Полдня, проведённых в Ичан-Кала (старой части Хивы), нам вполне хватило для осмотра основных достопримечательностей города.

Уже в полдень мы уселись в отдыхавший с вчерашнего вечера Кобальт, чтобы совершить 100-километровый марш-бросок из хивинского оазиса к крепости Аяз-Кала, что находится в 20 км к северо-востоку от столицы древнего Хорезма – Топрак-Кала.

Гугл обещал, что это расстояние мы преодолеем за 2 часа. В результате, добирались около 3 часов.

«Что-то не спешили вы, однако, сударь!» — скажете вы. А спешить по узбекским дорогам и невозможно. Там, где, казалось, можно разогнаться, — ограничение скорости. По большей же части комфортному передвижению мешают отвратительные по качеству дороги, особенно в Хорезмской волости.

Начиналось же всё с отличного 34-километрового Хивинского шоссе, соединяющего Хиву и Ургенч. Но разрешённая скорость движения здесь — 60 или 70 км. в час. И все плетутся с такой скоростью. Видимо, радары тут – не бутафория.

Едущий впереди междугородный троллейбус везёт пассажиров из Хивы в Ургенч. Любопытно, что открытый ещё в 1997 году маршрут на сегодняшний день является единственным в стране. Повсеместно, даже в Ташкенте, троллейбусных маршрутов больше нет.

Чем-то он мне напомнил междугородный троллейбус Симферополь-Ялта. Вот также в далёком 2013 году я нагонял его.

На всём протяжении пути до Ургенча на придорожных столбах развевались разноцветные флаги. Что за праздник жизни знаменовали они, осталось для меня загадкой.

Ургенч, хоть и по административной иерархии выше Хивы (областной центр по сравнению с районным), однако интерес у туристов вызывает лишь логистический. Здесь имеется аэропорт и железнодорожный вокзал, через которые приезжие отправляются в Хиву.

Впрочем, сам по себе город – довольно благоустроенный, чистый. Таким, во всяком случае, показался он мне, когда я проезжал на автомобиле по его улицам по пути в Аяз-Калу.

После Ургенча зелёный оазис продолжается, но дорога становится отвратительной. Вроде бы она асфальтирована, но именно вроде бы…

Ощущение такое, что асфальт укладывали ещё в советские времена и впоследствии забыли, что век его – вовсе не сто лет, а, максимум, 5-7.

Зато монументальные ворота есть в наличии почти возле каждого посёлка.

Возникает закономерный вопрос: может средствА рациональнее направить на улучшение качества дорог, а не на строительство этих помпезных сооружений. Глядишь, и люди потянутся сюда охотнее.

А вот что не отнимешь в Узбекистане, так это состояние школьных зданий. Оно даже в маленьких селениях – в лучшем виде. За это, конечно, респект государству.

Ну, а вот эти картонные муляжи школьников неазиатской внешности, оригинально закреплённые придорожными булыжниками чуть ли не посреди дороги, заставляют без напоминаний об ограничении скорости её снижать.

Вот показалась Амударья – кормилица и поилица здешних крестьян.

А вот и крестьяне, точнее крестьянки, возделывающие землю для будущего урожая.

Эту обязанность в Узбекистане традиционно мужчины доверяют женщинам. Труд в поле, конечно же, полегче будет, чем труд мужчин за прилавком в магазине или на рынке.

Я обратил внимание на такое разделение труда сидящих рядом в автомобиле супруги и дочери. Ну, и предложил заимствовать такой опыт для России. Им такая идея почему-то не понравилась.

Казалось бы, что плохого? С утреца травушку женщина востока пополет, с тяпочкой поупражняется, затем по дому приберется, поесть семье приготовит, десятерым деткам сопли и задницы вытрет, т.е. отдохнёт маненько. Ну, а вечером уставшего после изнурительного труда за прилавком мужа накормит, приласкает, спать уложит. А между делом и одиннадцатого отпрыска на свет народит. По-моему, очень содержательная жизнь у женщин Востока!

Тем временем арыки, наполненные амударьинской водой, закончились, а дрянная дорога продолжалась, но теперь уже в пустыне Кызылкум.

Кызылкум переводится как «Красные пески». С какого перепуга они кому-то показались красными? Ума не приложу. Вполне себе обычные пески, желтые.

По пути нам попалась таратайка, запряжённая ослом.

Конечно, осёл – не корабль пустыни! А, скажем, лодочка. По-моему, вполне ослу подходит эта метафора, к тому же не заезженная.

Я остановился, чтобы дать Веронике возможность на осле прокатиться.

Однако, осёл попался привередливый, и катать дочь отказался даже за рубли.

Осёл, что с него возьмёшь?!

Возница оказался довольно симпатичным деревенским парнем, ни бельмеса не понимавшим по-русски и немногословным.

Я даже хотел посватать за него Веронику, описав экзотику жизни в кишлаке посреди Кызылкумов. Вероника почему-то восприняла предложение без восторга. Ну, ей виднее.

А мы тем временем, наконец, добрались до «Крепости на ветру». Так переводится с узбекского Аяз-Кала.

Аяз-кала, как считают специалисты, – руины античной крепости времен Кушанского царства. Она была построена в III-II веках до нашей эры в период расцвета кушанской культуры и выполняла роль военного укрепления, охраняя границы царства.

Аяз-кала состоит из трех поселений, которые расположены на отдельных холмах, возвышающихся над пустыней у подножия хребта Султан-Увайс.

Мы направились, оставив автомобиль, к самому фотогеничному объекту — Аяз-Кала-1 или Большой крепости, возвышающейся на высоком холме.

У подножья крепости — остатки древнего городища, в котором, очевидно, поработали до нас археологи.

Поняв, что ловить после них здесь, скорее всего, нечего, мы, запечатлевшись на фоне крепости, собрались уже было на неё взобраться.

Но тут из-за холма показались «корабли пустыни».

Их никто не сопровождал.

Вид у большинства верблюдов был какой-то потрёпанный, а горбы — не наполненные жиром.

Поняв, что нужно исправлять ситуацию, я начал читать верблюдам лекцию о пользе в условиях засушливой пустынной местности поедания верблюжьих колючек.

А Вероника даже продемонстрировала, как их следует собирать.

Верблюды к содержанию лекции отнеслись безразлично, но, тем не менее, последовали моему совету, уплетая скудный пустынный рацион за обе щёки.

Проведя разъяснительную работу с верблюдами, мы с чистой совестью отправились на вершину холма, где располагалась Большая крепость.

В ходе подъёма удалось установить, что высота холма составляет 169 м. над уровнем моря и понимается над окружающей пустыней на 60 м.

Дотошные читатели, разумеется, зададутся вопросом: как я определил высоту над уровнем моря? Ведь моря в Узбекистане нет и в помине!

Да, моря здесь нет, но есть корабли и лодочки. И есть мои воспоминания о море, которого, конечно, Узбекистану не хватает, особенно в такую жару, в какой мы оказались здесь, в безводной пустыне.

Взобравшись на вершину холма, я продолжил измерения.

Так, высота внешних стен крепости достигает 10 метров, а толщина – до 2,5 метров.

И всё это сложено из сырцового кирпича.

Как это всё выстояло более 2 тысяч лет?!

Наверное, так же, как гораздо более древние сооружения из глины в Долине царей, что в Египте. Там дождей, вообще не бывает. Здесь же они – тоже редкость, разве что зимой и в начале весны.

В крепости смотреть было особенно нечего.

Я для приличия поскрёб совком, который обычно беру с собой в свои археологические походы. Однако никаких артефактов, кроме едва прикрытого туалетной бумагой следа посещения не древних предшественников, я во всей крепости не обнаружил.

Однако отсутствие существенных исторических находок вполне компенсируется великолепными видами с крепости.

Пустынные панорамы отсюда открываются великолепные.

Впрочем, кое-что интересное всё же на территории крепости мне встретилось.

В большом котловане, в котором, я полагаю, защитники крепости собирались по вечерам, травили байки, ели барашка, они ещё и оставили выложенную древними камнями такую же древнюю надпись. Послание, так сказать, потомкам.

Я долго ломал голову, что бы это значило, перебирая в памяти познания древних мёртвых языков?

Наконец, я понял, что надпись сделана на арамейском языке. И означает она буквально: «Привет из Хорезма!». Из чего я сделал вывод, что воины Крепости на ветру были не только мужественны, но и ПРИВЕТливы.

Со стен Аяз-Кала-1 также хорошо просматривается Аяз-Кала-2.

Туда мы поленились топать по жаре и ограничились лишь обзором издали.

Ну, а далее нам предстоял обратный путь в Хиву, где, напоминаю, нам не удалось посмотреть город свысока в первой половине дня.

Тем, кто не взобрался на Куня-арк (цитадель, с которой туристы чаще всего обозревают Хиву), обычно советуют посетить Khorezm Art Restaurant. Заведение довольно популярно среди туристов, не в последнюю очередь благодаря открытой верхней террасе, откуда открывается красивый вид на Хиву.

Добравшись до ресторана, мы обнаружили здесь большое число посетителей. Тесно было и на террасе.

Я не люблю скопление людей, поэтому сделав несколько снимков с террасы, виды с которой меня, к слову, не восхитили, я предложил спутницам отправиться в сторону нашего гестхауса, возле которого я ещё накануне приметил ресторан с террасой.

Местом нашего ужина оказался Caravan Khiva Restaurant. У него, как я заметил, не очень высокие оценки в интернете, но зато вид с террасы гораздо более интересный, чем в хвалёном Khorezm Art Restaurant.

Посетителей было совсем немного: англоговорящая пара да стайка местных девчат, которые, видимо что-то здесь отмечали.

Нас обслужили быстро. Причём еда нам показалась здесь лучшей, из того, что мы встречали до этого в Узбекистане.

Но главное, конечно, потрясающе красивые виды на город, постепенно погружающийся в ночную тьму.