29 мая 1453 года по завершению победоносного штурма, в ходе которого турецкие войска овладели Константинополем, султан Мехмед II Завоеватель вступил в византийскую столицу. Медленно проехав на боевом коне через весь город, на улицах которого византийцы оплакивали смерть близких и гибель своей империи, исламский правитель спешился перед собором Святой Софии. Войдя в величественное здание, султан сотворил благодарственную молитву и провозгласил о переносе столицы Османской империи из Эдирне в поверженный Константинополь, дав городу новое имя — Истанбул. В 1475-78 годах на месте древнего византийского акрополя Мехмед II построил султанский дворец – Топкапы, который в следующем столетии был перестроен и значительно расширен Сулейманом I Великолепным. Самой крупной перестройкой дворца стало строительство гарема во втором дворе Топкапы по желанию жены султана Роксоланы.

Гарем, запретный и недоступный для посторонних великолепный мир, состоял из многочисленных небольших строений: пышные апартаменты матери-султанши, роскошно убранные покои султанских жен и их детей, альковы наложниц, комнаты и школа принцев, жилища евнухов и служанок, залы для отдыха и развлечений, бани, сады, пруды с экзотическими рыбками и бассейны, фонтаны, зверинцы, театр, лечебницы и многое другое. Это мир, где чувства будоражат звуки, запахи, цветы, фрукты и драгоценности, вино и сладости, податливая и прекрасная женская плоть, это мир вечной восточной сказки, созданный для прихоти и фантазий одного человека, султана-небожителя, единоличного правителя могучей Османской империи. Только для него в райских садах прогуливались белокожие рыжеволосые ирландки, индианки с миндалевидными глазами, прекрасные девы Абиссинии и Судана, с телами черными, как эбеновое дерево, лучшие красавицы Центральной Европы, венецианки и черкешенки Кавказа, наложницы, собранные со всех уголков огромной империи.

Ворота Приветствий, ведущие во второй двор дворца Топкапы

В том или ином виде гаремы существовали везде и во все времена: в Китае, в Индии, в Римской и Византийской империях, и даже на Руси. Сложены легенды о великих деяниях прославившегося своей мудростью царя Соломона, все соседние правители мечтали породниться с ним, отдавая ему своих дочерей: «И было у Соломона 700 жен и 300 наложниц». Русский летописец называл князя Владимира вторым Соломоном в женолюбии: «Набожность не препятствовала ему утопать в наслаждениях чувственных. Было у него 300 наложниц в Вышегороде, 300 в Белгороде киевском и 200 в селе Берестове. Всякая прелестная жена и девица страшилась любострастного взора князя: он презирал святость брачных союзов и невинности».

Сменяющиеся поколения властителей вознесли гаремы на вершины власти, сделав их вожделенным и недоступным для простых смертных символом успеха и могущества. Правители древних царств и империй украшали свои дворцы созвездиями ослепительных красавиц, олицетворявших покоренные земли и народы. Гаремы жили своей тайной жизнью, вырабатывая свой особый этикет, развивая традиции, совершенствуя структуру и иерархию и впитывая опыт всего света, особенно по части любовных наук и борьбы с соперницами, секретов обольщения и красоты. В результате возникла своеобразная культура, которая тысячи лет цвела и плодоносила под сенью загадочных сералей.

Какая нега в их домах,
В очаровательных садах,
В тиши гаремов безопасных,
Где под влиянием луны
Все полно тайн и тишины
И вдохновений сладострастных!
(«Бахчисарайский фонтан», А.С. Пушкин)

Гарем дворца Топкапы

Время расцвета гаремов, этих Врат Блаженства, Домов Радости, Дворцов счастья, пришлось на правление первых султанов Османской империи: Мурада I, Баязида I, Мехмеда II Завоевателя, Селима I, Сулеймана I Великолепного. До них султаны старались жениться на дочерях или родственницах правителей соседних государств или племен ради заключения дружественных союзов. Но наступило время, когда Османская империя окрепла настолько, что династические браки уже не были нужны, султаны могли подбирать себе девушек не по родству (что не всегда гарантировало красоту), а по внешним данным, уму и, главное, умению услаждать. Султаны вообще перестали жениться, они предпочитали оставлять женщин на положении наложниц, не заключая брак официально: ислам разрешает мужчине иметь четыре жены и неопределенное число рабынь-наложниц.

Гарем стал символом могущества султана, порой более красноречивым, чем армия или флот. Численность и великолепие гарема внушали уважение не только к империи, но и к его правителю. По тому, как и на сколько пополнялся гарем, какие немыслимые суммы платились за редких красавиц на невольничьих рынках, судили о тонкости вкуса и мужской силе обладателя этих гурий.

Али-бей, герой ислама,
Упоенный сладкой негой,
На ковре сидит в гареме
Между жен своих прекрасных.
Что игривые газели
Эти жены: та рукою
Бородой его играет,
Та разглаживает кудри,
Третья, в лютню ударяя,
Перед ним поет и пляшет,
А четвертая, как кошка,
У него прижалась к сердцу.
(«Али-бей», Генрих Гейне)

Гарем дворца Топкапы

Говоря об устройстве гарема дворца Топкапы — о работавших и живших там людях, управлении ими, о существовавших там традициях и обычаях, следует отказаться от упрощенного взгляда на это явление. Гарем нельзя воспринимать как место, где под бдительными взглядами евнухов несколько сотен женщин ожидают милости султана. Женская иерархия была достаточно сложной, в системе гарема каждая женщина занимала определенное место в зависимости от своего возраста, статуса и достигнутых успехов в постижении гаремной науки.

Многовековой опыт доказывал необходимость строгой иерархии, которая бы поддерживала дисциплину в кипящем страстями полностью изолированном женском обществе, поэтому гарем можно рассматривать как небольшое государство в государстве, очень своеобразное, но со всеми присущими государству атрибутами: своим правителем, кабинетом министров, чиновниками и населением. Представители этого населения также занимали различное положение, у каждого была определенная должность, и каждый имел возможность со временем продвинуться по «служебной лестнице».

Охраняли гарем и прислуживали его обитателям евнухи, о которых еще в Евангелии от Матфея сказано: «Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились так; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного; и есть скопцы, которые оскоплены от людей». Первым правителем, кастрировавшим мужчину, была Семирамида, правившая Ассирией в IX веке до н. э. Из Ассирии такая практика распространилась в Персию: когда в 538 году до н. э. персидский царь Кир II Великий захватил Вавилон, он стал подвергать кастрации пленных: «Раз у евнухов нет любимых семей, они превыше всего будут ценить того, кто имеет возможность сделать их богатыми, кто станет их защитником, если им попытаются причинить зло, кто даст им должность, на которой они будут пользоваться почетом». В Византийскую империю евнухов привозили из покоренных стан: белых из Грузии и Черкесии, черных из Египта и Судана, и они даже становились в Константинополе военноначальниками и управляли тайными советами.

Султаны Османской империи, перенявшие традиции Византии, стали использовать белых евнухов для охраны дворца Топкапы, а черных для охраны его гарема. Власть главы белых евнухов (капы-ага) и главы черных евнухов (кызлар-ага) была огромна и сопоставима с властью визиря, главного министра империи. Поначалу статус белых евнухов был выше, чем черных, однако по причине совершенных ими многочисленных краж и растрат они постепенно утратили свои позиции, и их полномочия были частично переданы черным евнухам.

Гарем дворца Топкапы

Власть и влияние главного черного евнуха стали огромны: главное должностное лицо империи после султана и визиря, главнокомандующий дворцовой стражей, паша, член Тайного совета, управляющий вакуфами — пожертвованиями мечетям империи и священным городам Мекке и Медине. Кызлар-ага мог обращаться к султану в любое время дня и ночи, служил личным курьером султана в сношениях с визирем, был связующим звеном между султаншей-матерью и сыном-султаном. Глава черных евнухов был единственным посредником между закрытым миром гарема и остальной частью дворца Топкапы. Все наложницы, поступающие в гарем, должны были сначала предстать перед кызлар-агой, часто именно он выбирал и провожал новую одалиску в опочивальню султана.

Главный евнух правил всеми другими черными евнухами, общее число которых в период расцвета гарема Топкапы достигало шестисот человек. За кызлар-агой следующей по значимости была должность хазынедар-аги, главного казначея, который ведал финансовой стороной жизни гарема и руководил евнухами, приписанными к хазын-оде (казне). Ниже казначея на иерархической лестнице стоял баш-муссахиб, исполнявший функции порученца в сношениях султана с главой черных евнухов. У него под началом было десять евнухов, которые по двое несли круглосуточное дежурство, готовые в случае необходимости передать распоряжение султана главе гарема. Кроме того, существовали должности ода-лалы — главного камергера и баш-капы-оглана — главного привратника.

Рядовые черные евнухи выполняли в основном функции стражников, охранявших не только внешние и внутренние двери гарема, но также его проходы, внутренние дворы и кладовые. С детства чернокожие евнухи проходили длительную и тщательную подготовку: «До определенного возраста за мальчиками следят и готовят к службе более старшие евнухи гарема. Затем их переводят в качестве младших евнухов в услужение к наложницам, женам, сестрам и матери султана». Они получали весьма приличное жалование — до 100 акче в день (мелкая серебряная монета), кроме того, ежегодно им полагались два халата из отличнейшего шелка и прочая одежда. Помимо этого, на них как из рога изобилия сыпались подарки от обитательниц гарема. Черным евнухам давали имена цветов — Гиацинт, Нарцисс, Роза, Гвоздика, поскольку они работали у женщин, их имена должны были вызывать приятные ассоциации — с чистотой, непорочностью и благоуханием. Современник так описывал чувства, обуревавшие души кастратов, бродивших среди полунагих красавиц: «Их угнетала внутренняя раздвоенность, их души вечно терзались, разрываясь между неутоленной мужской страстью и женственным бессилием, между кротостью и трусостью. Они были чувственны и робки, кичливы и легко ранимы, надменны, мечтательны и ленивы, они были сродни женам, заточенным меж них в гареме».

В гареме жизнью правит лень:
Мелькает редко наслажденье.
Младые жены, как-нибудь
Желая сердце обмануть,
Меняют пышные уборы,
Заводят игры, разговоры…
Меж ними ходит злой евнýх,
И убегать его напрасно:
Его ревнивый взор и слух
За всеми следует всечасно…
(«Бахчисарайский фонтан», А.С. Пушкин)

Евнухи гарема дворца Топкапы

Гарем дворца Топкапы по своему устройству похож на пирамиду: внизу огромное количество рабынь (джарийе), очень красивых и просто красивых, а на самом верху — валиде, мать султана. Большинство наложниц попадали в гарем в возрасте 5-7 лет, их покупали на невольничьих рынкам специальные агенты валиде и кызлар-аги, некоторые были подарены султану, многие были проданы своими родителями. Осуждать их не стоит: родители отдавали дочь из бедности в богатство, из нищеты в роскошь, девочки попадали в мир сказки, где драгоценности носили даже рабыни, в парче ходили все слуги, а еду готовили лучшие повара.

Попадавшие в гарем наложницы осматривались врачами и главой черных евнухов: они должны были быть красавицами с безукоризненным телом и отменным здоровьем. Молодым рабыням сразу давали новые имена в соответствии с их наружностью, красотой, характером и поведением. Чтобы не путать, кого как зовут, к воротникам прикреплялись розочки с написанными именами.

Очень красивых, но неопытных рабынь сначала обучали, распределяя по одам (службам), внутри которых были категории учениц, младших служанок, старших служанок и кальфа – начальница ода, сама определяющая какое количество девушек ей нужно для работы. Кальфа отвечала за все ошибки своих подопечных, а потому должна была знать все тонкости той службы, которой заведовала: кетхюда-кадын отвечала за церемониал в гареме, чашнигир-уста дегустировала всю еду гарема, в обязанности чамашыр-уста входила стирка белья, ибриктар-уста хранила кувшины для омовения рук султана, кофе было в ведении кахведжи-уста, а погреб — килорджи-уста, кутуджу-уста следила за хаммамами (турецкая баня), кюльханджы-уста отвечала за дрова и тепло в гареме, катибе-уста была ответственна за дисциплину и протокол, хасталар-уста руководила больницей, няни работали под контролем кетхюда-ханым.

Работа служанок-рабынь, а все подданные султана были его рабами и уж тем более живущие в гареме, была совсем не обременительна и служила лишь поводом попасть на глаза султану и обратить на себя его внимание в те редкие минуты, когда он посещал гарем. Поэтому по мере взросления наложниц обучали музыке, литературе, танцам и пению, под руководством опытных наставниц они познавали искусство того, как надо вести себя с мужчиной-султаном и доставлять ему наслаждение. Важнейшей частью обучения являлось постижение искусства ухода за собой: хаммам, массажи, ванны, маски, притирания, духи, выщипывание волос и бровей, раскрашивание рук и ног хной, прическа, умение выбирать одежду, украшения, подвески, ожерелья, кольца.

Список наложниц, живущих в гареме дворца Топкапы при султане Махмуде I, составлял 456 невольниц, для них был отведен первый этаж и все они мечтали переселиться на верхние этажи, заняв покои одной из четырех жен султана. Рабыня, пробывшая девять лет в гареме и ни разу не избранная султаном, имела право покинуть гарем дворца Топкапы. Это называлось чыраг чыкма. Султан письменно подтверждал ее свободу, давал приданое и даже помогал выйти замуж. Но большинство наложниц хотели большего – вершиной их мечтаний было приглянуться султану, влюбить его в себя и поймать удачу, удостоившись звания кадын, супруги самого могущественного правителя мира, а может быть даже стать валиде, матерью нового султана.

Но путь наверх был полон зависти, подкупа, интриг, за любой проступок или по наговору наложниц часто казнили — душили, отсекали голову или просто зашивали в кожаный мешок с камнями, который отправлялся в воды Босфора. А султан Ибрагим I Безумный решил уничтожить свой гарем в полном составе просто ради того, чтобы завести новый: по его приказу несколько сотен женщин вывели через Ворота Мертвых дворца Топкапы и утопили в Босфоре.

Ворота Мертвых дворца Топкапы

Сотни красавиц, скрытых от посторонних глаз охраной черных евнухов, под постоянным контролем кальф и валиде, ждали перемен к лучшему: их к этому готовили, этому обучали, только об этом и твердили. Но главного, для чего существовали эти девушки — любви, они не знали. Султан – один, и каким бы любвеобильным он не был, охватить своим вниманием сотни наложниц просто не мог. Но у них была надежда быть замеченной султаном, чтобы хоть имя узнал, пусть не свое, родное, а придуманное при поступлении в гарем дворца Топкапы. Наложница могла увидеть одобрительный взгляд султана или даже услышать в свой адрес банальное замечание во время исполнения своих обязанностей, подавая кофе, шербет, фрукты, предлагая розовую воду, чтобы пальчики окунул, помогая одеться или обуться. Отмеченная мимолетным вниманием султана наложница переходила в разряд гюзде — присмотренная, отмеченная, фаворитка.

Получить статус гюзде можно было и во время проведения смотрин в Тронном зале или зале Приемов, куда султан для развлечения приглашал обитательниц гарема. В такие дни там собирался весь гарем, услаждая повелителя музыкой, танцами и театром теней. Красота множества женщин, их шелковые и атласные наряды, всевозможные ювелирные украшения, богатая мебель, яркое освещение, молчаливые ряды черных евнухов и, наконец, сам султан, сидящий на троне в алом отороченном соболями кафтане, с кинжалом, усыпанным бриллиантами, с закрепленной на тюрбане алмазной и рубиновой брошью-эгретом, стоящий рядом с ним кальян, тоже весь в драгоценных камнях, исходящее от небольших жаровен благовоние и аромат кофе – вот шанс стать гюзде, привлечь внимание султана игрой на музыкальных инструментах, сладострастной песней, танцем живота и другими двусмысленным танцевальными телодвижениям.

Девушку-гюзде забирали у ее наставницы и отделяли от других наложниц, переселяя в небольшие, но отдельные покои и предоставляя небольшой штат собственных служанок. Фаворитку еще более тщательно начинали готовить к встрече с султаном наедине. Могли пройти дни, недели и даже месяцы, во время которых девушка жила надеждой на вызов в спальню повелителя правоверных: для этого надо было получить от султана в подарок платок – мендил.

В Османской империи мендил всегда играл уникальную роль — у свободных турчанок цвет посылаемого платка служил своеобразным и красноречивым посланием: красный платок означал пылкую любовь, оранжевый — сердечное страдание, зеленый — намерение, алый — любовь навек, пурпурный — страдание от любви, черный — безнадежность и разлуку, голубой — обещание встречи. Также платок был знаком милости: им прикрывали объемный подарок, заворачивали в вышитый платок любое важное письмо, деньги, ювелирные украшения и даже подарки в виде фруктов и сладостей. Чем богаче был платок, тем большее расположение выказывал даритель. Поэтому милость султана при выборе женщины на ночь выражалась в том, что он посылал или бросал ей платок.

Гарем дворца Топкапы

Чудо, которого ждала с первого дня пребывания в гареме, случилось – я получила от султана мендил. Сначала меня проводили в хаммам, принадлежавший валиде. Меня намылили, потерли и сделали массаж с маслом. Затем расчесали длинные волосы. Меня всю сбрызнули духами из флаконов богемского хрусталя. После этого мне принесли белую блузу, почти прозрачную, слегка расшитую серебряными полосами, пару сатиновых мешковатых шаровар и платье, украшенное серебряными полосами в форме цветов. Затем обтянули вокруг талии пурпурным поясом, сделанным из персидской парчи. На последнем этапе подготовки мною занималась служанка, которая принесла в сундучке драгоценности. Она вынула очень длинную подвеску, на которой были золотые кольца с рубинами. Серьгами служили две большие жемчужины. На мои волосы наложили розовую тесьму, украшенную рубинами и бриллиантами. Я была готова, но напугана до смерти.

«Повелитель в своих покоях, тебя проведут к нему. Не забудь, что ты должна приближаться к его постели на коленях и поцеловать покрывало на кровати, держа его за край, и ждать», — прошептал кызлар-ага в великолепной красной шелковой одежде с соболиным мехом. Коридоры и двор освещались слабо, и гарем, по которому я шла за старшим евнухом, готовился к ночи. Когда после длинного, темного и пустого коридора мы оказались за пределами огромных ворот, старший евнух, поклонившись мне, показал на двери опочивальни султана. Я вошла в спальню в полумраке и немного постояла около двери, рассматривая великолепный потолок. Две старухи-мавританки сидели тихо и неподвижно у двух напольных светильников: один у двери, другой у кровати.

«Заходи, девушка, не бойся!» Я не могла разглядеть человека, зовущего меня тихим приятным голосом. Я опустилась на колени и приблизилась к ложу султана. По мановению его руки я села на край украшенной вышивкой постели с подушками. Султан смотрел на меня очень спокойно. Я, не моргая, глядела на него. В длинной рубашке, без бриллиантов и тюрбана султан не производил должного впечатления. Он был почти лысым. Не отводя глаз, он медленно начал гладить мои груди через прозрачную ткань, покрывавшую мою голову, плечи и руки. Султан постоянно шептал мне любовные слова. Голос монарха и его мелодичность поразили меня. Я почувствовала, что мое тело оцепенело, теплота разлилась в груди. Когда он очень медленно начал раздевать меня, я сознательно позволяла целовать все мое тело. Вскоре я, обнаженная блондинка с розовым загаром, оказалась на бархате темного цвета. Я неожиданно ощутила дрожь в теле, возбуждение толкнуло меня к этому человеку. Как только я почувствовала теплоту и тяжесть его тела, меня подхватили волны страсти…

Когда я проснулась, то была в комнате одна. Через высокие и небольшие окна солнечные лучи освещали экстравагантную отделку деревянных стен и кровати, у которой лежала голубая шуба. На подушке лежал большой кошелек рядом с округлым ярким рубином и бриллиантом — подарки, оставленные для меня. Так после ночи в султанской постели я возвысилась до положения икбал.

Гарем дворца Топкапы

Икбал — разделившая ложе с султаном, это уже третья ступень гаремной иерархии после джарийе и гюзде. Икбал получала новые покои на втором этаже с камином, отдельным туалетом, увеличенным штатом служанок и на расходы столько акче в день, сколько хотела на самые красивые наряды, «на башмачок» — башмаклык. За ней начинали пристально следить: угодила ли султану, пришлет ли подарки, вызовет еще, проведет с ним несколько ночей, а главное — стала ли беременной. Если не смогла пленить сердце султана, была забыта им — возвращайся на первый этаж, в общую комнату служанок-джарийе. А уж если смогла сохранить интерес султана, родить ребенка мужского пола, то икбал поднималась на ступень выше и становилась кадын, одной из четырех жен султана.

Кадын уже не просто следующая ступень, это настоящее счастье: несмотря на то, что кадыни не были официальными женами, их статус приравнивался к рангу официальной жены султана, а их покои, рабыни, евнухи, платья, личное имущество, драгоценности и получаемое от султана содержание соответствовали почету и значимости нового положения. Каждая имела свой двор – даирэ, роскошные апартаменты с окнами, выходящими на залив Золотой Рог, в окружении многочисленной прислуги, ежедневное меню из 15 блюд.

Четыре кадыни имели примерно одинаковое количество служанок, евнухов, платьев, перстней, браслетов, сервизов для кофе, подушек на диванах. И все-таки они были неравны: та, чей сын считался первым наследником трона, была старшей женой, баш-кадын. За ней следовали вторая, третья и четвертая, порядок среди которых определялся отношением султана и каким по счету был родившийся сын. Каждая из них действовала всеми доступными способами, интриговала, предпринимала все возможное, чтобы сместить кадыну, стоящую на ступень выше. Бесконечная ревность, черная зависть и подсчеты, кому что подарили, сколько ночей провела в спальне султана и постоянная мечта занять место старшей жены. Но главные переживания и борьба разворачивались вокруг здоровья и жизни рожденного сына: детская естественная смертность была высока, да еще процветало детоубийство наследных принцев, оплаченное конкурентками или организованное по приказу самого султана.

Гарем дворца Топкапы

Выживший ребенок получал статус шехзаде — наследник престола, и жил в гареме до тринадцатилетнего возраста. Он находился со своей матерью до восьми лет, затем переселялся в отдельные апартаменты со слугами из числа черных евнухов и под руководством наставника (лала-паша) начинал получать образование в школе принцев. Когда наследник престола завершал начальное образование, то проходил процедуру обрезания. Празднества по этому случаю отличались особым великолепием, на церемонию приглашались все должностные лица империи, пиры продолжались две недели.

Достигнув совершеннолетия, шехзаде отправлялся в санджак (провинция), где в окружении многочисленных чиновников и опытных наставников постигал сложную науку управления. Повзрослевшие сыновья были для султана настоящей головной болью и постоянной угрозой свержения с трона. За власть безжалостно боролись сыновья разных матерей, которые с детских лет жизни в гареме приучались к вражде и устранению соперников. Поэтому султан Мехмед III в 1595 году приказал задушить шелковым шнуром девятнадцать своих братьев и ввел правило не отправлять наследных принцев в санджаки, а держать их в кафесе — павильоне на территории гарема дворца Топкапы, где шехзаде были полностью отрезаны от внешнего мира. Мехмед III мог убить всех своих сыновей-наследников, но тогда в случае его смерти прервалась бы его правящая династия.

Кафес, роскошная золотая клетка, состоял из нескольких комнат с зарешеченными окнами и дверьми под внешней охраной черных евнухов с проколанными барабанными перепонками и отрезанными языками. Наследные принцы годами вели уединенный образ жизни в окружении двенадцати наложниц, лишенных возможности деторождения хирургическим путем, и двух евнухов. Часто потенциальные наследники начинали сходить с ума и кончали жизнь самоубийством от замкнутого пространства, без права общения с внешним миром, в страхе и постоянном ожидании неминуемой насильственной смерти при смене султана. Лишь единицам удавалось покинуть кафес, сменив титул шехзаде на титул султана. Сулейман II, ставший султаном через тридцать шесть лет после заточения в кафес гарема дворца Топкапы, вспоминал: «С раннего детства я страдал, переносил ужас с каждым вздохом, так как был лишен свободы. Лучше умереть сразу, чем умирать каждый день».

Кафес гарема дворца Топкапы

В гареме дворца Топкапы проживали и незамужние дочери правителя Османской империи, их называли своим именем с добавлением титула «султан». Сразу после рождения принцессе отводились роскошные апартаменты на верхних этажах гарема, где она росла в окружении матери, кормилиц и рабынь-служанок. Когда султан произносил «Бесмеле» (Во имя Всевышнего), вручал дочери Коран и книгу с алфавитом, начиналась ее учеба. Основным предметом было изучение Корана, за которым следовали уроки чтения и письма, математики, истории и географии.

По завершению образования дочь султана выдавалась замуж за одного из главных должностных лиц империи, кандидатуру которого подбирал визирь и утверждал султан. Первое, что должен был сделать жених — это развестись со своими женами. Кроме того, он должен был забыть о существовании наложниц, не имел права вступать в новый брак и не мог развестись с дочерью султана, а вот она могла с разрешения отца.

Церемонии помолвки и свадьбы принцессы происходили в один и тот же день, обряд бракосочетания совершал глава всех османских мусульман шейх-уль-ислам. Пышная свадьба продолжалась две недели, дворец и город украшались флагами и гирляндами, фейерверки ярко освещали улицы Истанбула. В гареме также устраивались увеселительные мероприятия с пением, танцами и музыкой. Многочисленное и безумно дорогое приданое невесты выставлялось во дворце султана всем напоказ. В красной карете, запряженной четверкой белых лошадей, новобрачные отравлялись жить в роскошной вилле, подаренной султаном: принцесса навсегда покидала гарем дворца Топкапы.

Гарем дворца Топкапы

Самой влиятельной фигурой гарема, стоявшей на вершине его пирамиды, была мать султана — валиде-султан, также носившая титулы мехд-и ульайы салтанат (колыбель великого султана), валиде-и падишах (мать государя), валиде-и саадетпенах (мать счастливого прибежища). На протяжении всей жизни у султана было много жен, от одних он избавлялся и брал новых, еще больше у него было наложниц, но мать у него — одна, единственная, только она занимала самое почетное место, именно ей правитель доверял свое самое ценное личное имущество — женщин. Та, что сумела родить, воспитать и сделать султаном своего сына, внушала уважение, пользовалась огромным авторитетом и имела властное право диктовать свою волю всем, кроме сына-султана.

Султан не принимал непосредственного участия в организации жизни гарема дворца Топкапы, эти обязанности были возложены на валиде. Ничто в гареме не происходило помимо ее воли и уж тем более вопреки: будь то свадьба принцессы, обучение принцев, назначение новой служанки, распределение покоев между женами и фаворитками султана. Валиде обо всех все знала, всех помнила и ежедневно раскладывала тысячи партий с участием всех женщин гарема, пресекала тысячи споров, гасила в зародыше тысячи склок, наказывала, казнила и раздавала тысячи милостей. В вопросах управления гаремом валиде опиралась на свой кабинет, тайный совет, в который входили главный черный евнух кызлар-ага, распорядительница-экономка кетхуда и хазыне-дар-уста, ведавшая текущими расходами гарема.

Покои валиде по размеру уступали лишь апартаментам султана: в гареме дворца Топкапы у нее был отдельный обширный внутренний двор, в который выходили все окна и двери ее трехэтажных покоев. Невероятным образом допущенный туда Теофиль Готье, французский поэт, журналист и путешественник, писал: «Покои султанши валиде — высокие комнаты с видом на Истанбул, — замечательны своими потолками с фресковыми росписями несравненной свежести и изящества. То это бирюзовые небеса поразительной голубизны, покрытые легкими облаками, то огромные покрывала из кружев восхитительного рисунка, то большая перламутровая раковина, отливающая всеми оттенками спектра, или прекрасные цветы, оплетающие золотую решетку. Иногда мотивом служит шкатулка с драгоценностями, рассыпанными в блистающем беспорядке, иногда ожерелье, с которого, точно капли дождя, падают жемчужины, иногда россыпи бриллиантов, сапфиров и рубинов. Вот плафон, окутанный голубоватым дымом, поднимающимся от золотых курильниц с благовониями. Рядом златотканый парчовый занавес, собранный подхватом из карбункулов, приоткрывает простор синевы, чуть дальше мерцает сапфирными отсветами лазурный грот. Нескончаемые переплетения арабесок, резные кессоны, золотые розетки, букеты цветов, фантастических и натуральных, голубые лилии Ирана и розы Шираза разнообразят темы, из которых я назвал лишь основные, не желая вдаваться в подробности, — их легко восполнит воображение читателя».

Власть валиде была огромна и распространялась не только на гарем, но и на все государство, ведь она была ближайшей и самой доверенной советницей султана-сына. В истории Османской империи был даже стопятидесятилетний период, названный женский султанат. Пока слабовольные султаны предавались пьянству, распутству или впадали в безумие, их место в Диване занимали матери-валиде, которые принимали важные государственные решения, назначали и часто меняли высших должностных лиц, таких как великий визирь и глава янычар. Страной фактически правил гарем дворца Топкапы, который превратился в рассадник интриг, взяточничества, вымогательства и заговоров.

Внутренний двор и апартаменты валиде-султан

Гарем дворца Топкапы – это рай на земле, где султан срывает лишь самые чистые лилии, самые безупречные розы в саду красоты, останавливает взор лишь на совершеннейших формах, не запятнанных взглядом ни единого смертного, на дивных цветках, чья жизнь от колыбели до могилы течет под охраной бесполых существ, среди сверкающего одиночества роскошных покоев, куда не дерзнет проникнуть ни один смельчак, в строжайшей тайне, непроницаемой даже для самых смутных желаний.

Гарем дворца Топкапы – это ад на земле, где султан предается извращенным излишествам и порокам, какие только может придумать дряхлый старик ради удовлетворения своей похоти, бесконечная череда страхов не угодить и жестокие расправы над несчастными и бесправными рабынями, зверства, учиняемые над евнухами и принцами, пожизненная клетка с надписью «Мой бог, который может открыть все двери, открой и нам эти двери».