Для прогулки по Венеции мы бронировали гида. Время встречи было оговорено заранее, в процессе переписки и согласования маршрута и цены. Но утром, когда мы уже готовы были покинуть лайнер, раздался звонок: я немного задерживаюсь с предыдущей группой туристов, давайте на часик попозже встретимся у колонны со львом.
Ну что ж, попозже так попозже, пока сами погуляем. И мы сошли на берег. Уже знакомым мне способом добрались до камеры хранения, оставили лишний груз, и углубились в город.
До назначенной встречи у нас было около трех часов свободного времени, так что гуляли мы неспешно. Заглянули в один из храмов по пути.
Полюбовались дворцами и каналами, продвигаясь потихоньку на площадь Сан Марко.
И тут Лена решила, что ей нужна сумка. Прогулка сразу стала оживленной. Обсудив пожелания, предъявляемые к покупке, мы стали разглядывать все подряд витрины. Надо сказать, что выбор очень непрост, масса лавочек предлагает кожгалантерею. Но заказчица капризничала: то цвет не подходит, то качество хромает, то такую не хочу, то цена не устраивает… миллион уважительных причин, что бы продолжить поиски. Конечно, это замедлило наше передвижение, а самое главное, сумку Лена так и не купила. Ее купила я. Хотя не собиралась. Но чего ж зря ходить, если чудесная сумочка попалась, да и день рождения недавно был – вот и подарочек себе, любимой.
А теперь пора ускориться, наступало время встречи. Но мы еще успели сунуть нос в музей современного искусства. Правда, только со дворовой экспозицией ознакомились.
И вот мы уже на площади, ищем тенечек, чтобы не испечься до встречи с Геннадием – так зовут сегодня гида.
Познакомившись, пришли к мнению, что пока очередь в базилику небольшая, надо туда зайти. Геннадий купил нам билеты в кассе для гидов, и начал рассказ.
История проста и запутана одновременно, а мораль такова, что брата электората дурят испокон веков, руководствуясь незатейливыми естественными инстинктами: получить власть и деньги. Судите сами.
Больше тысячи лет назад, когда устаканивались взаимоотношения стран и людей, когда образовывались города и возникало устройство власти, когда у каждого человека проникала в кровь и душу вера в высшую справедливость, в каждом поселении этой высшей инстанцией выбирался какой-либо святой, которого поселенцы считали покровителем этой местности и оказывали всяческие почести. В Венеции таковы святым был Теодор, он же Федор.
Есть, правда, мнение, что Теодор был венецианцам некоторым образом навязан. Ведь в то время Венеция, хоть и являлась республикой, сильно зависела от Византии, а Теодор происходил с Ближнего Востока. По мере того как империя слабела, ее окраины откалывались и меняли символику. Одно время венецианцы рассматривали на пост покровителя города даже кандидатуру Св. Петра. Однако их не устроила более тесная связь с Римом и папами. Евангелист Марк, будучи родом из Северной Африки, основатель коптской христианской церкви, натурально общавшийся с Христом и растерзанный толпой в Александрии в 68 году, подходил на роль покровителя более всех других святых, потому что тем самым Венеция подчеркивала свой особый независимый ни от кого статус. Как говорится, ни вашим, ни нашим.
Когда номинально выбор покровителя был сделан, его требовалось подкрепить доказательствами. Какие доказательства в ту пору могли быть? Во-первых, надо в умах закрепить на уровне знания, что должно быть так и никак иначе. Тут очень кстати пришлось предание, по которому святитель держал путь из Аквилеи, где проповедовал заветы Христа, но в пути был остановлен ненастьем, переждать которое он выбрался на один из островов близи бухты Венеции. Здесь ему пришло видение, в котором божий посланник возвещал апостолу, что именно в этих землях он найдет свой покой. А во-вторых, хорошо бы иметь вещественные доказательства. Самые главные и неоспоримые, — конечно, мощи святого. А мощи св. Марка покоились в Александрии. Что делать? Понятно, что сами не отдадут, война отнимет много сил и времени, значит, надо действовать хитростью.
Два венецианских купца, Буоно и Рустико, в 828 году направились в Александрию с торговой миссией – под прикрытием, как сейчас говорят. Там, выполнив легальную часть визита, то есть продав свое и накупив местные товары, руководствуясь слухами, что арабы собираются разрушить христианские святыни, они втерлись в доверие к охранникам реликвий и, подкупив их, спрятали мощи среди своего товара.
Но это только пол дела, теперь надо довезти их в целости и сохранности до Венеции, да и самим не попасться, жить-то хочется, а законы на Востоке суровые, головы с плеч только так летят. Ну, купцами просто так не становятся, это люди смекалистые. Зная, что мусульмане никогда не притронутся к свинине, завалили их тушами корзины, в которые сложили мощи. Таможенники ожидаемо отшатнулись от корзин, а дальше все пошло гладко.
Но история похищения на этом не закончилась. Венецианские власти, опасаясь, что александрийцы узнают о краже реликвии, разыграли масштабный спектакль с «чудесным» обретением святых мощей. Всем жителям Венеции было приказано обратиться с молитвой к Господу, чтобы тот указал месторасположение мощей. В результате массового сеанса молитвы Бог «внял» просьбам горожан: во время службы обрушилась мраморная плита, и взору верующих открылось «чудо» – мощи святого апостола Марка.
Теперь для реликвии надо было найти достойное место, поэтому в 829 году началось строительство собора. В 832 году первый вариант базилики уже функционировал. К сожалению, собор Святого Марка простоял недолго. В 976 году храм сгорел в результате городских беспорядков – восстания против дожа Пьетро Кандиано.
И только почти через сто лет, в 1063 году дож Доменико Контарини повелел восстановить храм. Работы велись 30 лет, в 1094 году состоялась церемония освящения. Оформление же собора Сан Марко продолжалось и после, облик базилики формировался не одно столетие.
Венецианцы того времени во главе с дожами, наивный все-таки народ, на мой взгляд. Сначала городили огород с легализацией, т.е. чудесным обретением мощей, а когда прокатило – взяли и выложили все как было с похищением мозаикой на Соборе Святого Марка. Вышло красиво, ничего не скажешь.
Вообще собор не то что бы красивый – на этот счет у каждого свой вкус, он праздничный, я бы так назвала. Светлый, резной, богато украшенный яркой мозаикой, выразительными скульптурами, резными орнаментами и гладкими колоннами – он как праздничный торт на столе-площади… А дворец дожей – как коробка из под этого торта, извините, если обидела. Нет, на самом деле. Он тоже красив, просто прямоугольная форма при таком фигурном соседе вызывает у меня исключительно ассоциацию с тортом и коробкой…
В этот раз дворец мы не посещали, все внимание досталось собору, может быть поэтому сравнение может показаться не лестным. Тогда ладно, скажу по другому. Дворец – это торт «Адажио», очень вкусный был торт лет 20 назад. Не знаете? Крем-брюлевое суфле, украшенное легким кремом, в кондитерской в Столешниковом переулке продавался, по форме – как «Птичье молоко». Вот, так лучше?
А теперь пойдем в собор.
Внутри собор Святого Марка еще более пышно и торжественно выглядит, чем снаружи. Своды расписаны золотом, стены украшают многочисленные мозаичные панно, окна – витражи... Многие иконы и фрески были вывезены в период строительства собора из Константинополя, а в дальнейшем художественное оформление наполнялось по схожей стилистике.
Собор Сан Марко – настоящая сокровищница, здесь собраны удивительные произведения искусства, так что выполняет он не только религиозную, но и культурно-просветительскую миссию. С 1987 года собор заслуженно включили в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО
Атрий разделен на арочные пролеты с куполом. У стен установлены мраморные колонны различного происхождения, некоторые, возможно, были доставлены из храма Соломона в Иерусалиме. Мозаики, украшающие арки, полукружия и купола, изображают эпизоды Старого и Нового Завета, а также эпизоды из истории Ноя и Всемирного потопа. Они выполнены венецианскими мастерами XIII века.
В одной из капелл хранится Мадонна Никопея (Победоносная), византийская икона Х века, которая была привезена в Венецию после четвертого крестового похода в 1204 году.
В центре Баптистерия находится крестильная купель XV века, выполненная Тицианом Минио, Дезидерио да Фиренце и Франческо Сегала по рисунку некоего Якопо Сансовино. Статуя Св. Иоанна Крестителя также работы Сегало. Здесь среди могил знаменитых дожей находится и могила главного архитектора Венеции XV века Якопо Сансовино. В 1527 году при участии Тициан и Пьетро Аретино Якопо получил подряд на восстановление главного купола базилики Сан-Марко, благодаря чему застрял в Венеции до конца жизни. Под его руководством были построены здание библиотеки, монетный двор, лоджетта. Якопо построил несколько дворцов, церкви Сан-Джулиано и Сан-Франческо делла Винья, которую заканчивал Палладио. Как скульптор Сансовино изваял статую Марса и Нептуна, установленные на парадной лестнице Дворца дожей. Так что многие примечательные здания мы видим благодаря таланту этого человека.
Еще в соборе можно увидеть гранитную плиту финикийского происхождения. Возможно, это та самая плита, с которой проповедовал Христос…
Главный алтарь собора хранит останки евангелиста Марка в урне за решеткой. Над алтарем установлен «Золотой образ» – Пала дОро. В 978 году дож Пьетро Орсеоло заказал этот алтарь мастерам Константинополя. В 1105 году он был переделан по заказу дожа Орделаффо Фальеро, а в 1209 году дополнительно обогащен византийским золотом и эмалью. Произведение длиной 3,4 метра и шириной 1,4 метра богато украшено диамантами, изумрудами, рубинами, топазами. Это самое большое ювелирное изделие в мире – 250 икон, нарисованных драгоценными камнями!
Это чудо установлено так, что его можно обойти вокруг и рассмотреть во всех подробностях. Стоит – 3 евро, а если еще и в музей захотите, то билет за 5 евро понадобится. Фотографировать, конечно, запрещено. Но Геннадий, которого вы увидите на фотографии, подмигнул мне: давай, смотритель отвернулся!.. Приходится нарушать правила, чтобы освежать в памяти и показывать тем, кто не был.
Конечно, ни слова, ни даже фото, сделанное втихую, не передают живого восприятия. Ювелирное богатство и красота алтаря завораживает.
Наверное, будь я знатоком истории, архитектуры или теологии, я провела бы внутри целый день (а то и не один!), и даже не заметила бы этого. А поскольку и я, и товарищи мои – лишь любители красот, без глубокого погружения, то захотелось на просторы, на улицы города.
Думаю, что есть и в таком поверхностном мироощущении свои плюсы. Ведь если душа настроена на прекрасное, то оно находит в ней отклик, взаимность. Быть любителем – значит замечать разносторонне, так мне кажется. А еще – наиболее яркие для вас моменты запоминать. Впрочем, может быть, что для меня нагромождение дат, то для историка – ярчайшие события? Но как быть, если мне мало только в голове знание иметь, а хочется еще и сердцем прочувствовать, а оно не постоянное, ему то картины, то скульптуры, то книги, то природу подавай?.. Хорошо, если взаимосвязь улавливается. Вот, допустим, распространенное мнение русскоязычных туристов, что Венеция стоит на сваях из сибирской лиственницы. Геннадий, когда начал нам рассказывать на пальцах про технологию строительства зданий на воде и услышал реплику про древесину из России, аж в лице переменился. Вы, говорит, только представьте, сколько леса надо было привезти, чтобы город построить! Кто ж его на такое расстояние потащит?! Никаких денег не хватит. Так что стволы вбиты в лагуну европейские, поближе брали. Ну и ладно, Сибирь целее будет – ответили мы.
Знаете, наверное, в этот день мои голова и сердце сошлись во мнении, что перегружаться не стоит, поскольку прекраснее собора Сан Марко сегодня уже ничего встретиться не может. Поэтому дальше я гуляла, слушала Геннадия, но практически ничего из его рассказов не помню… Увы. Поэтому на какие-то особые познания больше не рассчитывайте. Фотографии покажу, конечно, но вот даже назвать правильно запечатленное не обещаю.
Причем, когда дошли руки до описания этого путешествия, и я поняла, что в памяти большие пробелы, стала я товарок спрашивать, предъявляя какую-нибудь фотографию: что нам про это в Венеции рассказывали?
Они пучили на меня глаза, возмущенно фыркали – нашла чего спросить, мы вообще не уверены, что это в Венеции было, и не видели мы там такого, не выдумывай!
Пыталась я и интернету вопросы задавать такие же. И тоже впустую…
Так что просто смотрите и представляйте, что гуляете в свое удовольствие по разным улочкам.
Вот три фотографии, сделанные в течении одной минуты примерно через полчаса после выхода из собора.
Помимо того, что это довольно милая и уютная мини-площадь города, скорее всего мы слушали здесь лекцию про дымоходы. Разглядели трубы? Да, здесь иногда надо отапливать помещения. Зимой на воде холодновато, да и сырость, знаете ли… Так что дымоходные каминные трубы видны практически на каждом доме. Венецианцы любят посчитать и уверяют, что сейчас их около 7000. Если приглядеться, то можно заметить конусообразные расширения, которыми оканчиваются большинство труб. В момент строительства домов красота дымоходов мало волновала жителей. Цель была практичная — снизить вероятность пожаров из-за попадания горячих искр, часто вылетающих из труб вместе с дымом, на покрытые соломой и деревом крыши. Благодаря конусу область разлёта искр увеличивается, что приводит к их более быстрому охлаждению и угасанию.
Еще на видно альтану. Здесь это слово означает террасу на крыше, они тоже часто встречаются в Венеции. Могут быть как открытыми, как здесь, так и закрытыми.
Часто можно увидеть на узкой улице между домами такие вот порталы, как на фото. Обычно они с изображением каких-либо святых и иногда венчают ворота, перегораживающие улицу или отделяющие двор. За одним из таких порталов когда-то располагался бенедиктинский женский монастырь, куда помещали девушек из самых высокопоставленных и знатных венецианских семей.
Обращают на себя внимание выполненные резьбой по камню горельефы, изображающие обычно группы птиц и зверей. Они могут быть обрамлены плетеным орнаментом, украшены пышной листвой, похожей на виноградную.
Число таких рельефов, в особенности небольших, вписанных в круг, разбросанных ныне по всей Венеции, огромно (на этот раз венецианцы даже примерно не посчитали), однако их редко увидишь в первоначальном расположении. Дело в том, что при разрушении византийских дворцов эти фрагменты, как правило, сохранялись, и потом их вмуровывали в стены новых построек.
