Дуновение горячего воздуха сразу же напомнило прохладу южных широт, откуда марш-броском с краткой пересадкой в Сантьяго самолет перебросил нас за тысячу километров от столицы на тихоокеанское побережье города Антофагаста (23°38" ю. ш., 70"24" з. д), север Чили. Территория города не всегда была чилийской. Когда-то она являлась частью великой империи инков, и ее населяли кочевые рыбацкие индейские племена, занимавшиеся морской охотой.

Страсти по области Антофагасты разгорелись во времена Симона Боливара, включившего ее во вновь образованную республику Боливия. В 1868 году на новых землях основан город с красивым именем – Пеньяс Бланкас, неприлично звучащим по-русски, зато в переводе вполне романтично – Белые Скалы.

Чили, тоже претендуя на эти земли, крепко надулась и затаила злобу. А уж когда в этих местах были обнаружены богатые залежи так необходимых в сельском хозяйстве нитратов и гуано (этим не менее красивым словом, странным образом похожим на русский эквивалент, обозначают разложившиеся остатки помета морских птиц и летучих мышей), созрел план мести.

В день всех влюбленных 1879 года чилийский отряд в 200 человек под командованием Эмилио Сотомайора захватил Пеньяс Бланкас, ознаменовав начало Тихоокеанской войны не только за гуано, но и месторождения селитры, огромными пластами заполнявшие недра тихоокеанского побережья. Посопротивлявшись немного, Боливия смирилась с утратой Пеньяса, а заодно и выхода к океану, и лишь ностальгирует до сих пор, оставив на гербе десятую звезду, как напоминание об утраченной провинции.

С переменой властей сменилось и название города. Он стал называться более прозаично – Антофагаста, что на языке кечуа означает «Город над большим пластом селитры», впрочем, иногда что-то путают и переводят иначе, как «пластом меди». Как бы то ни было, но со временем добыча селитры пошла на спад, и город перешел на добычу меди, так что названия менять не пришлось. Забавно, но жители города называют свой город как-то панибратски – Антофа.

В распоряжении времени немного, поэтому отправляемся обозревать город, вытянутый вдоль берега на много километров, и его окрестности. Именно на побережье, к северу от города (на 20-м км шоссе Антофагаста-Токопилья), находится символ Антофагасты, ставший его визиткой, – природный памятник Ла-Портада – «Ворота».

Это естественная, созданная природой миллионы лет назад огромная арка с основанием из черного камня — андезита, высотой до 43-х метров, шириной — 23 и длиной 70 метров. Но издали, со специальной площадки, она кажется небольшой. Ближе никак не подобраться: стоящий рядом с аркой утес высотой более 50 метров медленно разрушается из-за оползней, и ходить там весьма небезопасно. Глядя на эти творения природы, становится ясно, почему город назывался Белой Скалой. Окружающие его со стороны океана утесы при солнечном свете действительно кажутся белыми.

Предположив, что центром города является площадь со сквериком внутри, мы не ошиблись. Почему-то практически все южноамериканские города обустроены одинаково. Как и полагается, центральная площадь носит имя Колумба – Plasa de Colon, над которой возвышается не памятник знаменитому испанцу, а невысокая часовая башня Торре-дель-Релох, подаренная городу в 1911 году англичанами. Несмотря на явные отличия в дизайне, в народе ее называют «Биг Бен» за сходство звуковых сигналов со знаменитым английским собратом.

Намного выше башни – стоящий напротив кафедральный собор в бело-голубой расцветке.

Еще одна достопримечательность площади – Киоск Ретрит, тоже открытый в 1911 году. Правда, не очень понятно, для чего киоск предназначен и что знаменует. В нем явно ничего не продают, несмотря на название. Даже прикрепленная мемориальная доска в честь некоего Иосифа Папика не помогла разъяснить картину. Предположение, что этим папиком мог быть любой из известных Иосифов (Сталин, Кобзон, Пригожин, библейский персонаж), показалось маловероятным. Обратившись за разъяснением к прохожим, услышали ответ, что достопримечательность используется музыкантами как концертная площадка. Мы смотрели на них с подозрением, не шутка ли, но проверить было невозможно, ни одного музыканта вокруг.

Глядя на залитую солнцем площадь, утопающую в зеленых насаждениях и цветах, трудно было представить, что каких-то сто лет назад (в 1906 году) здесь произошло своеобразное «кровавое воскресенье» — массовый расстрел рабочего шествия, вошедший в историю Антофагасты как «резня Плаза Колон». Наверняка, без чилийского попа Гапона и тут не обошлось. Замечаем – чилийцы наведываются в сквер частенько, но не сверить время с часами. Возле каждой скамейки — подобие высокого трона, на котором восседает очередной любитель безупречно чистой обуви.

Вообще к этой части экипировки чилийцы явно неравнодушны. Наши запыленные кроссовки вызывали у них легкий шок и желание подсказать дорогу к ближайшей сапожной будке. Пара пацанов настойчиво ходила за мной по пятам, завлекая взгромоздиться на трон. На обещание «маньяна» («завтра»), они лишь деловито уточняли, в какое время нас ждать. Глядя в их простодушно-наивные глаза, становилось немного совестно, ведь завтра мы будем уже далеко от этих мест, и новая пыль толстым слоем снова покроет нашу обувку. Да, очень экзотическая профессия, если учесть, что в нашей стране чистильщики обуви, состоявшие в основном из ассирийцев, в массовом количестве занимались этим ремеслом до времен их депортации в 1949-м. После уже навряд ли кто помнит их.

Отказавшись от процесса «очищения», мы вышли на местный Арбат – пешеходный бульвар Артуро Прат (Arturo Prat), названный в честь героя Тихоокеанской войны. Все чинно гуляют, не обращая особого внимания на звуки мелодичной песни, вполне профессионально исполнявшейся под «фанеру» уличным инвалидом-певцом. Заметив наш интерес, он начал выкидывать коленца, помогая себе костылем.

За танцевальными па, кроме нас, внимательно следила еще не одна пара глаз, спрятанных за черными округлыми очками. Память тут же напряглась, выудив из своих закоулков далекие школьные годы, когда радиоприемник трагичным голосом известил о совершенном «кровавой хунтой» перевороте в Чили (11 сентября 1973 года). Этот образ – «хунта в черных очках» (вообще-то «хунта» означает «собрание», «комитет», типа прежних «Советов», но в русском используется для обозначения военной диктатуры) — с упорством маньяка вбивался в пластилиновые мозги чуткого советского народа, наперебой заклеймившего непонятную «хунту», но с явным удовольствием прилюдно произносившего почти нецензурное слово.

Спустя много лет вразрез советской пропаганде о 40 тысячах убиенных зарубежные исследователи подсчитали, что жертвами перехода от социализма к капитализму стали 2095 погибших. Полицейские с выправкой военных и начищенными до блеска ботинками, в которые заправлены брюки, отчего они смотрелись детскими штанишками, укорачивающими вдвое ноги, оказались очень милыми и приветливыми ребятами.

Поблескивая черными очками, они с добродушными улыбками сразу же согласились сфотографироваться с нами. Высказав несколько предположений относительно очков, как явно постоянной части экипировки полицейских, мы сошлись на том, что это просто защита глаз от солнечного света и никакой подоплеки. Действительно, в Антофагасте отмечают самый высокий показатель ультрафиолетового излучения и соответствующие этому заболевания.

Однообразие улицы с множеством магазинов разного калибра нарушает внушительная композиция, возвышающаяся над головами прохожих. Группа «людей» с металлическим блеском олицетворяет колонизацию севера Чили притоком переселенцев из Европы, Перу, Боливии.

Пешеходная улица приводит на площадь Сотомайор (Plasa Sotomayor), увековечившая своим названием еще одного военного — генерала Эмилио Сотомайора, захватившего город в считанные минуты. Устремленная ввысь колонна символизирует победу Антафагасты, празднующую свое рождение 14 февраля. И лишь цифры «2010», выбитые на одной из сторон постамента, несколько озадачивают своим потаённым смыслом, не давая ответа даже спустя два года после путешествия.

Конечно, мы бегло осмотрели город, оставив без внимания еще много интересного. Об этом, может, напишут другие. За время нашего короткого пребывания мы не раз слышали о городе и его нравах в превосходной степени, но не всегда с положительным оттенком. Жители Антофагасты, называя ее жемчужиной Севера, с гордостью говорят, что в их городе с населением около 300 тысяч человек, втором по величине, самая высокая заработная плата в Чили. Но при этом добавляют, что и стоимость жизни тоже высока. Здесь самые высокие по стране показатели различных загрязнений и жутких заболеваний.

Но успешней всего город лидирует по уровню преступности (грабежи, уличная преступность в ночное время), несмотря на заполонивших улицы полицейских. Глядя на приветливые лица прохожих, не очень-то верилось. Но проверить достоверность этих утверждений не очень-то хотелось. Облегченно вздохнув, что покидаем столь криминогенный город, удачно избежав неприятностей, отправляемся на автовокзал, откуда рейсовым автобусом планируем уехать в Сан-Педро-де-Атакама.

Небольшой вокзал с узкими проходами гудел развороченным ульем, отчего казалось, что все население города пришло проводить нас. Тут же улетучилось предупреждение опытного Милоша, не раз бывавшего в Антофагасте, не упускать из виду свою поклажу. Как бы самой не потеряться в этой сутолоке! Обитатели вокзала, уже мало походившие на приятных и улыбчивых прохожих на улицах, все как один провожали нас недобрыми взглядами.

Продравшись сквозь строй подозрительных личностей, мухами облепивших стены, мы поднялись на второй этаж, откуда наши вещи должны перекочевать в грузовой отсек автобуса. Странная система погрузки. Нас тут же окружили малоприятные на вид молодые низкорослые люди, с явными намерениями посматривавшие на груду составленных чемоданов. Оно и понятно, в суматохе умыкнуть легче. Почувствовав опасность, мы заняли круговую оборону, прикрыв своими задами имущество. Четкая слаженность наших действий серьезно их озадачила, придав смуглым лицам слегка кислый вид. Проводив глазами исчезающий в проеме багаж, они тоже исчезли, незаметно растворившись в толпе.

Уже с легкими руками и сердцем мы спустились на площадку к автобусу, но посадка еще не началась. Окружив подступы к двери автобуса, и беззаботно болтая, радовались, что без вещей не остались. Внезапно проснувшаяся интуиция подсказала, что не так все радужно. Неожиданный вскрик Петра, обнаружившего пустой футляр для профессионального фотоаппарата, вернул всех к реальности. Оказалось, у половины нашей группы болтавшиеся на спине рюкзачки были вскрыты. У меня тоже, но кроме мусора грабителям ничего не досталось. Петр рванул за похитителем дорогого добра, но вернулся ни с чем. Отработанная система передачи ворованного из рук в руки не давала возможности найти виновного. Да и объявили посадку… Милош только горько улыбнулся. Ему, как никому, хорошо известны местные нравы. В прошлый приезд у него здесь же из-под носа увели ноутбук. В общем, на себе проверили криминальную славу Антофагасты.

Путешественники, кто там будет, будьте бдительны, враг не дремлет!

За окном проплывали нереальные пейзажи в красно-желтых тонах пустыни Атакама.

Прильнув к окнам, мы пытались на ходу остановить мгновение под удивленные взоры чилийцев, заполонивших салон. Петр деловито извлек маленькую "мыльницу": — «А еще сомневался брать с собой, — прокомментировал он. — Жалко не аппаратуру, а те снимки, которые уже никогда не повторить»…