О Шпицбергене можно написать много, но не сказать при этом ничего. А можно написать всего одно слово — Север, и воображение вмиг унесёт туда, где навсегда рискует остаться ваша душа, если носящее её тело хоть раз окажется там.
Вне всякого сомнения, Север это романтика и свобода. Здесь человек куда больше, чем в городе или в любых других широтах, может радоваться жизни, ведь если солнечных дней так мало, то каждый из них будет восприниматься как праздник. К тому же, живя в городе, тешишь себя ложной иллюзией, что человек, построив небоскрёбы, прокопав тоннели и соединив берега сейсмоустойчивыми мостами бесконечной длины, смог покорить природу. На Крайнем Севере подобный самообман невозможен. Здесь нет и не может быть никаких сомнений в том, кто главный, а потому природу не пытаются покорить, с ней научились жить, радуясь её хорошим проявлениям и с юмором воспринимая её плохое настроение.
Манящая свобода Севера предполагает ответственность. В частности, перед своенравными и необученными манерам соседями, — медведями. С ними, кстати, связано очень многое на Шпицбергене. И это неудивительно, ведь белых медведей на архипелаге вдвое больше, чем людей, — около 4000. Ввиду этого, здесь свободное ношение оружия, а приезжим можно легко взять его в аренду. Белым медведям ведь не объяснить, что в город им нельзя, да человека есть не положено.
Медведи встречают туристов уже на выдаче багажа в местном аэропорту. И после этого кто-то ещё смеет шутить о засильи медведей в России...
Однако применение оружия против медведей разрешено почти так же, как в Беларуси самооборона: жертва не должна нанести нападающему бОльшие увечья, чем сама получит от него. Убийство медведей тут расследовали бы как убийство человека. Так что всё ограничивается стрельбой в воздух для отпугивания медведей.
Я написал, что Север это свобода, но на Шпицбергене человек лишён своего, казалось бы, фундаментального права — умереть. У нас приказывают выживать, а там законодательно запрещают умирать.
Умирать на Шпицбергене запрещено законодательно. По экологическим, бактерио- и вирусологическим, а также медвежьим причинам.
И причина этого, отчасти, всё в тех же медведях. В вечной мерзлоте тело не разлагается, а весной земля вытолкнет усопших и медведи проявят к ним интерес. Вроде бы и ладно, но проблема в том, что вместе с умершим в естественном холодильнике окажутся сопроводившие его на тот свет (или ставшие тому причиной) бактерии и вирусы, которые и через сотни лет, попав в воздух или воду, способны вызвать эпидемию. Потому больных и умирающих в любом состоянии отвозят на материк. Если же смерть была внезапной, то тело тоже спешно отвозят на материк. В порядке исключения, для тех, кто внёс огромный вклад в развитие архипелага или поселения, может быть выдано разрешение на захоронение, но только в виде урны с прахом. Рожениц, к слову, тоже отвозят рожать на материк. Поэтому здесь и не рождаются и не умирают.
Но и помимо этих фактов Шпицбергену и его столице Лонгйиру (Лонгйирбюену) легко удивить путешественника. Во-первых, хоть и принадлежит эта территория Норвегии, около 50 стран могут свободно организовать здесь свои поселения и вести научную и хозяйственную деятельность. Однако на данный момент пользуются этим правом, помимо Норвегии, только Россия и Польша. Во-вторых, разные поселения это разная культура и экономика. Так в российском поселении Баренцбург в хождении российский рубль, а цены много ниже, чем в норвежском Лонгйире (Лонгийербюене), где в ходу крона и стоимость полноценного обеда в ресторане сравнима с военным бюджетом государств Океании. При этом внутренних границ нет: из Лонгйира можно перебираться в Баренцбург и обратно без ограничений. В-третьих, Лонгйир, как и многие другие города любит говорить о себе как о "самом...". Только для него к слову "самый" нужно добавлять ещё и "северный".
Итак, пройдёмся по самым северным достижениям Лонгйира.
1. Это самое северное поселение с населением выше 1000 человек.
2. В Лонгйире самый северный в мире аэропорт, принимающий регулярные пассажирские рейсы. Добраться туда проще всего из столицы Норвегии. Город связан с аэропортом автобусами, но расстояние в три километра вполне легко пройти и пешком (сэкономив около 8 евро в эквиваленте) при нормальной погоде.
3. В Лонгйире самая северная церковь в мире, самое северное почтовое отделение и банкомат. В общем, "северностью" Лонгйир уделал всех.
Самая северная церковь в мире. Открыта круглые сутки, чтобы любой путник, застигнутый непогодой, мог согреться и выпить что-то тёплое.
Самое северное в мире почтовое отделение
Само поселение (язык не поворачивается назвать его городом, да и нет у него такого статуса) во многом похоже на гренландский Нуук (
Нуук: столица самой большой зависимой территории в мире.): такие же разноцветные деревянные домики, чтобы раскрасить унылый серый пейзаж, преобладающий здесь большую часть года.
Есть и современные здания из бетона, построенные на сваях, чтобы компенсировать уход тяжёлых домов под землю во время оттаивания летом верхнего слоя почвы.
На летней фотографии Лонгйира видны бетонные дома на сваях, чтобы компенсировать уход домов под землю во время летнего оттаивания верхнего слоя почвы. С той же целью все трубы в Лонгйире проложены на поверхности и также на сваях.
Все три улицы Лонгйира можно обойти за полчаса. Или объехать: "коварные" капиталисты для всех, в том числе, и для туристов, организовали бесплатный велопрокат. На халяву и уксус сладкий, потому велосипеды эксплуатируются и зимой.
Главная из всего трёх улиц Лонгйира, — Hilmar Rekstens vei, — названа в честь Хильмара Рекстена, норвежского судового магната, который в 1943 году, будучи главой местной угольной компании, руководил британским подразделением при захвате немецкой метеорологической станции. Немецкое присутствие на архипелаге хоть и было весьма условным, но решив, — "Не достанься ж ты никому!", — немцы обстреляли шахты и поселения, практически полностью уничтожив Лонгйир.
Само же поселение названо в честь американского промышленника Джона Лонгйира, основавшего здесь первую угольную шахту. Угледобыча была основой экономики архипелага весь 20 век.
Памятник шахтёру-угледобытчику
Так ещё в 90-ых годах 20 века русских поселений было несколько, но истощившиеся запасы угля в них и истощившиеся ресурсы российской экономики привели к законсервированнию поселений (самое известное из таких — Пирамида) и переселению оттуда людей.
В норвежском Лонгйире и российском Баренцберге угледобыча с конца 20 века велась всё больше ради самой угледобычи, чтобы поддерживать существование поселений. Никакого экспорта угля нет, всё добытое используется для отопления поселений и выработки электроэнергии.
В Лонгйире старые шахты, в том числе и самая первая, созданная Джоном Лонгйиром, сохранены вместе со всем использовавшимся там оборудованием и используются как музеи, являясь популярными объектами промышленного туризма.
На Шпицбергене множество шахт, уходящих на сотни метров вглубь земли.
Собственно, весь Шпицберген ныне живёт туризмом, так как желающих увидеть Север, шахты, медведей и заброшенные поселения, где сохранился советский антураж, — хоть отбавляй. Плюс, Шпицберген это важный научный аванпост. И помимо традиционных для Севера метеорологических и климатических исследований, на Шпицбергене под эгидой ООН создано хранилище "Судного дня": уходящий глубоко в скалу бетонный бункер со своим микроклиматом, где собраны семена всех важных для человека растений, чтобы в случае глобальной катастрофы любого рода восстановить флору земли.
На Шпицберген возлагают большие надежды в плане сохранения человечества, но в общем и целом, Норвегии удалось здесь то, к чему Россия стремиться уже неведомо сколько: привлечь туристов в Арктику без ущерба для самой Арктики.
Конечно, это Север со всеми вытекающими. Дорог здесь практически нет, и пусть обилие машин не вводит вас в заблуждение — маршруты их передвижения весьма ограниченны: сам Лонгйир, дорога в аэропорт и дороги на несколько километров от города. Для поездок по архипелагу требуются снегоходы или катера.
К чему точно стоит подготовиться, так это к полярному дню летом и полярной ночи зимой. Вопреки заблуждениям, летом не всё время светло, а зимой не круглые сутки тьма. Летом ночью сумерки, и если день погожий, то организм легко обманывается и привычные биоритмы сбиваются. Зимой же сумерки днём, и это время года самое урожайное для наблюдения за северным сиянием.
Красота требует жертв. Финансовых. Высокие цены здесь практически на всё, потому что никакого сельского хозяйства здесь не может быть в принципе, и все продукты, кроме, разве что, рыбы, привозные. Дорогой и транспорт с жильём. Кстати, о жилье. Если рассчитываете на 5 звёзд, то есть тут гостиница "Radisson", которая выглядит как...
...как шале. Не пафосно, не небоскрёбно, без стекла и бетона.
Когда побываешь на Крайнем Севере (не особо важно кому он будет принадлежать политически), то как поётся в песне: "...ты поймёшь, что он бескрайний...". Север, и правда, манит и легко покоряет даже самые теплолюбивые сердца. И на Шпицбергене, этом космополитичмом архипелаге, созданы, пожалуй, самые комфортные условия для погружения в эти высокие широты без риска обморожений, но с гарантией того, что и после возвращения домой кусочек Севера навсегда останется в вашем сердце. Но в отличие от ледышки в сердце у Кая из "Снежной королевы", этот кусочек будет согревать.
