Река Витаминка

На плато Путорана тысячи рек и ручьев в подавляющей части безымянные. Очень небольшое количество рек в районе озера Лама имеют название. Эта река, стекающая с горы Звездная на Каменном полуострове – одна из них. Это обусловлено двумя обстоятельствами. Первое – она находится в пешей доступности от наиболее освоенного людьми берега озера, поэтому она одна из самых посещаемых. Вторая причина – историческая. Впервые слышащему об этих местах человеку трудно догадаться о причине, побудившей назвать ее столь странным именем. А она есть, и хорошо известна! Поход к реке с турбазы «Лама 2» вполне посильный даже для пенсионера. Надо подняться на гору метров на семьдесят по тропе. Местами она очень крутая, поэтому вдоль нее протянуты тросы. Идти минут сорок. Вознаграждением служат бурлящая река с несколькими водопадами, замечательный лес, живописная тропа с несколькими камнепадами и прекрасные виды вниз на озеро.








Смотровая площадка у речки Витаминки

Поднимаясь наверх с турбазы «Лама-2» к водопаду на реке Витаминка, попадаешь на смотровую площадку, на которой есть смысл остановиться, чтобы полюбоваться озером Лама и ее берегами, а также узнать историю названия реки.




В начале Великой Отечественной войны в лагерных отделениях, которые располагались в Норильске, свирепствовала цинга, которая уносила сотни жизней. Задача обеспечить всех узников необходимым количеством витаминов руководством лагерей не ставилась. Но что-то надо было делать для сохранения рабочей силы. В результате на месте нынешней турбазы было открыто производство по сбору хвои, из которой готовили специальный отвар – единственное тогда полноценное спасение от цинги. Именно поэтому реку, бегущую с гор, назвали Витаминкой. Сюда ходили зеки – офицеры из прибалтийских стран на заготовку хвои.
Хотя, я бы назвал эту реку именем человека, который спас Норильск от цинги, а значит, спас металлургический комбинат, продукция которого обеспечивала наши танки броней, а значит – ускорившего нашу Победу! Его имя – Григорий Соломонович Калюский. Еврей из румынской Бессарабии учился во Франции в Страсбурге на инженера-химика, увлекся социалистическими идеями и после завершения обучения пришел в советское посольство с просьбой предоставить ему гражданство и выехать в Советский Союз. Его просьбу удовлетворили и направили в Чернореченск, где он за три года стал заместителем главного инженера крупного химического комбината, отвечающим за внедрение новых и экспериментальных химических технологий.
В 36-ом Калюского арестовали. Обвинение ему составили по восьми пунктам необъятной 58-й статьи – тут и работа на бессарабскую разведку, и работа на французскую разведку, и вредительство, и антисоветская агитация… Но то ли местный НКВД выполнил план по расстрелам, то ли сами судьи были удивлены таким букетом обвинений, каждое из которых вполне тянуло на вышку, но срок Калюский получил смехотворно малый – пять лет лагерей. В 1937 году заключённого Калюского этапировали в Норильск. Зиму сорок первого года в Норильлаге запомнили по страшной вспышке цинги. Каждый день в лагерный лазарет ложились десятки новых пациентов, которых уже спустя неделю на санях под рогожкой вывозили на кладбище под Шмидтихой. Недостаток аскорбиновой кислоты в организме сводит человека в могилу за десять суток: выпадают зубы и волосы, страшные боли в мышцах, опухают ноги, чуть нажмёшь пальцем – остаётся кровоподтёк. Если у соседа по нарам разбежались по лицу зловещие тёмные пятна – значит, всё. Не жилец.
Цинга не пожалела и охранников – если заключённые умирали сотнями, то стрелки ВОХРа, которых кормили не в пример лучше, освобождались от работы десятками. Бойцам давали толчёный лук, отвар из шиповника – ничто не помогало. Смертность от цинги среди заключенных достигла такого уровня, что к концу зимы могло сложиться так, что охранять было бы уже некого.
Перед Калюским поставили задачу – в кратчайшие сроки наладить на Ламе выпуск противоцинготного средства. В объёмах, необходимых для обеспечения более чем стотысячного населения Норильлага. Для этого и построили в лагпункте двухэтажную фабрику «витаминку», для этого и отправили на Ламу прибалтийских офицеров (кстати, среди них четырёх генералов) – людей, как предполагалось, технически грамотных. Один из генералов, Бреде, сумел наладить локомобиль и даже работал на нём машинистом.
Прибыв на Ламу, Калюский начал с того, что обошёл окрестности лагпункта (с конвоиром, разумеется) в поисках наиболее пригодного сырья. В рапорте это потом было названо «проведением исследовательской работы по обнаружению наиболее эффективного витаминоносителя». Шиповник забраковали из-за сложности обработки, еловую хвою – из-за сложности сбора. Остановились на лиственничной хвое – благо ощипывать её с веток не требовалось: тундру вокруг лагпункта сплошь устилал мягкий хвойный ковёр.
Калюский сам нарисовал схему, и по его чертежам оборудовали производство — «витаминку». На верхнем этаже стоял огромный деревянный куб, в который засыпали хвою, рядом – выпариватель, куда подводился пар от локомобиля. Густое варево из куба стекало в перегонные чаны на первом этаже, и там же уже готовый продукт разливали по бутылям. Из Норильска привезли ящик пробирок, штативов и заключённую лаборантку Надю – долгое время она была единственной женщиной лагпункта Лама.
К октябрю технология уже была отработана: каждое утро бригады прибалтов отправлялись в лес – собирать хвою (норма – один мешок). Принесённую хвою сортировали, просеивали и отправляли в «витаминку». Спустя какое-то время у стены «витаминки» выстраивались ровные ряды бутылей с тёмно-зелёной жидкостью. Бутыли – страшный дефицит в Норильске – на Ламу доставлялись по первому требованию и в любых количествах, и это – ещё одно достижение Калюского. Изобретённый им напиток называли хвойным квасом, и говорят, он и походил на квас – кисленький, терпкий, с вяжущим привкусом смолы.
В день «витаминка» выдавала примерно четыреста литров кваса, зимой перешли на круглосуточный режим, чтобы обеспечить напитком не только охрану, но и заключённых. Во всех лагерных столовых перед входом стояли бочки с хвойным квасом – в столовую не пускали, пока ты не выпьешь положенные тебе полкружки.
Цинга отступила. Вот история речки Витаминки. Разве не заслуживает она имени бессарабского еврея? Разве не заслуживает он памятника в Норильске? Тем более что позднее он совершил еще один подвиг – наладил собственное норильское производство серной кислоты для электролиза никеля, когда поставка кислоты с материка прекратилась. Но об этом надо было написать в отзыве о Медном заводе…




Памятник прибалтийским офицерам, погибшим в Норильлаге

На высоком берегу озера Лама на полуострове Каменный, на месте лагерного кладбища в 1990 году установлена пирамида из обломков базальта с медным крестом на вершине и гербами Латвии, Эстонии и Литвы на гранях. Сюда можно подняться с турбазы «Лама-2». История этого скорбного места такова. В августе 1941 года на озеро Лама, где было лагерное отделение Норильлага, привезли группу заключенных прибалтийских офицеров. В 1940 году, после присоединения прибалтийских республик к СССР, Советское правительство пригласило офицеров генеральных штабов Прибалтики в Военную академию для ознакомления с Уставом Красной Армии. 28 июня 1941 г. их арестовали как потенциальных врагов, без предъявления обвинения, и отправили в Норильск. Их отправили двумя катерами на озеро Лама. Здесь с 1941 по 1947 в строгой изоляции содержались высшие артиллерийские офицеры прибалтийских государств — всего 42 человека (14 офицеров из Литвы, 13 – из Латвии, 15 – из Эстонии). За время заключения умерли 15 человек (14 из них – зимой 1941/1942 от голода). Умерших хоронили в индивидуальных могилах, на каждой были надгробия и таблички. В 1966 году бывший заключенный Ламского отдельного лагерного пункта И.Т.Сидоров по просьбе эстонского майора Харалда Роотса установил на месте лагерного кладбища памятный знак с надписью: «Здесь похоронены умершие от цинги в тяжелые годы войны 1941–1942 г.» и именами десяти заключенных, которые смог вспомнить. В 1989–1990 кладбище посещали экспедиции из Литвы, Латвии и Эстонии. В 1990 на месте первого памятника литовской экспедицией установлена резная деревянная доска с надписью на литовском и русском языках: «1941–1944 гг. Здесь, у озера Лама, похоронены офицеры артиллерийских войск Литвы, без вины и суда сосланные сталинскими палачами». Памятный знак, установленный И.Т.Сидоровым, тогда же был демонтирован и перевезен в Военный музей в Каунасе. В июле-августе 1990 на месте кладбища участники объединенной прибалтийской экспедиции «Лама-90» соорудили трехгранную пирамиду.

Памятный Крест Погибшим Путешественникам

Эти удаленные от цивилизации места привлекают к себе путешественников, в том числе и неподготовленных. Само пребывание здесь уже представляет собой определенный риск. Если же это сопровождается с попытками восхождений на горы, или происходит не в короткий, ограниченный всего четырьмя месяцами июнь-сентябрь, туристический сезон, то оно приводит к жертвам. Об этом напоминает памятный крест на полуострове Каменный.

Мои видеоролики


[youtube]pz1Uw0IS3oA[/youtube]

[youtube]PK83Ldi-TS8[/youtube]

[youtube]p4xiTYeQO1M[/youtube]