живет его паства, существует фонд Ага-Хана, который несет гуманитарную миссию, строит школы помогает бедным. У местного населения он пользуется большим уважением. Когда, во время войны Памир оказался отрезан от снабжения, люди умирали с голода, Ага-Хан направил караваны с продовольствием из Киргизии. В фонде Ага-Хана работают самые образованные и ответственные, это очень престижная работа. Сотрудники передвигаются на джипах с дипломатическими номерами и имеют статус неприкосновенных. И каждый верующий платит налог в фонд, по мере своих возможностей, в том числе и с производства наркотиков. Для исмалитов в этом нет ничего предосудительного, афганцы будут выращивать и картошку, если бы ее у них покупали.
А на другом берегу совсем другая жизнь. Вместо дороги выбитая в отвесных скалах тропинка. Посчастливилось наблюдать работу Афганских дорожников. Тропинку постоянно пересыпает камнепадами, и отряды местных жителей чистят ее.
Здесь на Пяндже к русским относятся очень хорошо, потому что за рекой наглядный пример жизни без Советской власти.
Остановились у кафе, хозяин Валера. Работал в Москве, заработал 2000 баксов, приехал на родину построил гостиницу и кафе, ждет летом туристов. И русских тоже, но приезжают в основном иностранцы. Каждый квадратный метр этого ущелья обработан трудолюбивыми руками горцев. Из камня строят двухэтажные дома без цемента и арматуры. Даже маленькие дети носят камни на строительство. Горцы очень красивые люди, их лица переполнены благородством и достоинством.
Скорость нашего движения была далека от запланированной. Каждые двадцать минут останавливались для съемок и просто полюбоваться. Внезапно идиллия цветущих садов и отвесных скал была нарушена грудой искореженного железа. Гражданская война тяжело прошла по Горному Бодохшану, из-за реки потянулись моджахеды. Мирные жители кишлаков объединялись в отряды для защиты своей и отнятия чужой собственности. Президент Рахмонов, прекративший эту бойню имеет огромный авторитет у местного населения.
С потерей высоты стали появляться листочки на деревьях, и ядовито зазеленел опиумный мак на левом берегу.
Вечерело и мы решив, что встанем посветлу, начали искать место для стоянки, но в этой узкой долине где каждый пятачок занят или камнями или посевами, это оказалось совсем непросто. Мы уже достаточно удалились на юг и стемнело здесь резко, как и полагается в южных широтах. Пришлось встать у обочины, недалеко от кишлака Дарвоз, палатку поставили за обломком скалы. Вскипятили чайку и коньячок прошли под обмен впечатлениями и обсуждением возможных велосипедных, пешеходных и горных маршрутов по Памиру. На том берегу в Афганском кишлаке зажгли керосинки в форме созвездия Большой Медведицы.
Рано утром когда мы упаковывались, подошел старик и начал так строго спрашивать «Зачем вы тут встали?». Мы начали оправдываться, что мол здесь ничего вроде не растет и сейчас мы уедем. Это его еще больше возмутило. Он так по отчески начал нас корить. «Вот рядом мой дом, он всегда открыт для гостя, а вы тут на обочине спите, что скажут люди, все знают, что для меня дороже гостя ничего нет». Мы смущенно извинились. А старик так невзначай уже бросил « Ну пошли чай, что ли пить».
Старика зовут Мирзоймат, у него большая усадьба и даже машина Опель. Два сына работают в Питере, а младший в Дарвозе учителем. Принимали как родных, накормили скромным, но очень вкусным завтраком и в дорогу дали огромную лепешку. Эта лепешка станет нашим обедом и ужином.
Погода испортилась, и мы стали меньше останавливаться для съемок. Но на дороге все равно попадались места где мы не жалея времени снимали. Алые тюльпаны и водопад, падающий прямо на крышу автомобиля. После Иссык-Куля это была первая мойка машины. По долине достаточно много постов и просто патрулей, все-таки граница. Везде нас переписывали в толстые журналы и спрашивали откуда мы въехали в страну. Узнав, что из Киргизии настораживались. Оказывается, как только мы покинули Киргизию там произошел переворот и пока мы ехали через Памир мы естественно ничего не знали.
Покидая долину Пянжа, мы преодолели брод через большой правый приток и начали подниматься на перевал по дороге к Кулябу. На перевале мощный пост, ГАИ, пограничники и наркоконтроль. Все под насваем или укуренные. Начались «пляски с бубнами», «мы телевидение, снимаем фильм про то как у вас хорошо и бла, бла, бла», в ответ «а где актер?». В машине спал Колян, и Юра ответил «отдыхает в машине». Но Ниву все - таки обыскали
