Впервые в истории крестовых походов армия из 20 тысяч человек, половина из которых была крестоносцами, а другая половина — венецианцами, отправилась не в Палестину и не в Египет, а на захват христианского города Задара, основного торгового конкурента Венеции. Участник Четвертого крестового похода французский рыцарь Робер де Клари в книге «Завоевание Константинополя» пишет: «И каждый из знатных людей имел свой неф для себя и своих воинов и свой юиссье, чтобы везти коней, а у дожа Венеции было 50 галер, снаряженных целиком за его счет. Галера, на которой плыл он сам, вся была алой, и над ним был раскинут алый парчовый балдахин, впереди были четыре серебряные трубы, в которые трубили, и кимвалы [большие барабаны], которые гремели по-праздничному. И все — знатные люди, клирики и миряне, малые и великие — выказывали при отплытии столь великую радость, какой никогда еще не бывало, да и флота такого никогда не видывали и о таком не слыхивали; а потом пилигримы [крестоносцы] потребовали, чтобы на корабельные башни поднялись все священники и клирики, которые пели Veni creator spiritus [литургический гимн «Приди, о дух всевиждущий»]».

Венецианский собор Святого Марка

11 ноября 1202 года в праздник Святого Мартина флот из 72 галер и 140 грузовых судов, которые везли «более трехсот камнеметательниц и мангоньо [катапульт] и множество всяческих орудий, нужных для взятия города», вошел в гавань Задара. Крестоносцы увидели «город, укрепленный высокими стенами и высокими башнями, и тщетно стали бы вы искать какой-нибудь город более прекрасный, более укрепленный и более богатый. И когда пилигримы увидели его, они сильно изумились, и одни сказали другим: «Каким образом можно взять силой такой город, если только этого не содеет сам Бог?».

Гавань была перекрыта цепью, которая была «очень прочная и хорошо скована», но кораблям крестоносцев удалось прорвать ее и «они высадились на сушу таким образом, что гавань оказалась за ними, а они — у города». Задар оказался в осаде «со всех сторон, с суши и моря», крестоносцы установили осадные машины и катапульты, приготовили лестницы и деревянные башни, стали планировать подкоп под стену.

Жители Задара понимали, что им не выстоять против армии крестоносцев, и знали, как их ненавидели венецианцы, но имели грамоту от папы Иннокентия III, в которой он угрожал отлучением всем, кто примет участие в атаке на христианский город. Оказалось, что папа знал о предстоявшем походе против Задара: его известил об этом легат римской курии, прикомандированный к войску крестоносцев, который «ясно открыл папе злое намерение венецианцев». Также за месяц до начала похода к папе прибыли гонцы от тех крестоносцев, которые считали «недопустимым для христиан обрушиваться на христиан же убийствами, грабежами, пожарами».

Папа действительно отправил послание, в котором под угрозой отлучения запрещал крестоносцам нападать на христианские земли, включая Задар — владение венгерского короля, взявшего крест. Однако это, по мнению исследователей, была лишь дипломатическая уловка, призванная обеспечить престиж апостольского престола.

Венеция

Защитники Задара предъявили папскую грамоту венецианскому дожу Энрико Дандоло и предводителям крестоносцев, и чтобы предотвратить нападение «дали знать пилигримами о том, что город является христианским, вывесили на его стенах и башнях иконы и знаки креста». Некоторые крестоносцы отказались принимать участие в осаде и решили возвращаться домой «будучи охвачены ужасом при мысли о совершении бесчестного деяния» и не желая рисковать жизнью ради корыстных интересов Венеции.

Один из руководителей Четвертого крестового похода маршал Жоффруа де Виллардуэн в книге «Завоевание Константинополя» рассказывает: «И когда дож услышал это, он сильно рассердился и разгневался, и сказал графам и баронам: «Сеньоры, я собирался заключить соглашение с этим городом, чтобы он сдался на мою милость, а ваши люди мне помешали; но вы же уговорились со мной, что поможете мне его завоевать, и я требую от вас сделать это». Тотчас графы и бароны и те, кто держал их сторону, переговорили между собой и сказали: «Они нанесли нам дерзкое оскорбление, те, кто порушил это соглашение; и не проходило еще ни одного дня, когда бы они ни старались разъединить эту рать. Мы опозорены, коли не поможем взять город». И они пришли к дожу и сказали ему: «Сеньор, мы пособим вам взять город назло тем, кто воспротивился этому». Так было принято решение. И поутру они расположились перед городскими воротами и расставили свои камнеметательницы, мангоньо и другие свои орудия, которых у них имелось предостаточно. И тогда камнеметательницы начали забрасывать камнями город и бить по стенам и башням. Приступ этот длился около пяти дней. И тогда они подослали к одной из башен своих людей для подкопа, и те начали вести подкоп стены. И когда увидели это те, кто был в городе, они стали просить о пощаде».

Венеция

24 ноября 2012 года после ожесточенного пятидневного штурма город сдался, был разграблен, его оборонительные стены снесены, жители по большей части изгнаны. Дож Энрико Дандоло обратился к крестоносцам: «Сеньоры, мы завоевали этот город милостью Божьей и вашей. Наступила зима, и мы не сумеем двинуться отсюда раньше Пасхи, ибо мы не найдем ни в каком-нибудь другом месте рынка, где могли бы брать съестное; а этот город весьма богат и в избытке обеспечен всяким добром; поделим-ка его надвое, и мы возьмем себе одну половину, а вы другую». Задар поделили «посредине на две части»: венецианцы получили часть города вблизи гавани, где стояли суда, а крестоносцы получили другую часть. В каждой части распределили дома для постоя, армия захватчиков вошла в город и разместилась в нем на зимовку.

Из-за дележа добычи между крестоносцами и венецианцами постоянно вспыхивали стычки, порой перераставшие в настоящие боестолкновения с жертвами, о чем рассказал французский маршал-крестоносец Жоффруа де Виллардуэн: «И когда они разместились, на третий день под вечер в войске случилась большая беда, ибо между венецианцами и французами началась распря весьма великая и весьма яростная; и со всех сторон схватились за оружие; и распря была столь велика, что мало было улиц, где не велось бы великое сражение мечами и копьями, и арбалетами, и дротиками; и множество людей было там ранено и убито. Рассудительные люди, которые не хотели зла, ввязались, вооруженные, в схватку и начали ее унимать; и когда они разнимали ее в одном месте, она возобновлялась в другом. Таким образом, продолжалось дело до глубокой ночи; и с великим трудом и великими усилиями они все же разняли бившихся».

Удивляет прозорливость дожа Энрико Дандоло, который за год до захвата Задара настоял на включение в «Договор предводителей крестоносцев с Венецией о перевозе в Святую Землю» такого дополнительного пункта: «Надлежит избрать по шесть мужей с каждой стороны с тем, чтобы в случае возникновения какого-либо осложнения между нашей и вашей ратью, да отвратит его бог, они уладили бы споры, приведя всех к согласию; и это они также будут совершать под клятвою и по совести».

Венеция

Тем временем новость о захвате Задара дошла до папы Иннокентия III, который разгневался и зимой 1203 года сдержал свое обещание, отлучив от Церкви всех участников разграбления христианского города. Отлучение имело не только религиозное значение: светский суд мог объявить отлученного вне закона и конфисковать все его имущество, поэтому «знатные крестоносцы и венецианцы совещались по поводу отлучения, которому они подверглись из-за того, что взяли город; и порешили они между собой послать в Рим своих представителей, чтобы испросить у апостолика грамоту, которая снимала бы отлучение со всех пилигримов и всех венецианцев».

Папа Иннокентий III сменил гнев на милость, отменил отлучение крестоносцев, но формально оставил в силе отлучение венецианцев — инициаторов вероломного захвата Задара. Принимая такое решение, папа руководствовался политическими мотивами, давая возможность рыцарям продолжить крестовый поход и разрешая им пользоваться венецианским флотом. Снимая отлучение с крестоносцев, папа еще раз запретил им нападать на какие-либо земли христиан, однако сделал оговору: «Разве только сами они станут необдуманно чинить препятствия вашему походу или же представится какая-либо другая справедливая либо необходимая причина, по которой вы сочтете нужным действовать иначе». Этой оговоркой воспользовался венецианский дож Энрико Дандоло, убеждая участников Четвертого крестового похода отправиться на завоевание Константинополя.

Крепостная стена Константинополя на берегу Босфора

Зимовавшие в Задаре крестоносцы «призадумались о том, что сильно поиздержались; и обсудили это и решили, что не могут двинуться ни в Иерусалим, ни в Александрию, ни в Сирию, ибо у них нет ни съестных припасов, ни денег, чтобы отправиться туда. Потому что они почти все истратили как вследствие долгой задержки здесь, так и из-за большой суммы, которую пришлось уплатить за наем византийского флота». Дож Энрико Дандоло, видя трудное положение крестоносцев, так обратился к ним: «Сеньоры, в Византии имеется весьма богатая и полная всякого добра земля; если бы нам подвернулся какой-нибудь подходящий повод отправиться туда и запастись в той земле съестным и всем прочим, пока мы не восстановили бы хорошенько наши силы, то это казалось бы мне неплохим выходом, и в таком случае мы сумели бы затем двинуться за море в Египет».

И такой «подходящий повод» история представила дожу Энрико Дандоло. В результате дворцового переворота византийский император Исаак II Ангел был смещен с престола родным братом, ослеплен и посажен в тюрьму. Сын императора Алексей бежал из Константинополя к своей сестре — жене германского короля Филиппа Швабского, и стал обращаться к европейским правителям и папскому двору за помощью в возвращении византийского престола, обещая щедрое вознаграждение. Всюду Алексей находил поддержку: о богатстве Константинополя среди европейских королей ходили легенды, которые разжигали воображение и страсть к наживе; папа Иннокентий III рассматривал захват Константинополя как способ объединить западную и восточную церкви, подчиняя греческую церковь латинской. Осуществить такие тайные планы могла расквартированная в Задаре армия Четвертого крестового похода, к руководителям которой обратился за помощью прибывший в город Алексей.

Венеция

Участник Четвертого крестового похода французский рыцарь Робер де Клари в книге «Завоевание Константинополя» пишет: «Знатные бароны и дож Венеции спросили у юноши, что он сделает для них, если они поставят его императором и возложат на него в Константинополе корону; и он ответил им, что выдаст войску 200 тыс. марок, будет за свой счет содержать флот в течение одного года, и до конца своих дней он будет содержать в Святой земле за собственный счет 500 рыцарей и отправит 10 тыс. вооруженных ратников против неверных».

Предложение сына свергнутого византийского императора больше всех устраивало дожа Энрико Дандоло (не забываем, Венеция была торговой соперницей Византии), и он говорил: «Сеньоры, теперь нам представляется резонный предлог двинуться на Константинополь, ежели вы это одобрите, ведь с нами — законный наследник трона». Среди крестоносцев нашлись несогласные: «Что нам делать в Константинополе? Нам нужно совершить наше паломничество и выполнить наш замысел идти на Иерусалим или Александрию». Но большинство поддержало венецианского дожа: «Что нам делать в Иерусалиме или в Александрии, когда у нас нет ни продовольствия, ни денег, с которыми мы могли бы отправиться туда? Для нас куда лучше, прежде чем мы двинемся прямо туда, добыть съестные припасы и деньги, воспользовавшись подходящим случаем, нежели идти туда погибать от голода. Тогда мы сможем добиться какого-то успеха, а ведь Алексей предлагает нам идти вместе с нами и содержать наш флот и всю нашу рать за свой счет еще в течение года!».

Венеция

Чтобы развеять последние сомнения, крестоносцы обратились к сопровождавшим их епископам, не будет ли грехом идти на Константинополь? И епископы «ответили и сказали, что это не только не явится грехом, но будет скорее благочестивым деянием, ибо, поскольку с ними законный наследник, которого лишили его наследственного достояния, они могут оказать ему помощь в отвоевании его права и в отмщении его врагам».

Византийцев обвинили в том, что они не только не помогают воинам Креста, но даже проводят враждебную политику по отношению к государствам крестоносцев на Святой Земле, заключая направленные против них союзы с турками-сельджуками. Первоначальный план Четвертого крестового похода, предусматривавший организацию морской экспедиции на венецианских судах в Египет, был изменен: крестоносное войско решило двинуться к византийской столице — Константинополю.