Проведя несколько дней на пляже гостеприимного итальянского курорта 
Градо и по достоинству оценив тихое, спокойное и прозрачное, с песчаным и очень-очень пологим дном, Адриатическое море, вся семья дружно вспомнила, что проводит автопутешествие и пришло время воспользоваться нашим припаркованным у апартаментов Grado GO автомобилем. Целью третьей однодневной поездки стал Триест, благо расстояние от Градо до самого восточного города Италии всего лишь 50 км.
Практически во всех источниках, посвященных истории города Триеста, указывается, что впервые он упоминается как город Тергест в «Записках о Галльской войне» Гайя Юлия Цезаря. В восьми книгах знаменитый полководец и консул Римской республики описал свое завоевание Галлии в 58-50 годах до н. э. Лишь в последней, восьмой, книге есть единственная запись, имеющая отношение к интересующему нас вопросу: «15-й легион послал в Ближнюю Галлию для защиты колоний римских граждан, чтобы с ним не случилось такого же несчастья от нашествия альпийских варваров, как прошлым летом с тергестинцами, которые были застигнуты врасплох их внезапным нападением и ограблены».
Во-первых, эту последнюю, восьмую, книгу написал уже после смерти Цезаря его легат и верный соратник Авл Гирций. Во-вторых, в тексте говорится о тергестинцах, а не об их городе. «Город Тергест» появился в комментариях, сделанных при переводе «Записок о Галльской войне» на русский язык. Переводчик добавил «Указатель собственных имен», в котором пояснил советскому читателю: «Тергестинцы (Tergestini), жители города Тергеста в Истрии (н. Trieste)».
Доподлинно лишь известно, что именно древние римляне приспособили бухту для приема судов и построили первые городские стены Триеста в 33 году до н.э. во времена основания Октавианом Августом Римской империи вместо республики. На протяжении веков Триест входил во владения Венецианской республики, Габсбургской монархии, Австро-Венгерской империи, Итальянского королевства, а с 1954 года – в составе современной Италии. В разные времена Триест получал права имперского и свободного города, был одним из важнейших портов и фешенебельным курортом Австро-Венгрии, поэтому мало похож на типичные итальянские города и внешне больше напоминает Вену или Будапешт. Покровителем города считается Святой Иуст, житель Триеста и христианин, отказавшийся приносить жертвоприношения, за что предстал перед Римским судом, приговорен к казни и в 293 году утоплен в заливе Триеста. Его имя носят замок и кафедральный собор Триеста.
Триест является той географической точкой, в которой произошли события, кардинальным образом повлиявшие на дальнейшую историю всего континента: в марте 1242 года под крепостными стенами города завершилось вторжение монголов в Европу, их «поход к последнему морю».
По решению курултая 1235 года Бату, внук Чингисхана, возглавил поход войск Монгольской империи против половцев, русских княжеств, Польши, Венгрии и Далмации. Император Священной Римской империиФридрих II в 1241 году обратился к христианским правителям Европы: «Время пробудиться от сна, открыть глаза духовные и телесные. Уже секира лежит при дереве, и по всему свету разносится весть о враге, который грозит гибелью целому христианству. Уже давно мы слышали о нем, но считали опасность отдаленною, когда между ним и нами находилось столько храбрых народов и князей. Но теперь, когда одни из этих князей погибли, а другие обращены в рабство, теперь пришла наша очередь стать оплотом христианству против свирепого неприятеля».
Разорив Польшу, Германию, Моравию, Венгрию и столкнувшись с объединенным чешско-австрийским войском у стен Вены, монгольская армия отступила за Дунай. Современник событий, монах-бенедиктинец Матвей Парижский написал в своем историческом труде «Большая хроника»: «Племя это бесчеловечное и лютое, не ведающее законов, варварское и неукротимое, которое тартарами зовется, предавая безумным и неистовым набегом северные земли христиан ужасному опустошению, повергло всех христиан в безмерный страх и трепет. Вот уже и Фризию, Гутию, Польшу, Богемию и обе Венгрии в большей их части, после того как правители, прелаты, горожане и крестьяне бежали или были убиты, неслыханной жестокостью как бы в пустыню превратили».
Преследуя венгерского короля Белу IV, своего злейшего врага, Бату (в русской истории Батый) разорил Хорватию и собрал все монгольское войско у стен Триеста: «Здесь я решу, следует ли моему победоносному войску идти дальше, чтобы трепать убегающие дрожащие толпы италийцев, франков и германов, или воткнуть в землю копье и остановить поход».
На военном совете Бату со своими прославленными полководцами и верными соратниками обсуждал план штурма Триеса и вторжения в Италию через Венецию к Риму. Но тут прибыл гонец с посланием из Монголии: «Священный Правитель, заботливо наблюдавший с небес за жизнью любимого им монгольского народа, призвал к себе в несметные полки заоблачного войска сына своего, сверкающего доблестью Угэдэй-кагана. Слушайте все, у кого в жилах течет горячая благородная кровь Священного Правителя: приезжайте немедленно в Каракорум, на курултай для избрания преемника великого кагана, нового властителя безграничного царства монгольского».
Узнав о смерти Великого хана Монгольской империи Угэдея, сына и преемника Чингисхана, Бату принимает следующее решение: «Сегодня, и завтра, и все девять дней мы будем совершать жалостливые обряды в память великого кагана, оплакивая того, кто ушел от нас в светлое царство заоблачных теней. Но пусть никто без моего приказания не осмелится уехать отсюда в Каракорум. Начатая мною война требует своего завершения и полного разгрома вечерних стран».
Но Гуюк-хан, сын умершего Великого хана и его прямой наследник, ослушался Бату и на рассвете со свитой и охранным отрядом покинул лагерь у стен Триеста: «Пускай Бату занимается поисками последнего моря, мне же предстоит другая, более высокая и важная задача: поднять высоко и грозно над всеми народами вселенной девятихвостое знамя Священного Правителя».
На срочно созванном совете соратники Бату убеждали его: «Взгляни на Тригестум (Триест), на это множество кораблей, стоящих у берега, как лебединая стая с уже поднятыми для взлета белыми крыльями. Они все готовы к бегству. Ужас перед твоим именем проносится, как ураганный вихрь, опережая твое непобедимое войско и сметая с твоего пути все трусливые народы. Тебе суждено завоевать весь мир. Все развращенные от лености и рабской покорности вечерние страны обречены пасть перед тобой. Но не отказывайся сам от того, что тебе завещано Потрясателем Вселенной. Ведь, кроме тебе покорной суши, есть еще беспредельное море, омывающее со всех сторон вселенную. Ты должен подчинить себе также и это свободное, синее, как бирюза, море. Вот здесь, в этой великолепной гавани Тригестума, ты можешь начать завоевания морей; захватить тысячу белопарусных кораблей; и они будут разносить по всем странам твою волю и взамен привозить для тебя богатства других народов. Ведь это лучшая гавань всего этого моря. Вот она здесь, перед тобой, и ждет только, чтобы ты протянул к ней свою властную могучую руку и привязал ее арканом к своему седлу».
Молодой хан Нохой заявил: «Я прошу как милости разрешить мне испробовать такую мою дерзость: приказать мне с сотней или даже только с десятком моих буйных отчаянных головорезов примчаться прямо в Тригестум. Мы не станем осторожно разведывать и спрашивать что-либо у жителей: сколько войска в Тригестуме и кто их начальник? Нет, мы ворвемся в город с диким гиканьем, размахивая мечами и крича: «Сдавайтесь! Сам великий завоеватель вселенной, грозный Бату-хан подошел к вашему городу! Расстилайте ковры, ставьте угощенье и вино, — сегодня будет наш праздник! Жители забирают семьи и более ценные вещи и убегают из города, надеясь укрыться в лесах. На площади собираются богачи и вельможи, все разряженные, в сверкающих латах с петушиными перьями на шлемах и, звеня золотыми колючками на каблуках, хвастают, топорщатся, сами галдят, как гуси. Они кричат, что их бог не допустит вторжения монгольских орд. А все они ссорятся и до сих пор не сумели соединиться в одно сильное войско, так как не сговорились, кого выбрать главным начальником, — каждый у них хочет быть главным. Но услышав о нашем приближении, все военачальники умчатся из Тригестума в свои каменные замки и запрутся там, надеясь, что мы не сумеем проломать их зубчатые стены».
Надолго задумался Бату и в полной тишине прозвучало его решение, с восточной хитростью не упоминающее возникшую перед ним проблему борьбы за власть и наследие Монгольской империи: «Слова отчаянного Нохоя согрели мое сердце, он и не мог сказать по-иному. Но главная наша задача состоит не только в том, чтобы брать город за городом, а в том, чтобы прочно укрепить великое Монгольское царство, которое уже необычайно широко раздвинуло свои границы и будет опираться на два крайних моря: на море китайцев, откуда солнце ежедневно встает и расправляет крылья, и на последнее море, где солнце ежедневно расплавляется и тает. Нам нужно сберечь то великое, что создано мною: царство Синей небесной Орды, осторожность так же нужна полководцу, как ему нужна смелость и дерзость. Внимание и повиновение! Повернуть мое войско обратно в кипчакские степи!».
Грозный вал огромного татаро-монгольского войска докатился до Адриатического моря и затем отхлынул обратно в свои дикие, варварские степи. Что их остановило, ведь они могли с огнем и мечом пройти по всей Италии, Франции, Испании и водворить повсюду на целые тысячелетия свою власть, ввести языческую религию и страшные законы свирепого Чингисхана? Существует несколько основных версий о причинах завершения похода Бату в Европу, но это тема для отдельного рассказа.
