И что тут началось...
Ты же, говорит, обещал мне Майорку, море без медуз, пещеры с подводными течениями, три аквапарка, городские рынки с устрицами и шампанским, сафари на машине, аутлеты Пальмы, горные поезда, монастыри, маяки, винодельни и узкие улицы.
Да, обещал. Но это же не я, это все две тысячи двадцатый со своими приколами. Вместо всего этого я дам тебе намного больше: уикенд с любимой семьей, цены в рублях и осознание своей этнокультурной принадлежности. А если повезет, у младшего еще не будут резаться зубы. Так что пакуй вещи и садись в машину, пока приоткрыли занавес изоляции.
Я повезу тебя по платной трассе, буду порхать, как бабочка, в среднем и правом рядах, поедем туда, где в конце Трехсвятской нас ждет Ленин, нанизанный на нотный стан проводов. Мы будем гулять по дорогам, которых нет, наслаждаться облупившимися фасадами и искать успокоения во дворах Пролетарки. Ты когда-нибудь просыпалась под крики чаек? Я дам тебе и это.
В твой день рождения я забронирую столик на итальянской сырной ферме в Медном, не зная, что там завышенные цены примерно на все и от Италии одно название, но ведь это лучше, чем ничего. Купим немного сыра себе домой, а детям покажут зверей и хозяйство. Посмотри, какой грустный взгляд у девушки-смотрителя за животными! Похоже, она хочет уехать, до Москвы всего-то двести километров, но никак не решится бросить своих подопечных и хоть какую-то работу. Вырасту, рассказ напишу про нее, я даже название придумал: "Так далеко, так близко".
Смотри, чугунная семья направляется в цирк. А может бронзовая, черт их разберет. В принципе да, куда им еще идти за зрелищами, хлеба-то у нас навалом. Ты приглядись, у них уже трое детей, а мама еще беременна четвертым. Счастливый вид и волевые скулы отца намекают, что он зарабатывает достаточно, а по выходным вовсе и не пьет с друзьями в гараже. Готов спорить, что он работает рантье и вообще спортсмен.
Щемит-то как внутри. То ли лето заканчивается, то ли Россию просрали. Но ведь лета только середина, значит, второе. Давай зайдем в "Красное и Белое", возьмем чего-нибудь базового, такого же понятного, как наш отдых, и не будем задавать глупых вопросов. Мой отец всегда так говорил, когда не знал, что ответить: не задавай глупых вопросов.
Нам все равно хорошо. А как может быть иначе, когда в нашей жизни есть все, как в премьер-крю бургундского десятилетней давности — и карамель, и горькая брусника, и чай с вареньем.
